Сара Шепард - Милые обманщицы. Безупречные

Майк схватил стакан с пивом и осушил его. Затем он повторил попытку, целясь в стакан Арии, но снова не попал.

– Мазила! – поддразнила Ария. От пива ее уже немного развезло.

– Кто бы говорил, – огрызнулся Майк.

– Хочешь на спор?

Майк фыркнул:

– Если промажешь, ведешь меня в «Турбулентность». Меня и Ноэля. Но только не в те дни, когда ты там работаешь, – поспешил добавить он.

– А если попаду, ты на неделю становишься моим рабом. И в школе тоже.

– Заметано, – сказал Майк. – Ты все равно облажаешься, так что это не имеет значения.

Она подвинула стакан к краю стола и прицелилась. Шарик поскакал по щербатой столешнице и угодил прямо в пиво, даже не коснувшись стенок стакана.

– Ха! – воскликнула Ария. – Ну, ты попал!

Майк выглядел ошеломленным:

– Тебе просто повезло.

– Да какая разница! – Ария злорадно хихикнула. – Вот я думаю… может, заставить тебя ползать за мной на четвереньках по школе? Или нацепить на тебя мамин фальдюр? – Она хихикнула. Фальдюр Эллы, исландский национальный головной убор вроде колпака, придавал надевшему его сходство с чудаковатым эльфом.

– Да иди ты. – Майк достал из стакана шарик, но тот выскользнул из его рук и отпрыгнул в сторону.

– Я подниму, – сказала Ария и встала из-за стола, ощущая приятное опьянение. Шарик покатился к стойке бара, и Ария, нагнувшись, последовала за ним. Мимо нее проскочила парочка, которая устремилась к дальнему столику в углу. Ария заметила, что у девушки длинные темные волосы и розовая татуировка в виде паутины на запястье.

Знакомая татуировка. Очень знакомая. Когда девушка что-то прошептала на ухо своему спутнику, тот зашелся в кашле. Ария выпрямилась.

Отец. И Мередит.

Ария бросилась обратно к Майку:

– Идем отсюда.

Майк закатил глаза.

– Но я только что заказал еще один «Егер».

– Очень жаль. – Ария схватила куртку. – Мы уходим. Сейчас же.

Она швырнула сорок баксов на стол и потянула Майка за руку. Его слегка шатало, но ей удалось дотолкать брата до двери.

К несчастью, Байрон именно в этот момент позволил себе рассмеяться своим фирменным смехом – Ария называла его плачем умирающего кита. Майк замер, услышав знакомый голос. Отец сидел боком к ним, накрывая ладонями руки Мередит.

Ария наблюдала за Майком. Он нахмурился.

– Подожди, – буркнул он, смущенно поглядывая на Арию. Ей очень хотелось сохранить невозмутимое выражение лица, но она чувствовала, что уголки рта уже поползли вниз. Ария знала, что похожа сейчас на Эллу – маму тоже выдавал рот, когда она пыталась оградить детей от неприятностей.

Майк с прищуром посмотрел на нее, потом оглянулся на отца и Мередит. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал и шагнул в их сторону. Ария удержала его – еще не хватало устраивать сцену прямо здесь. Она вообще не хотела никаких сцен. Но тут Майк стиснул зубы, отвернулся от отца и пулей выскочил из бара, чуть не сбив с ног официантку.

Ария поспешила за ним. Она прищурилась от яркого послеполуденного солнца, выискивая глазами брата. Но Майк исчез.

5. Один дом и два лагеря

Спенсер очнулась на полу ванной комнаты, понятия не имея, как здесь оказалась. Радиочасы в душевой кабинке показывали 6:45, и за окном вечернее солнце отбрасывало длинные тени. Медленно тянулся понедельник, день похорон Эли. Должно быть, Спенсер заснула и бродила во сне. Когда-то она страдала хроническим лунатизмом – болезнь зашла так далеко, что в седьмом классе ей пришлось провести ночь в сомнологической[20] клинике Пенсильванского университета с подключенными к мозгу электродами. Врачи объяснили тогда, что все это последствия стресса.

Она встала и умылась холодной водой из-под крана, оглядывая себя в зеркале: длинные светлые волосы, изумрудно-зеленые глаза, острый подбородок. Безупречная кожа, ослепительно белые зубы. Казалось нелепостью, что выглядела она вовсе не той развалиной, какой себя чувствовала.

В голове снова ожили надоедливые мысли: «Э» известно про Тоби и Дженну. Тоби вернулся. Значит, он и есть «Э». И не случайно он предупреждал Спенсер, чтобы она держала язык за зубами. Пытка, длившаяся с шестого класса, продолжалась.

Она вернулась к себе в комнату и прижалась лбом к оконному стеклу. Слева виднелась семейная ветряная мельница – она уже давно не работала, но родителям нравилось, что она придает их владениям аутентичный деревенский вид. Справа пестрела полицейская лента, огораживавшая задний двор дома ДиЛаурентисов. Мемориал Эли из цветов, свечей, фотографий и памятных безделушек разросся вдоль всей обочины.

А напротив стоял дом Кавано. Две машины на подъездной аллее, баскетбольная площадка во дворе, красный флажок над почтовым ящиком. Со стороны все было привычно и мирно. Но внутри…

Спенсер закрыла глаза, вспоминая май седьмого класса, когда прошел год после катастрофы с Дженной. Она ехала на электричке в Филадельфию, чтобы встретиться с Эли и пройтись по магазинам. Всю дорогу она строчила сообщения, переписываясь с Эли, и не сразу заметила, кто сидел в соседнем ряду. Тоби. Он неотрывно смотрел на нее.

У нее затряслись руки. Тоби весь год учился в школе-интернате, так что Спенсер давно его не видела. С падающей на глаза челкой, в огромных наушниках, он как будто и не изменился, но в тот день, как ей показалось, выглядел сильным. И опасным.

Чувство вины и тревоги, рожденное трагедией Дженны, все, что Спенсер пыталась похоронить, прорвалось наружу. «Я тебя достану». Ей захотелось сбежать из вагона, исчезнуть. Она выставила ногу в проход, но тут прямо перед ней возник кондуктор.

– Вы следуете до Тридцатой улицы или до Восточного рынка? – раздался его зычный голос.

Спенсер вжалась в сиденье.

– До Тридцатой, – прошептала она.

Когда кондуктор прошел дальше, она снова взглянула на Тоби. Тот расплылся в широкой зловещей улыбке, но уже в следующее мгновение выражение лица его стало бесстрастным, только в глазах читалось: «Вы. У меня. Дождетесь».

Спенсер вскочила с места и перешла в другой вагон. Эли ждала ее на платформе у Тридцатой улицы, и, когда они оглянулись на поезд, Тоби смотрел прямо на них.

– Вижу, кое-кого выпустили из мини-тюрьмы, – ухмыльнулась Эли.

– Да. – Спенсер попыталась отшутиться. – И он по-прежнему неудачник с большой буквы Н.

Но спустя несколько недель Эли пропала. И стало совсем не смешно.

Свисток компьютера заставил Спенсер вздрогнуть. Она установила новый сигнал оповещения о входящей почте. Взволнованная, она подошла к монитору и кликнула два раза, открывая новое сообщение.