Составитель не указан - Зловещие мертвецы (сборник)

- Детские сказки. - Лидия уютно свернулась в широких складках своего мехового пальто. - Иногда мне кажется, Джеймс, что ты так и не вырос.

Из тумана медленно появилась фигура. Сначала возникло какое-то подобие тени, затем тень обрела форму, и в свет фар шагнула старуха. Маленькая, чуть выше ребенка, с опущенными плечами и причудливо изрезанным морщинами лицом, на котором, как пара отшлифованных пуговиц, блестели черные глаза. Грязная серая шаль покрывала ее голову, и свободно подвязанные концы болтались у подбородка. Длинное черное платье с головы до ног облегало крошечную фигурку; неожиданно для себя Джеймс почувствовал, как на затылке у него приподнимаются волосы. Лидия сжала его руку, ее плохое настроение улетучилось.

- Старушка. Значит, где-то поблизости дом. Горячий суп, огонь...

Она потянулась к дверной ручке, но голос Джеймса заставил ее остановиться:

- Подожди.

- Что ждать? - Она обернулась. - Сидеть здесь и мерзнуть, когда у старой карги наверняка есть камин?

- Мне... - он внимательно разглядывал коричневое морщинистое лицо и черные, немигающие глаза старухи, - мне не нравится, как она выглядит.

- Плевать на ее вид. - Лидия уже сражалась с дверной ручкой. - Пусть она окажется бабушкой самого Дракулы, все равно плевать. У нее должен быть дом и камин.

В этот момент старуха высунула из складок своего плаща крошечную когтистую лапку и поманила их.

- Смотри, она хочет, чтоб мы пошли с ней. - Лидия никак не могла выбраться из салона. - Черт бы побрал эту дверь! Ты не мог купить машину поприличнее?

- Да, она хочет, чтобы мы пошли с ней. - Джеймс рассматривал фигурку в ветровом стекле. - Но почему она не подходит к окну, а стоит там и подзывает нас?

- Наверное, у нее с головой не все в порядке. - Лидия наконец распахнула дверь; вовнутрь вполз холодный туман. - Ну и что? Сообразит, как растопить камин и приготовить еду, большего от нее не требуется.

Джеймс с неохотой открыл свою дверцу и выбрался наружу. Легкие наполнил холодный воздух; он закашлялся - сильный спазм сотряс тело, ему пришлось опереться о крышку капота. Когда он собрался с силами, Лидия уже разговаривала со старухой.

- У нас поломалась машина, мы просто замерзаем от холода. Вы не пустите нас переночевать? Мой муж вам заплатит.

Маленькая, сгорбленная фигурка отступила назад, затем, не говоря ни слова, отступила еще и снова поманила их за собой.

Лидия шепнула на ухо стоявшему возле нее Джеймсу:

- Кажется, старая ведьма ничего не слышит.

- Лидия, мне все это не нравится. Давай останемся в машине. Туман скоро рассеется, и кто-нибудь подберет нас.

- Не говори глупостей, - Лидия плотнее запахнула свое меховое пальто. Если боишься старух, иди и прячься в машине.

Она решительно двинулась следом за маленькой странной фигуркой, которая почти исчезла в густом тумане, и Джеймсу, потерянно пожавшему плечами, оставалось только последовать за ними.

Шагов через двадцать они сошли с дороги и стали пробираться среди обросших травой мшистых кочек. Несколько раз они натыкались на заросли можжевельника, и вскоре у Лидии упало настроение.

- Ради бога, не идите так быстро, - закричала она вслед едва различимой в тумане фигуре.

Старуха остановилась и терпеливо подождала, когда они поравняются, затем снова кивнула и двинулась дальше.

- Извини, - голос Лидии звучал приглушенно, - ты был прав, нам следовало оставаться в машине.

- Теперь уже слишком поздно, - мрачно заметил Джеймс. - Мы не найдем дорогу обратно. Увязнем в болоте.

Прошло еще двадцать минут, и вокруг стало смеркаться. Туман сгустился. Внезапно старуха остановилась, сгорбилась чуть сильнее и принялась отыскивать что-то в полах своего одеяния. Послышался чиркающий звук, и когда она повернулась, то в руке у нее горел старинный свечной фонарь. Джеймс даже присвистнул от изумления.

- Если мне не изменяет память, это старинный каретный фонарь. Готов поклясться, что она зажгла его трутом.

- Сколько еще идти? - Лидия тяжело дышала. Джеймс почувствовал, что она дрожит.

- Эй, - окликнул он старуху, - сколько нам еще идти? Моя жена очень устала.

Ответа не последовало, маленькая фигурка заспешила вперед, и им едва не приходилось бежать, чтобы не потерять из виду подпрыгивающий далеко впереди огонек.

- Должно быть, она не только глухая, но и немая, - проворчал Джеймс. - Не понимаю, как старая развалина умудряется так быстро идти.

- Это все корнуэльский воздух, - Лидия отважно попыталась улыбнуться.

- Все равно, для своих лет она бежит слишком резво. - Он повысил голос и прокричал: - Пожалуйста, не идите так быстро.

Фонарь продолжал подпрыгивать вверх-вниз далеко впереди. Джеймсу послышался тихий, приглушенный смех.

Прошло около часа, и Лидия совершенно обессилела. Споткнувшись о кочку, она едва не упала, Джеймс поддержал ее, обхватив рукой. Бережно опустив ее на землю, он закричал вслед быстро удалявшемуся огоньку:

- Моей жене плохо. Вернитесь назад, пожалуйста.

Крошечная искорка света замерла, затем - к огромному облегчению Джеймса начала приближаться, и вскоре старуха склонилась над лежащей без сознания Лидией и осветила ее бледное лицо фонарем.

Ее резкий, скрипучий шепот не был человеческим. Он больше напоминал похрустывание прибрежной гальки под босыми ногами.

- Устала... Холодно... Нести...

Джеймс попытался поднять Лидию, однако все его силы отняла кошмарная прогулка. Легкие обжигал ледяной туман. Старуха издала скрежещущий звук, который вполне мог бы сойти за смех.

- Слабый... Держи...

Она протянула фонарь, однако мужское достоинство Джеймса потребовало, чтобы он возмутился.

- Не надо, я справлюсь сам.

- Держи.

Это был приказ, и он повиновался. Высоко подняв горящий фонарь, он с удивлением наблюдал, что собирается предпринять эта хрупкая вязанка костей. Готовый в любой момент вмешаться, он следил за действиями старухи, и его изумление возрастало. Затем он ощутил странное онемение, и его охватил беспричинный ужас.

Две клешни - невозможно было назвать руками обернутые в кожу кости выскользнули из-под платья; затянув в тугой узел пальто Лидии, старуха подняла ее. Одним движением, без видимого усилия, тело женщины поднялось над закутанной в шаль головой и опустилось на сгорбленные сухие плечи. Одна рука обвилась вокруг одетых в нейлон ног, другая обхватила белую шею. Старуха пустилась быстрой трусцой, и ошеломленному Джеймсу пришлось приложить все силы, чтобы от нее не отставать.

Болезненно ныла шея, и мысли вспыхивали в мозгу, как трассирующие пули. Страх, ненависть и любовь - каждое из этих чувств сливалось с другими и превращалось в один нескончаемый поток обжигающего мозг пламени.