Стефани Бодин - Садовник

Дедушка Джека построил этот дом из перестойного леса. Мы вошли в невероятных размеров помещение, состоящее из большой кухни с обеденным столом и гостиной, в которой до самого потолка возвышался камин, выложенный из речного камня.

Я поставил пакет на стол и налил воды в кофеварку.

Семья моего друга верила не только в судьбу, но и в то, что камин — раз уж он есть — должен всегда быть наготове. Вскоре в нем затрещал огонь, и Джек объявил:

— Пойду загоню машину в гараж.

Девочка стояла у камина, протянув одну руку к горящим поленьям. В другой она все еще держала бутылку.

Спустя некоторое время кофеварка зачавкала, я вынул из буфета чашку и стал искать, чем бы забелить кофе.

Отойдя от камина, девочка остановилась у большого окна. Из-за рассеивающихся туч выглянула луна.

Нужно было что-нибудь сказать, чтобы мы оба почувствовали себя свободнее.

— Отсюда замечательный вид на гору Адамс. А перед ней огромный луг.

Не сработало — она не ответила, и мне стало еще неуютнее.

Найденное в холодильнике молоко прокисло, и я вылил его в раковину. Пришлось довольствоваться сухими сливками, которые наотрез отказывались растворяться в кофе.

Вернулся Джек:

— Она устала.

— Что?

Он кивнул в сторону девчонки: та стояла у окна и зевала. Я подошел к ней:

— Хочешь поспать?

Смешно задавать такой вопрос тому, кто только что вышел из комы.

Но глаза ее слипались, когда она спросила Джека:

— Здесь?

Он махнул рукой в сторону коридора:

— Там комната моей сестры.

Старшая сестра Джека, Ванесса, учится в Гарварде. Она не такая прикольная, как Джек, зато такая же богатая. А тесты на проверку способностей ей давались легче легкого.

Девочка кивнула и посмотрела на меня:

— Хорошо.

— Давай провожу. — Я указал на бутылку в ее руке: — Положить в холодильник?

Помявшись, она протянула бутылку мне, и я поставил ее на стол.

— Там есть пижамы — тебе, наверное, будут в самый раз, — сказал Джек. — В ванной — по коридору напротив — куча девчачьих прибамбасов. Пользуйся!

Я пошел вперед, девочка за мной.

В спальне я включил свет и нашел в ящиках с бельем ночнушку, которая, судя по всему, девчонке была коротковата, но она все равно взяла ее. В изножье кровати лежали стеганое одеяло и несколько подушек.

— Все нормально?

Она присела на самый краешек.

— Вот. — Я разложил одеяло, отогнул верх. Подушки сбросил на пол, оставил только две, взбил их и положил в изголовье. — Готово, можно укладываться.

Она не пошевелилась.

— Ладно. Переодевайся — и в постель.

Ее глаза, не отрываясь, смотрели на лежащую на коленях одежду.

— Я не знаю как.

Как перекинуть меня через стену, она знала, а как переодеться — нет?

Девчонка немного помялась.

— В голове крутится столько всего, что нужно осмыслить! А переодеваться… не понимаю, как это.

— Просто снимаешь эту одежду и надеваешь вон ту. — Я указал на ночнушку.

Растерянное молчание.

Я потер глаза:

— Хорошо… поворачивайся.

Она встала лицом к окну.

Подойдя к ней сзади, я усердно отгонял мысль о том, что — вот она, сбывается сказочная мечта, и сосредоточенно командовал:

— Руки вверх!

Не совсем так я представлял себе, как буду в первый раз раздевать девушку.

Она подняла руки к потолку.

Я опасливо взялся за нижний край ее футболки: одно неосторожное движение — и она, чего доброго, швырнет меня в стену. Глядя в сторону, чтобы ненароком чего не увидеть, я снял с нее футболку и приказал:

— Так, теперь надевай ночнушку.

Я не смог удержаться от искушения и украдкой бросил взгляд на голую мускулистую спину.

Немного помучившись, девчонка все-таки продела голову в ночнушку. Потом руки ее застряли, и я дернул вниз: подол оказался чуть выше колен.

— Я уйду, а ты снимай треники и укладывайся.

Она повернулась ко мне. Нас разделяли всего несколько дюймов.

Я сделал шаг назад.

На ее лице мелькнуло подобие улыбки:

— Теперь поняла. — Не успел я отвернуться, как она стянула штаны, однако ночнушка прикрыла все, что мне не должно было видеть. — Сейчас лягу спать.

Я направился к двери и произнес чересчур бодрым голосом:

— Отлично! Я гашу свет и…

Она стала забираться в постель, и я открыл от изумления рот: по всей длине ноги были обезображены круглыми рубцами.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В жизни не видел таких отвратительных рубцов. А она еще меня назвала помеченным!..

Забравшись в постель, самая красивая девочка из всех, что я когда-либо встречал, по-прежнему смотрела на меня. Словно ждала чего-то.

Сделав большой шаг, я оказался у края кровати. Постоял немного, подтянул одеяло к ее подбородку, пожелал спокойной ночи и выключил свет. Затем вышел в коридор, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Сердце вот-вот готово было выскочить из груди.

В другой комнате Джек ел крендельки из голубой миски. Я сел рядом, и он подвинул миску ко мне:

— Извини, с едой сегодня не очень. Утром схожу в магазин. Чем займемся, Мейс?

Взяв горсть крендельков, я помотал головой:

— Понятия не имею…

— Но как же она испугалась, когда увидела «Тро-Дин»!

Я кивнул, не переставая жевать:

— Может, там работали ее родители…

Джек усмехнулся:

— А может, она была там на летней практике и у нее поехала крыша?

— Ага, очень смешно. Она только что вышла из комы. Ее бы и огни ближайшего супермаркета напугали. — Я говорил так, словно старался убедить в чем-то самого себя.

Джек нахмурился.

— Что?

— Странно все это… — Он пожал плечами. — Не знаю даже. Дом престарелых принадлежит «Тро-Дин»…

Я не понимал, какое это могло иметь значение.

— Им почти весь город принадлежит.

Джек подался вперед:

— Пойми меня правильно. У твоей мамы была загадочная история с «Тро-Дин», а теперь она работает в «Гавани». — Он ткнул большим пальцем в сторону коридора. — Эта девчонка тоже оттуда. И как она переполошилась при виде огней «Тро-Дин»!..

Рот у меня был занят очередной горстью крендельков, так что отвечать не пришлось. Да и какое отношение мама имеет к девчонке? Она всего лишь мерила ей давление. Вероятно, в ее обязанности еще входит доложить руководству, если девчонка или кто-то другой из их компании очнется. Да, пожалуй, у мамы была какая-то история с «Тро-Дин», но все давно закончилось. Она больше не работала в лабораториях.

— Ерунда. Мама знает о девчонке не больше нашего. — Опять я старался убедить сам себя.