Нина Воронель - Готический роман. Том 2

– Летим на юг, – скомандовал он Патрику. – Как у нас с бензином?

– На час примерно еще хватит, а там заправляться надо будет.

– Вот и отлично, тяни в сторону Саарбрюккена.

– А где этот сраный Брюкен? Я понятия не имею. Ты штурманскую карту читать умеешь?

Слава Богу, читать штурманскую карту его обучили в тренировочном лагере, так что он без особых усилий построил навигационный маршрут от Роттердама на Саарбрюккен. Закончив работу, он глянул за окно и увидел внизу уже не сплошной, кажущийся недвижным водный массив, а расчерченный сеткой каналов зеленый простор Голландии, украшенный красно-белыми скоплениями игрушечных домиков. Похоже, они умудрились без помех пересечь береговую линию, и никто их не засек.

– Как тебе это удалось? – спросил он Патрика, внутренне упрекая себя за то, что недооценил своего подельника.

– На то я человек-бабочка! – похвалился Патрик. Шут гороховый он всегда шут гороховый, хоть в море, хоть в небе. – А кроме того, у меня тут кое-что заметано, иначе как бы я по-твоему контрабандные запчасти для минометов доставлял?

Так вот зачем ему Голландия понадобилась!

– А как ты дал им знать, что это твой самолет?

– А ты не просек? И правильно не просек, у Патрика на все свои способы есть.

Выходит, он своим людям как-то просигналил, а Карл этого даже не заметил. Может, не такой уж он шут гороховый, и надо его опасаться? В любом случае расстаться с ним надо осторожно.

– Радио! – произнес Патрик неожиданно тихо, почти шепотом. – Включи радио. Нажми красную кнопку с правой стороны.

Карл начал шарить по пульту управления, нашел красную кнопку, не совсем справа, скорей в центре, и нажал. Самолет рванулся в сторону, но тут же выпрямился. Голос Патрика поднялся до нормального регистра:

– Да не ту кнопку, не ту! Лучше смотри, в ручке кресла, справа, красная кнопка! Давай, ищи!

И замолк, – видно, отключился, вслушиваясь. В полной тишине Карл нашел, наконец, нужную кнопку и нажал, в наушниках зажужжало. Он крутнул соседнее с кнопкой колесико – сквозь потрескивание эфира прорвалась торопливая английская речь:

«… самолеты, пересекающие береговую линию европейского материка с запада на восток, должны срочно доложить свои опознавательные признаки и координаты в центральное управление береговой охраны. Всякий, кто нарушит приказ, может стать объектом принудительной посадки».

– Слышал? – Патрик напряженно дышал в микрофон. – Ведь это они нас ищут!

– Скорей всего, нас, – Карл старался говорить спокойно, словно ему это было безразлично, хоть под ложечкой разом образовалась отвратная пустота.

«Внимание, внимание! – вновь заговорило радио, на этот раз по-французски. – Все самолеты…»

– Опоздали, господа, опоздали! Напрасно ищете, мы уже проскочили! У нас тут управляет Патрик, а он не пальцем деланный! – громогласно откликнулся бабочник, заглушая радио, и Карлу захотелось приказать ему говорить тише, как будто его могли услышать по ту сторону приемника. А приемник твердил свое:

«Все самолеты, пересекающие береговую линию европейского материка с запада на восток, должны срочно доложить свои опознавательные признаки и координаты в центральное управление береговой охраны. Всякий, кто нарушит приказ, может стать объектом принудительной посадки».

Марта

Марта постучала в дверь, сперва тихо, потом громко, потом еще громче, хотя уже было ясно, что в доме никого нет. Уставши стучать, она порылась в стоящем на пороге цветочном горшке с засохшей бегонией, где Клаус раньше иногда оставлял ключ, но никакого ключа там не было. «Цветок засушили, дом порушили, тоже мне хозяева», – с привычной и оттого вялой злобой подумала она, расковыривая твердую растрескавшуюся землю в горшке. Дом и впрямь выглядел готовым на слом: штукатурка под окнами облупилась, из крыши вывалились две черепицы, обнажая черную толевую основу. Да разве этим двум недоумкам понять, что дом надо ремонтировать! Впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения. Сейчас нужно было найти Клауса, да поскорее, а то ведь так и опоздать можно. А Мастер ясно сказал: кто опоздает, тому не на что надеяться.

Марта уже не могла себе представить, как она жила когда-то, не полагаясь во всем на Мастера. А ведь когда фройляйн Юта первый раз привезла ее к нему на ферму, ей там совсем не понравилось. Дорога показалась ей слишком долгой, и она все время думала, как трудно будет добираться туда своим ходом, а не на машине фройляйн Юты. Пока они спускались по мокрому от дождя крученому шоссе в глубокую лощину Каршталя, Марта все старалась разглядеть что-нибудь поверх еловых крон, но так ничего и не разглядела. И не мудрено, – ферма пряталась от любопытных глаз в лесном парке за высоким забором, тем более, что уже сгустились сумерки и затененная холмами лощина начала погружаться в темноту.

Они въехали в ворота и, оставив машину на стоянке, пошли через парк по хорошо ухоженной аллее, посыпанной красным песком. По пути они догнали шумную стайку немолодых дам в одинаковых серых плащах и вслед за ними вошли в обширный вестибюль крытого черепицей дома.

Дамы остались щебетать в вестибюле, а Марта в сопровождении фройляйн Юты проследовала дальше, в глубь дома. Они прошли через короткий, тускло освещенный коридор и остановились перед высокой двустворчатой дверью, полускрытой тяжелыми малиновыми портьерами. Фройляйн Юта нажала на дверь одной рукой – за дверью было темно, – а другой больно подтолкнула Марту в спину. Марта невольно сделала шаг вперед, дверь за ней закрылась, и она оказалась одна в полной тьме. Где-то в глубине дома играла тихая музыка, напоминающая молитвенные псалмы, вроде тех, что по воскресеньям пел в церкви Клаус, а сверху доносился странный шорох, словно кто-то чистил перья на крыльях ангелов. Внезапно вспыхнул свет, он был такой яркий, что Марта невольно зажмурилась.

«Открой глаза, не бойся», – произнес над головой ласковый голос. Марта осторожно глянула в щелочку между ресницами, – чуть-чуть над ней, в центре многоцветного луча, падающего откуда-то с потолка, парил в воздухе красивый седобородый мужчина в белом шелковом халате и в белых сандалиях на босу ногу с белым покрывалом, переброшенным через сгиб руки. Откуда он взялся? Марта могла бы поклясться, что когда фройляйн Юта втолкнула ее в комнату, там было пусто. Она была в большом напряжении и очень внимательно вслушивалась во все звуки, но не слышала ни шагов, ни звука отворяемой двери.

Мужчина с улыбкой протянул Марте покрывало. Она неловко взяла его одной рукой, край белой ткани выскользнул из ее ладони и мягкими складками расплескался по полу. Она подхватила его второй рукой, подняла вверх и встряхнула – это был просторный балахон с завязками у ворота и с длинными рукавами.