Алина Смирнова - Повелители Смерти
Воздух вокруг начал разлагаться, как только живая черная дымка, пылающая словно пламя, стала расползаться от меня во все стороны, превращая все вокруг в черный пепел. Убегай Эверглосс… убегай, иначе умрешь мгновенно, огонь смерти продолжал расти, я не мог даже контролировать вытекающую мощь. Он попытался, как и тогда закрыться огромной ледяной глыбой, но огонь коснувшись, тут же превратил ее в черный пепел и пустоту вокруг, а заодно и мечи в его руках, молодец он отпрыгивал и вовремя успел выпустить рукояти, иначе было бы уже поздно… но с другой стороны бегство его не спасет… все кончено.
Как только я подумал, что больше не в силах контролировать розлив огня смерти и, что скоро он достанет и земли, я почувствовал, как все вдруг остановилось. А на плечо легла чья-то рука. Вторая рука была вытянута, и я увидел, что он спокойно коснулся пламени смерти пальцами, и просто поглотил все вытекшее пламя смерти меньше чем за мгновение. Я повернул голову.
— Харэ… — он улыбнулся. За ним махал мне Ики и его сестра.
— Все кончено, Амэ… мы нашли врата.
Огонь Смерти — самое сильное разрушающие заклятие, известное в некромантии. Мощная энергия Бездны полностью рассеивает все составные части Вселенной до частиц Хаоса в неупорядоченном виде. Фактически, Огонь Смерти полностью разрушает все вокруг себя, будь то живое или не живое. Переводить энергию Бездны в заклинания такого типа могут практически все верховные некроманты. Однако, самое мощное заклинание из когда-либо придуманных, имевшее самый большой и критический радиус поражения было придумано и использовано Амэ фон Штэтэрном.
6.Началось сражение. Я выбрал сражаться с Рафаэлем Эренгером потому, что Амэ не мог сражаться против него, а еще потому, что я так и не выяснил то, что хотелось бы. Надеюсь Салидин избрал для себя верного противника. Хотя если он появился здесь, как и задумывала в итоге Повелитель, то все в порядке. Сейчас здесь половина всех Хранителей, считая естественно Харэ и глав клана Асудзима. Салидин и мы на порядок, соответственно сильнее, чем Эверглосс и пара Богов Смерти, и наши номера Хранителей это доказывают. Номер обозначает проекцию внутренней силы Королей, а это значит мы сильнее… но номер, заданный лишь в самом начале, все мы прекрасно осознаем, что течение силы внутри каждого конкретного объекта может измениться. Тем более у Королей, чей возрастающий уровень силы заранее определён тремя пределами. Если Джульетт и Рафаэль перешли уже второй предел, как и Эвергрин они представляют собой существенную угрозу. Вот, что я хотел узнать в этой битве — насколько наш противник силен и нужно ли сражаться с ним в полную силу? Я уверен, Амэ думал также, поэтому он уводил своего противника все дальше от нас, полагаю это на тот случай, если он захочет использовать разрушающие некромантические заклятия.
— Скажи мне, Аки фон Штэтэрн… Страж Ночи пал от твоей руки? — голос этого ребенка был высокомерным. Точнее нет… он уже не ребенок, он подросток, навсегда застывший в этом теле, такой как Химио… тогда он должен понять.
— Так и есть, я убил его… считай, что это был акт мести за моих павших товарищей.
— Павших товарищей? Удивительно, что, являясь существом рожденным измерением Бездны, ты говоришь такое… для меня это более чем удивительно.
— Раз ты меня первым спросил о Каине, значит его смерть повлияла на тебя точно также, как на меня смерть моих товарищей. Не значит ли это, что ты хочешь отомстить за своего друга и подчиненного? Тогда скажи мне, Бог Смерти, в чем разница между нами, которую вы так очевидно пытаетесь выделить… и главное зачем ее выделять. Мы оба — мертвецы, и сейчас мы сражаемся. Я не вижу никаких причин для усложнения этого процесса.
Он продолжал говорить высокомерно, но сейчас в его лице будто бы проскользнула печаль одиночества.
— Здесь ты прав…
— Ты можешь звать меня просто Аки. В свою очередь я буду звать тебя по имени, чтобы мы лучше понимали друг друга.
— Идет, так вот ты прав… но все же разница между нами есть, хотя мы оба мертвецы… и оба на войне, на которой должны быть… — на мгновение он замолк, переворачивая в руках древко косы с ледяным лезвием. Мы оба не хотели сражаться и оба понимали, что если начнем сражаться всерьез и по-настоящему вокруг ничего не останется. Поэтому никто из нас не был против такой долгой беседы. — Я мертв, моя возлюбленная… кровь моей крови, она выдрала мое еще бьющееся сердце из груди и съела его, связав меня навсегда… со своими грехами и желаниями. Ты же видишь это? — он пошевелил браслетом на правой руке, кристаллическая алая цепь от которой шла куда-то в воздух и исчезла.
— Это очень похоже… это же алая нить судьбы, верно?
Он выдавил из себя некое подобие улыбки.
— Можно сказать и так, но от твоей отличается… это кристаллическая алая нить судьбы, можно сказать другая ее ступень существования. Наша с Джульетт алая нить не только связывает наши души, как ваша, давая нам возможность существовать. Она скорее привязывает нас друг к другу сильнее, из-за того, что каждый из нас по-прежнему может испытывать собственные чувства. В этом, пожалуй, и заключается то отличие между нами, о котором ты спрашивал… наша алая нить позволяет нам испытывать собственные чувства и эмоции, дав возможность через связь ощутить и разделить их с любимым…
Я довольно кивнул.
— Спасибо за столь подробное изъяснение, я рад, что мы можем поговорить перед началом сражения. Да это действительно так. Наша алая нить дает нам возможность испытывать эмоции только того, с кем мы связаны. В нашем случае, я всегда чувствую то, что чувствует Амэ, а он то, что я. Думаю, даже Повелитель не смогла бы нас здесь рассудить, чья связь глубже и правильнее, — я выставил руку и выпустил две колонии Калистра, которые образовали щит на руке и защитный покров-доспехи. — И знаешь, Рафаэль, я был рад, если бы нам не пришлось сражаться друг против друга. Потому, что не знаю разделишь ли ты мои убеждения, но я все равно скажу тебе о них… наша связь отличается, как ты и сказал. И да, вероятно и объясняет наше разное отношение к Смерти… но все же я не считаю, что кто-то из нас не заслуживает существования. Я думаю, что здесь мы абсолютно равны.
И тут его глаза моргнули, он удивленно вскинул брови, а потом улыбнулся… по-настоящему… думаю, как улыбался ей одной, искренне. А затем поднял косу вверх и выставил ее перед собой, готовясь атаковать.
— Я обдумаю твои убеждения, кажется в них все же есть смысл… если конечно выживу. Тогда предлагаю считать, что я просто сражаюсь, как Король этого мира. И это мой долг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});