Том Холланд - Спящий в песках

– Вам лучше? – спросил он.

Лорд Карнарвон кивнул.

– Какая жалость! – пробормотал он. – Просто обида берет. Ведь мы почти ничего не успели увидеть. – Он машинально провел пальцем по щеке и слизнул с него кровь. – Но я так скажу! – На лице Карнарвона неожиданно расцвела довольная улыбка. – Мы проникли в святая святых! Разве это не настоящее чудо?

Утром Картер прибыл на место очень рано, поскольку практически не сомкнул глаз. Однако он оказался не первым: у гробницы уже поджидал Ахмед. Лицо десятника было бледным, в глазах стояла тревога.

– Прошу вас, господин, – промолвил он, – пойдемте. Взгляните на это.

Он повел Картера вниз по ступеням, завел, миновав лаз, в гробницу и, вступив в находившееся за вторым дверным проемом помещение, предваряющее погребальную камеру, указал вперед, на третий. Тот самый проем, за который они проникли накануне. Картер изумленно вытаращился, ибо корзина, которую он оставил перед лазом, была отброшена в сторону, а фрагменты перекрывавшей вход кладки разбросаны по полу.

– Что это значит? – вскричал археолог. – Какой негодяй посмел сюда вломиться?

– Нет, господин, – возразил Ахмед, указывая на строительный мусор. – Сюда никто не вламывался. Напротив, кто-то – или что-то! – проломил себе путь наружу.

Картер воззрился на обломки, а потом яростно замотал головой.

– Нет! Просто вчерашней ночью ты слишком торопился и заложил лаз небрежно. Камни просели и обвалились.

– Но господин...

– Никаких "но"! Заделай проход снова, на сей раз как следует. И во имя всего святого побыстрее! – Он оглянулся в сторону лестницы. – Скоро сюда прибудут люди, и они не должны ни о чем таком догадаться. Никто! Ни в коем случае!

С потаенной улыбкой Картер удалил последние камни из кладки Ахмеда, скрывавшей следы их проникновения внутрь несколько недель назад. Он не оборачивался, но и без того знал, что лорд Карнарвон с мальчишеской улыбкой на сияющем лице сидит среди других гостей, явно нервничая из-за опасения, что кто-то вдруг прознает об их хитрости. Прекрасно это понимая, Картер, вынув последний кирпич, все же не встретился взглядом со своим другом и покровителем, но вместо того поднял глаза на гостей, рассевшихся рядами на расставленных в помещении перед погребальной камерой стульях.

Картер внезапно подумал о том, что эти люди, прибывшие сюда для официального вскрытия гробницы, представляют собой сливки археологического сообщества Египта, однако на лицах корифеев написано столь же беспредельное изумление, какое могло бы охватить любого невежественного обывателя. Правда, Картер подозревал, что такое же выражение можно прочесть и на его лице, хотя он уже побывал в погребальной камере и знал, что лежит за темным проходом.

Он первым проник в заново открытое помещение, и лишь после того, как осмотрелся там и вернулся в переднюю камеру, его примеру последовал лорд Карнарвон. Ни один из них не проронил ни слова, но Картер, бросив взгляд на своего спутника, заметил, что на бровях его поблескивают капельки пота, а губы полуоткрыты в дурацкой улыбке. Похоже, лорд оказался во власти столь же глубокого чувства, как и сам археолог, и Картер, которому доселе не доводилось видеть его в подобном состоянии, ощутил внезапный укол беспокойства, если не страха. Когда лорд Карнарвон наконец появился из дверного проема погребальной камеры, Картер внимательно присмотрелся к нему и отметил потрясенный, ошарашенный взор. Встретив взгляд Картера, Карнарвон вскинул руки в нетерпеливом жесте, словно тем самым показывая, что должен немедленно поделиться полученными впечатлениями.

– Черт знает что! – воскликнул он на ходу, направляясь к стоявшему у стены археологу. – Черт знает что такое! Странное ощущение! Какое-то чувство осквернения. И связано это, если вы меня понимаете, вроде как не с останками фараона, а с самим временем. Ну, не бессмыслица ли? Знаете, Картер, что я имею в виду? Впечатление такое, будто мы с вами беспардонно смели границы.

– Границы? Картер задумчиво сдвинул брови. – Границы чего?

– О, если бы я мог выразить это точно! – Лорд Карнарвон вновь развел руками. – Надо полагать, те невидимые границы, которые должны существовать между нами и глубочайшим прошлым.

Археолог промолчал, но вид его сделался еще более задумчивым.

– Ну, не стоит придавать моим словам слишком большое значение, – извиняющимся тоном промолвил лорд Карнарвон, пожав плечами. – Но меня не оставляет чувство – очень сильное чувство! – что мы... как бы это лучше сказать... примешали настоящее, то есть сегодняшний день, к потоку минувшего. А если так, то я не могу не задаться вопросом...

Картер поднял бровь.

– Каким вопросом?

– Ну, разве вы не понимаете?.. Было ли это мудро?

– Но почему нет? В конце-то концов, мы ведь археологи. Наша цель как раз и состоит в том, чтобы делать прошлое достоянием настоящего.

– Ох, не знаю! – Лорд Карнарвон снова пожал плечами. – Конечно, я могу показаться вам глупцом... И все же... все же... Картер, мой дорогой Картер, – голос его неожиданно упал до шипящего шепота, – было ли это мудро?

Яркий луч солнечного света проник в комнату, высветил медленно танцующие в воздухе пылинки и ярким бликом сверкнул на зеркальце лорда Карнарвона. Он прервал бритье, на мгновение зажмурился, а затем слегка повернул зеркало так, чтобы раннее утреннее солнце не слепило глаза. Заодно лорд присмотрелся к собственному отражению и вдруг понял, что с трудом себя узнает. Лицо, смотревшее на него с поверхности стекла, теперь скрывалось в тенях, и создавалось впечатление, будто оно вполне может принадлежать кому-то другому. Да и сами эти тени казались вздымавшимися неизвестно откуда – из неких неведомых глубин.

От такого рода грез и размышлений его оторвала неожиданная, острая боль. Поморщившись, лорд Карнарвон снова изменил положение зеркальца и пальцем потрогал порез на щеке. Тот самый порез, который он получил еще несколько недель назад, когда потерял сознание в гробнице Тутанхамона. По-настоящему шрам так и не зажил: он лишь затянулся коркой, а вот теперь, стоило чуточку натянуть при бритье кожу, открылся снова.

Капелька крови упала в фарфоровую раковину. Лорд Карнарвон повернул кран, и смешавшаяся с кровью вода, прежде чем исчезнуть в сливном отверстии, окрасилась в розовый цвет.

Назад его доставили в кэбе: он бормотал что-то странное и невразумительное. Леди Эвелин, уже осведомленная о случившемся, ждала его на ступенях отеля.

– Ох, папочка! – прошептала она, видя, как отца чуть ли не на руках вынесли из экипажа. – Глупенький, и о чем ты только думал?