Кирилл Партыка - Подземелье

— Подожди, сейчас под горячее! — крикнул из кухни Николай, заслышав звон стекла — Чуешь, как пахнет?

Но едва разлили под горячее, зазвонил телефон. Логинов взял трубку, несколько минут слушал, время от времени вставляя «угу» и «так», наконец подытожил:

— Когда поднимут следователя, пусть меня заберут.

— Труп, — обернулся он к Сергею, — поедешь?

Вечер скоропостижно накрывался.

— Конечно. А что за труп?

— Мужик в отдел пришел. Живет на окраине, огород у него возле самого леса. Собака в кустах выла целый день. Ну, ему надоело, пошел искать. Собаку нашел — она над жмуром сидит. А подробностей не знаю, на месте посмотрим.

«Предчувствие у меня было, что ли», — подумал Сергей.

Минут через двадцать под окном посигналили.

В «уазик» народу набилось в три этажа. Рядом с водителем набычился Онуфриев в штормовке поверх форменного кителя. Его зам, начальник криминальной милиции, еще в начале путины «заболел» и бессрочно «бюллетенил» на рыбных промыслах. А потому на место происшествия пришлось ехать самому начальнику РОВД. Трупы в Октябрьске находили не каждый день.

На заднем сидении давили друг друга следователь прокуратуры, криминалист, горластые оперативники и двое гражданских — понятые. Эти вообще страдали ни за что.

— Береги ходули, — предупредил Николай, втискиваясь в кабину. — Давай, Палыч, залезай, не стесняйся.

Сергей угнездился на чьих-то костлявых коленях, и перегруженный «уазик», скрипя рессорами, пополз дальше.

Следователь прокуратуры, которого оседлал Логинов, повозившись и покряхтев, недовольно произнес:

— Задницу ты, Коля, разъел. Раздавил совсем.

— И чего тебе, Степаныч, далась моя задница? — тут же подхватил начальник розыска. — Что за странный интерес? Вальки тебе твоей не хватает? И к медичке этой еще ныряешь.

Опергруппа заржала.

— Ты про медичку кончай, — рассердился следователь. — Чушь какая!

— Это не чушь, — внушительно изрек Логинов, — а абсолютно достоверная оперативная информация.

— Где ты ее взял?

— Я кем работаю?

— Вот и работай себе, а язык придержи!

— Вальку испугался, — протянул Николай. — А надо, надо ей стукануть. А то ишь, старый!

— Хватит дурака валять! — прикрикнул Онуфриев. Он учуял перегар и неодобрительно покосился на разговорившегося шефа угро. Но смолчал, самому доводилось привечать гостей из области.

Машина сбавила ход, освещая фарами заросшую травой колею, и тяжело качнувшись вперед, остановилась. Пассажиры полезли наружу, поеживаясь и бранясь.

Сергея обдало промозглой сыростью, запахом палых листьев и хвои. Домашнее тепло моментально выветрилось из-под куртки. Онуфриев включил фонарь и первым пошел вдоль колеи, за ним потянулись Логинов и остальные. В свете фар Сергей с удивлением узнал одного из понятых. Им оказался давешний попутчик, обладатель бесценного вещмешка. Мужичок и сейчас имел вид не шибко трезвый, но шагал бодро и уверенно, как человек, привыкший топтать лесные стежки-дорожки.

Сергей старался не отставать от Николая. Миновав сооруженную из жердей изгородь, они углубились в заросли таежной опушки. Шагов через сто навстречу блеснул свет фонаря.

На месте их ждал пожилой участковый в милицейской фуражке, брезентовом плаще и резиновых сапогах. Рядом топтался обнаруживший труп хозяин собаки.

— Так, и что тут у тебя, Михалыч? — спросил Онуфриев.

— Да вот, сами смотрите, товарищ подполковник. — Участковый опустил фонарь к земле.

Среди вывернутых с корнем кустов на истоптанной траве в неестественной позе лежал человек. Сергей сразу обратил внимание на многочисленные темные сгустки и потеки, покрывающие поваленную растительность.

— Не надо бы толпой, — сказал он Логинову, — следы затопчем. Пусть сперва следователь и эксперт..

Но Онуфриев уже наклонился над трупом, за ним подтянулись остальные. Все делалось не по правилам, но Сергей вдруг почувствовал: местные с первого взгляда определили что-то, не открывшееся пока ему. Махнув рукой на формальности, он тоже приблизился к телу.

Это был мужчина. Ватник и брюки превратились в бурые заскорузлые лохмотья. Кожа головы, содранная с черепа, прикрывала лицо. Клочья волос прилипли к шее, и от этого могло показаться, что человек при жизни носил бороду. Сергей заметил, что правая рука трупа ниже локтя отсутствовала, а левая, неестественно вывернутая, изгибалась так, будто имела в два раза больше суставов. Из-под разодранной телогрейки расползался по траве белесовато-красный ком внутренностей. На теле повсюду зияли громадные рваные раны, словно кто-то поработал огромными клещами, и теперь там сквозили оголенные кости.

Следователь выругался. Ониуфриев и Логинов, присев на корточки, деловито обшарили труп.

— А где судебный медик? — спросил Сергей.

— В области, — Николай вытер о траву перепачканные руки, — семинар у них.

Ничего не менялось на периферии!

— А на кой он? — влез один из оперативников. — Тут и так козе ясно. Мишку повстречал.

— Все тебе ясно, — проворчал Онуфриев, поднося к глазам перепачканный кровью и землей, скомканный клочок бумаги. — Так, у кого зрение получше?

Через минуту из обнаруженной почтовой квитанции стала известна фамилия погибшего. А причину пребывания его в лесу прояснил участковый, обнаружив неподалеку измятый дюралевый короб с ягодой.

— Точно говорю — мишка, — гнул свое опер.

Внезапно в разговор вмешался пьяненький понятой, который все время крутился поодаль, то и дело исчезал в темноте, жужжал динамкой фонарика — «жучка».

— Ты, Костя, муйню не городи. Мишка сейчас сытый, с чего ему безобразить? Тем более — прямо в поселке, считай. Он на речке рыбу ловит. Да и в лесу вон ему жратвы.

— Ну, значит, его поездом переехало, — раздраженно отозвался оперативник. — У нас тут поезда каждый час ходят. Через болота, напрямки. Ты глянь хоть, как его разделало.

Мужичок не унимался. С опером говорил без почтения — с пацанов, видать, помнил — причудливо мешал таежный говор с блатными интонациями.

— Чо орать-то, в натуре? Ты, Костя, и раньше не больно в чем понимал, а щас тем более. Я его знаю. — Он указал на труп. — У него с геодезистами разборки были.

Они его по буху в очко проиграли, замолотили под медведя и сюда подкинули, чтоб тебе лапши на уши навешать. А то ты сильно умный стал в своей ментовке. Глаза если бы разул, много бы еще чего вокруг увидел. Но глаза у тебя…

— Помолчи, Егор, — оборвал его Онуфриев, и добавил, обращаясь к следователю. — Вообще-то, действительно, на медведя похоже.