Кристофер Пайк - Последний вампир. Черная кровь. Красные кости

— Что я, по–твоему, сумасшедший?

— Я знаю, что ты сумасшедший. Я читала твои мысли. Я знаю, что ты хотел сделать, заполучив мою кровь в свои вены. Ты хотел убить Артуро и изнасиловать меня.

Он дерзит:

— Ты себе льстишь.

Я бью его в лицо, достаточно сильно, чтобы разбить ему нос.

— Ты мне отвратителен. Не представляю, как Артуро мог с тобой связаться. Должно быть, он был в отчаянии. Кстати, мы с ним разные. Я никогда ни о чем не умоляю, но знаю, как заставить тебя умолять. Дай мне боеголовку и активизируй ее, иначе я устрою тебе такую физическую и умственную пытку, что смерть того солдата, которого я разорвала в камере, покажется тебе благостной. — Я поднимаю руку для нового удара. — Итак?

Он держится за нос, по его толстым пальцам течет кровь.

— Можно узнать, что ты собираешься сделать с боеголовкой?

Я перехватываю его взгляд и смотрю в его глаза так пристально, что он съеживается.

— Я хочу за тобой прибраться, — отвечаю я.

Генерал Хэйвор соглашается дать мне бомбу. Он достает ее где–то в глубине пещеры и прикатывает на дрезине. Это низкая и широкая штуковина с заостренным концом и внушительной приборной панелью на боку, вызывающая в памяти старое фантастическое кино. Генерал сообщает нам, что ее мощность — десять мегатонн, то есть десять миллионов тонн тротила.

Я показываю на разноцветные кнопки на приборной панели.

— Можно установить ее на определенное время? — спрашиваю я.

— Да. Она может сдетонировать через десять минут или через десять лет.

— Десять лет — это, на мой вкус, чуть–чуть слишком долго. Но твои люди могут спастись, если послушаются меня. Ты им все объяснишь, когда мы выберемся отсюда. И это подводит меня к следующему вопросу. — Я показываю на металлическую дверь, которая блокирует выход. — Как нам открыть эту дверь?

— Ее нельзя открыть изнутри. Нам отключили электричество.

— Здесь есть рация? — спрашивает Джоэл. — Ты можешь связаться со своими?

Генерал Хэйвор пожимает плечами:

— Мне нечего им сказать.

Я хватаю генерала за ворот.

Это выводит меня из себя.

— Ты им скажешь, что у нас здесь активированная боеголовка, которая взорвется через пятнадцать минут, — говорю я. — И это, между прочим, будет чистая правда. Ты скажешь им, чтобы они нас выпустили отсюда, если не хотят, чтобы бомба взорвалась. И напоследок упомянешь, что я готова к переговорам.

Он смеется мне в лицо:

— Можешь делать со мной все, что хочешь. Я не активирую эту боеголовку.

Я отпускаю его и делаю шаг назад.

— Ты хочешь поиграть со мной, генерал. Ты думаешь, что худшее, что я могу сделать, — это убить тебя. Артуро не говорил тебе о силе моего взгляда. Что я могу навсегда выжечь твои мозги. — Я делаю паузу. — Если в течение десяти секунд ты не назовешь мне код активации, я воткну тебе в лоб такую иглу, что до конца жизни — сколько бы ты ни прожил еще — у тебя будет интеллект шимпанзе.

Он опускает голову:

— Я не могу тебе позволить взорвать эту бомбу.

— Хорошо. — Я подхожу и хватаю его за челюсть, рывком поднимая голову и заставляя смотреть на меня. — Вглядись как следует, генерал! В глаза ведьмы, которую ты хотел взять под контроль. Смотри, где я приготовила огонь, в котором ты сгоришь.

Глава семнадцатая

Десять минут спустя по приказу главного командира дверь открывается снаружи, и мы выкатываем под ночное небо полностью активированную боеголовку. Детонатор отсчитывает секунды. Пятнадцать минут до Армагеддона. Если очень быстро ехать, то мы и солдаты еще успеем спастись от взрыва. Над нашими головами светит полная луна, заливая всю пустыню молочно–белым сиянием. Вид фантастический, словно тысячи лет назад уже был ядерный взрыв, и радиация осталась.

Целая маленькая армия держит нас под прицелом самого совершенного оружия.

Мы полностью окружены — от сторожевых вышек до скал на холме.

Минутой раньше бормочущий генерал Хэйвор приказал выпустить нас.

Но они не послушались.

Главный командир сейчас Артуро.

Когда мы выезжаем из пещеры, он выступает вперед.

— Сита, — говорит он. — Это безумие.

— Не тебе говорить мне о безумии, Артуро. — Я держу пистолет у головы генерала Хэйвора, прикрывая себя и Джоэла его трясущимся телом. Он плакал, когда я ввинчивалась в его сознание, но и сопротивлялся. Мне пришлось почти лишить его рассудка, прежде чем я добилась от него того, чего хотела. Показывая на бомбу, я добавляю: — Меньше, чем через пятнадцать минут она взорвется. Ты и твои люди едва успеваете спастись.

Артуро качает головой.

— Мы не можем позволить тебе сбежать. Приказ президента Соединенных Штатов. Ты должна быть остановлена любой ценой. — Он показывает на окружающих нас солдат. — Нам найдут замену.

Я выдавливаю усмешку:

— Ты не пожертвуешь всеми этими людьми.

— Это не мое решение.

— Ерунда! Они ждут твоей команды. Скомандуй им бросить оружие и убираться отсюда к чертовой матери. — Я делаю паузу. — Ты блефуешь.

Артуро смотрит мне в глаза. Мой взгляд его не пугает.

— Я молюсь о том, чтобы блефовала ты, — мягко говорит он.

Счетчик детонатора подходит к четырнадцати минутам.

Я встречаюсь взглядом с Артуро:

— Когда ты последний раз молился, Артуро? Перед судом инквизиции? В день, когда тебя повесили? Я сделала то, что сделала, потому что знаю, какую угрозу моя кровь представляет для мира. Сегодня я убила всех этих людей по той же причине — чтобы защитить человечество.

Артуро спорит:

— Защитить нас от чего? От возможности превратиться во что–то более великое? В существа, которые не будут стареть, не станут причинять друг другу вред? Ты уже смеялась над моей миссией. И семьсот лет назад ты тоже надо мной смеялась. И все же моя идея остается самой благородной на земле — сделать человечество совершенным, позволить ему стать богоподобным.

— Ты не можешь стать богоподобным, сливаясь с чудовищем!

Мои слова его удивляют.

— Ты не чудовище, Сита.

— Но я не ангел. А если и ангел, то ангел смерти — во всяком случае, для человечества. Да, у меня есть право на жизнь. Его мне даровал Кришна. Но только при условии, что я буду жить одна и не буду создавать себе подобных. Теперь я нарушила эту священную клятву. Возможно, он уже осудил меня, поэтому я и вынуждена здесь страдать и убивать всех этих людей. Но что сделано, то сделано. Я — то, что я есть. Человечество — то, что оно есть. Мы никогда не соединимся. Разве ты этого не видишь?

— А ты разве меня не видишь, Сита? Я пример того, чего можно добиться, смешав наши ДНК. И я всего лишь неполный пример, потому что не смог завершить процесс. Только подумай, во что может превратиться человечество, если ты позволишь мне поэкспериментировать с твоей кровью всего несколько недель. Хватит даже нескольких дней. Это все, о чем я прошу. Потом, когда я закончу, я обещаю, что отпущу тебя. Я сделаю так, что ты будешь на свободе.