Стивен Кинг - Кристина

— Может быть, поверю, — медленно проговорил он. — Знаешь, это дело сначала расследовал парень по фамилии Дженкинс. Он был моим другом. Хорошим другом. Он погиб, но за неделю до смерти сказал мне, что в Либертивилле происходят такие события, в которые никто не поверит. Затем его убили. Так что для меня это личный вопрос.

Я осторожно повернулся.

— Больше он ничего не говорил?

— Он сказал, что ему удалось раскрыть одно старое убийство, — произнес Мерее, глядя мне в глаза. — Но добавил, что убийца уже умер.

— Лебэй, — пробормотал я и подумал, что если Дженкинс так много узнал, то Кристина должна была охотиться за ним. Дженкинс шел по верному пути.

Мерее сказал:

— Да, Дженкинс упоминал эту фамилию. — Он придвинулся ко мне ближе. — И я скажу тебе кое-что еще, Дэннис. Дженкинс был первоклассным водителем. До свадьбы он участвовал в гонках в Филли-Плэйнс, и у него была целая коллекция медалей и вымпелов. Он ехал со скоростью сто двадцать миль, и у его «доджа» был форсированный двигатель. Если его кто-то догнал и сбил — а мы знаем, что все так и было, — то этот кто-то был дьявольским асом.

— Да, — проговорил я. — Он был дьявольским гонщиком.

— Я пришел к тебе сам по себе, неофициально. У меня нет ни магнитофона, ни радиопередатчика в кармане. То, что ты скажешь, не будет считаться твоими показаниями. Все останется между нами. Но я должен знать все о смерти Руди, потому что мне часто приходится видеть его жену и детей. Понимаешь?

Я обдумал его просьбу. Я думал долго — больше пяти минут. Он не мешал мне. Наконец я кивнул.

— О'кей. Но вы все равно не поверите.

— Увидим, — произнес он.

Я открыл рот, не зная, о чем буду говорить.

— Знаете, он был рохля, — начал я. — В любой средней школе их бывает по крайней мере двое — это как закон природы. Каждого стараются топтать ногами. Только иногда… иногда они находят что-нибудь помогающее им удержаться и выживают. У Эрни был я. А потом у него появилась Кристина.

Я посмотрел на него. Он внимательно слушал.

— Я только хотел, чтобы вы поняли это, — сказал я, а затем какой-то вязкий комок подкатил к моему горлу, и я не смог выговорить того, что, вероятно, должен был произнести: «Ли Кэйбот появилась позже».

Я выпил еще один стакан воды. Я говорил в течение следующих двух часов.

Вечером меня навестили отец и мама. Мое настроение уже улучшилось, потому что как раз перед их приходом ко мне заходил доктор Арроуэй. Он сказал, что я потерял еще не все шансы когда-нибудь участвовать в марафонских забегах.

— Что произошло? — спросил отец. — Ли рассказала своим родителям какую-то сумасшедшую историю о машинах, которые ездят сами, о каких-то умерших девочках и не знаю, о чем еще. Это близко к помешательству.

Я кивнул. У меня не было сил, но я хотел защитить Ли от ее родителей. Она хотела помочь мне с Мерее, а я хотел помочь ей с ее отцом и матерью.

— Ладно, — сказал я. — Придется вам кое-что рассказать. Элли не ждет вас в ближайшие два часа?

— Нет, — ответил отец. — Она пошла на свидание. — Он усмехнулся, а потом добавил:

— Такая долгая история?

— Такая долгая.

Отец посмотрел на меня.

— О'кей, — сказал он.

И я рассказал свою историю во второй раз. Сейчас я рассказал ее в третий раз; а третий счет, как говорят, платит за все.

Покойся в мире, Эрни.

Я люблю тебя, друг.

ЭПИЛОГ

Если бы эта история была выдумана, то я закончил бы ее словами о том, как одна белокурая прекрасная леди повергла ниц рыцаря из гаража Дарнелла. Однако на самом деле ничего подобного не случилось. Ли Кэйбот превратилась в Ли Эккерман. Она и ее супруг, продавец компьютеров IBM, живут в Нью-Мексико; у них две маленькие дочери-двойняшки. Мое чувство к прекрасной леди не совсем угасло, мы обмениваемся почтовыми карточками на Рождество, и я посылаю ей открытку в ее день рождения, так же как она не забывает о моем. Иногда мне кажется, что прошло гораздо больше времени, чем четыре года.

Что произошло с нами? Я не знаю. Хотя, может быть, вот что: у нас бывали ночи, когда мы занимались любовью, а потом лежали в постели, и я чувствовал, что нас разделяло только одно: лицо Ролланда Д. Лебэя. Я мог целовать ее губы, грудь и живот, жаркие от страсти, но внезапно слышал его голос: «Пожалуй, это самый лучший запах в мире… не считая запаха гнили». И у меня пропадало желание обладать лучшей женщиной в мире.

Бывало, что и в ее глазах я читал то же самое. Мне кажется, любовники не могут долго и счастливо жить с такими воспоминаниями, даже если они не сделали ничего противоестественного, а только спасали друг друга и своих близких.

Через два года мы расстались. Ли окончила колледж и вышла замуж. Я был на ее свадьбе. У нее замечательный супруг. Правда. Он хороший парень. Ездит на «хонде». С ним у нее нет никаких проблем.

Остались ночные кошмары. Иногда я просыпаюсь посреди ночи и, поглаживая больную ногу, вспоминаю, что видел Эрни. После этого я не могу заснуть и ворочаюсь до утра, то и дело глотая подкатывающие к горлу слезы.

Я был на похоронах Каннингеймов. Гробы были закрыты. Сам вид этих выстроенных в ряд продолговатых деревянных ящиков больно и холодно поразил меня. И почти военный порядок у меня каким-то образом связался с памятью о муравьиных лагерях.

После похорон я разговаривал с Ричардом Мерее и, уже расставаясь, спросил его, что стало с грудой железа в гараже Дарнелла.

— А, я сам ею занимался, — ответил он. Его лицо вдруг стало очень серьезным. — Я велел двум парням из местной полиции положить обломки под пресс на заднем дворе и сделать из них вот такой кубик металла. — Он развел ладони приблизительно на два фута. — У одного из этих ребят остался здоровенный шрам на руке. Он очень переживает из-за него.

Мерее внезапно улыбнулся — самой горькой и ледяной улыбкой из всех, которые я когда-либо видел.

— Ему показалось, будто что-то ударило его.

Затем он ушел по своим делам, а я присоединился к своей семье и девушке, поджидавшим меня.

А знаете, почему я решился рассказать вам всю эту историю?

Несколько недель назад я прочитал небольшую заметку в газете — одну из тех, что вместе составляют колонку курьезных происшествий и не очень значительных новостей.

В заметке сообщалось о трагическом и нелепом случае с неким Сандиром Галтоном, чье имя вполне могло быть искаженным Сэнди.

Упомянутый Сандир Галтон был убит в Калифорнии, где работал механиком кинотеатра. После окончания сеансов он закрылся в кафетерии и собрался перекусить перед уходом. Какая-то машина на полной скорости врезалась в стену, проломила ее и настигла Галтона, когда тот пытался скрыться в кинобудке. Полиция решила, что он хотел спрятаться, поскольку в его руке были зажаты ключи от двери. Я прочитал заметку, озаглавленную «Странное убийство в Лос-Анджелесе», — и подумал о том, что говорил мне Мерее, о его последних словах: ему показалось, будто что-то ударило его.