Гильермо дель Торо - Штамм. Начало

Владыка ослеп, но только временно. Они сразу поняли, что необходимо воспользоваться моментом, и Фет надвинулся на монстра с лампой в руке. Владыка оторвался от стены и попятился вглубь комнаты. Фет гнал его к зашторенным дверям. Эф бросился на него, разрубил плащ, задел тело. Владыка махнул руками, но его когти прошли мимо.

Сетракян схватился за кресло, которое бросил в него Владыка, меч выпал из его руки, ударился об пол.

Гудвезер сдернул тяжелые портьеры с одной из арок – в комнату ворвался солнечный свет. Стеклянные двери закрывала декоративная чугунная решетка, но Эф отодвинул задвижку, и она открылась.

Фет оттеснял Владыку. Эф повернулся к Сетракяну, ожидая, что тот нанесет последний удар, и увидел, что старый профессор лежит на полу рядом с мечом, хватаясь за грудь.

Эф застыл, переводя взгляд с такого уязвимого теперь Владыки на умирающего Сетракяна.

– Чего вы ждете? – воскликнул Фет, наставивший лампу на вампира.

Гудвезер метнулся к старику, опустился на колени, увидел тоску на лице Сетракяна.

Его пальцы хватали жилетку над сердцем.

Эф положил меч на пол, рванул пуговицы, распахнул жилетку и рубашку, обнажив дряблую грудь старика. Пощупал пульс на шее – пульса не было.

– Эй, док! – крикнул Фет.

Он уже подогнал Владыку к пятну солнечного света на полу.

Эпидемиолог легонько помассировал грудь Сетракяна. При прямом массаже сердца он опасался переломать старику ребра. Вдруг Эф заметил, что пальцы Сетракяна тянутся к жилетке.

Василий в панике обернулся, не понимая, что происходит. Он увидел, что доктор склонился над Сетракяном.

Крысолов смотрел на них на мгновение дольше, чем следовало. Владыка схватил Фета за плечо и потянул на себя.

Что-то нащупав в кармане твидовой жилетки Сетракяна, Гудвезер вытащил серебряную коробочку, открыл. С десяток крохотных таблеток вывалились на пол.

Фет не мог пожаловаться на рост и габариты, но в сравнении с Владыкой казался ребенком. Он по-прежнему держал лампу в руке, пусть его и схватили за плечо. Он поднес ее к Владыке и обжег ему бок. Ослепленный монстр заорал от боли, но руку не разжал. Более того, другой рукой ухватился за волосы на затылке Фета и начал откидывать голову назад, несмотря на яростное сопротивление. И вскоре Фет уже смотрел в жуткое лицо Владыки.

Эф схватил одну таблетку и, придерживая голову старика, сунул под язык. Он вытащил пальцы изо рта, тряхнул Сетракяна, заорал на него. Глаза старика раскрылись.

А Владыка уже раззявил рот, меж бесцветных губ показалось жало, готовое вонзиться в незащищенную шею Фета. Тот боролся как мог, но рука Владыки все дальше отводила его голову назад.

– Нет! – заорал Эф и, бросившись на Владыку с мечом в руке, ударил по широкой спине чудовища.

Фет мешком повалился на пол. Владыка повернул голову, жало нацелилось на Эфа; нашел его и затуманенный взгляд монстра.

– Мой меч поет серебром! – крикнул Гудвезер и кинулся к шее вампира.

Клинок действительно запел, но монстр отшатнулся, и удар не достиг цели. Эф махнул мечом еще раз, и опять мимо, потому что Владыка все пятился и пятился. Он уже находился в полосе солнечного света, падающего через двухстворчатую стеклянную дверь, а за дверью его ждал залитый солнцем внутренний дворик на крыше.

Эф мог его добить. Владыка знал, что человек может его добить. Гудвезер поднял меч обеими руками, чтобы пронзить раздувающуюся шею монстра. Король-вампир с отвращением смотрел на противника, он даже надвинул капюшон на голову, чтобы казаться еще выше.

– Умри! – взревел Эф, бросаясь к нему.

Владыка развернулся и вышиб стеклянную дверь. В звоне бьющегося стекла он покатился по горячим керамическим плиткам под убийственными лучами солнца.

Монстр остановился, встал на одно колено.

Эф по инерции выскочил во внутренний дворик и замер среди осколков, глядя на закутанного в плащ коленопреклоненного вампира, ожидающего смерти.

Владыка дрожал всем телом, пар поднимался из-под черного одеяния. А потом король-вампир поднялся во весь свой огромный рост. Его трясло, как в эпилепсии, пальцы сжались в кулаки.

С ревом монстр отбросил плащ – тот, дымясь, упал на пол. Голое тело Владыки таяло на глазах, кожа темнела, будто обугливаясь, из нежно-белой становилась грубой и черной.

Рана на спине, нанесенная Эфом, превратилась в глубокий черный шрам, словно прижженный лучами солнца. Монстр повернулся, все еще трясясь, лицом к Эфу… и Фету, стоящему в дверях… и Сетракяну, приподнявшемуся на одно колено… Голый, почерневший, с безволосой промежностью без всяких признаков гениталий. А под черной кожей извивались от боли кровяные черви.

С невероятно жуткой улыбкой, с чудовищной гримасой боли, но одновременно и с торжеством, Владыка поднял голову к солнцу и возопил, бросая вызов светилу и проклиная его. А потом с невероятной скоростью метнулся к краю внутреннего дворика, взобрался на низкую стену, побежал к лесам, спрыгнул на них… и исчез, растворился в утренних тенях Нью-Йорка.

Клан

Назарет, Пенсильвания

В давно заброшенной и отсутствующей на всех картах асбестовой шахте, в десятках метров под пенсильванскими лесами, посреди многокилометрового лабиринта тоннелей, трое Патриархов Нового Света совещались в чернильно-черной пещере.

Их тела за долгие тысячелетия стали гладкими, будто обточенные водой камни, движения – невероятно замедленными. О внешности они могли не заботиться, зато внутренние органы функционировали максимально эффективно. Ночное видение достигло совершенства.

В клетках, построенных в западной части их владений, Патриархи уже начали заготавливать пищу на зиму. И иногда полный отчаяния человеческий крик разносился по тоннелям.

Это седьмой.

Несмотря на внешнее сходство с человеком, речью они давно уже не пользовались. Двигались медленно. Даже движения их красных пресыщенных глаз и те были чрезвычайно медлительны.

Так это вторжение?

Это нарушение.

Он думает, мы старые и слабые.

Кто-то еще в этом участвовал. Кто-то помог ему пересечь океан.

Кто-то из других?

Один из Патриархов Нового Света телепатически связался со Старым Светом.

Нет у меня такого ощущения.

Значит, седьмой заключил союз с человеком.

С человеком против всех людей.

И против нас.

Разве теперь не очевидно, что он один несет ответственность за болгарскую резню?[53]

Да. Он доказал готовность убивать себе подобных, если кто-то встанет у него на пути.