Новая эра Z - Кэри Майк
Джустин почувствовала острое желание отстоять свою позицию во что бы то ни стало. Она схватила крышку аквариума и открыла ее.
Колдуэлл беззвучно вскрикнула и отшатнулась, заслонив ладонью губы.
Затем она осознала, что делает, опустила руку и пристально посмотрела на Джустин. Ее корабль безразличия дал пробоину ниже ватерлинии.
– Это было очень глупо, – проговорила она.
– Но не опасно, – отметила Джустин. – Ты же сама сказала. Полное отсутствие половых органов. Никаких спор. Никакой возможности для грибка распространяться по воздуху. Ему нужны кровь, пот, слюна и слезы. Видишь? Ты ошиблась, это свойственно всем – увидела риск там, где его в действительности нет.
– Это плохая аналогия, – сказала Колдуэлл. – Здесь можно запросто переоценить риск, дело не в этом. Опасность состоит в том, игнорируешь ты ее или нет.
– Кэролайн, – Джустин пытается до нее достучаться. – Я не утверждаю, что мы должны остановить программу. Нужно просто изменить подход.
– Я готова, – улыбается она. – Именно поэтому первым делом я пригласила психолога присоединиться к нашей команде. – Улыбка исчезает, неизбежный отлив. – Моей команде. Ваши методы являются дополнением к моим, естественно, когда я в них нуждаюсь. Вы не диктуете свои условия и не разговариваете с Маяком, не сообщив мне. Вы поняли, Хелен, что мы здесь под военной юрисдикцией, а не гражданской? Думали когда-нибудь об этом?
– Не часто, – признала Джустин.
– А стоило бы. Разница велика. Если я решу, что вы мешаете моей программе, и сообщу об этом сержанту Парксу, вас не отправят домой.
Она обводит Джустин неуместно нежным и обеспокоенным взглядом:
– Вы будете расстреляны.
Наступила тишина.
– Я заинтересована в том, что происходит у них в голове, – сказала наконец Колдуэлл. – В основном я могу это узнать, исследуя физические структуры под микроскопом. Когда не получается, я смотрю ваши отчеты и ожидаю увидеть в них ясную, рациональную оценку хорошо обоснованной гипотезы. Вам ясно?
Долгая пауза.
– Да, – говорит Джустин.
– Хорошо. В таком случае, для начала, я бы хотела, чтобы вы перечислили номера испытуемых в порядке их важности для вашей работы – на данный момент. Скажите, какие вам все еще нужны для наблюдения и насколько они вам нужны. Я постараюсь взять это во внимание при выборе следующих подопытных для исследования. Нам нужно провести массу сравнительных анализов. Мы застряли, а для любых новых идей нам нужны пачки сухих данных – это единственное, о чем я могу думать сейчас. В связи с этим я планирую забрать на обработку половину всех имеющихся у нас экземпляров в ближайшие три недели.
Джустин не может принять этот удар, не дрогнув:
– Половина класса? – повторяет она тихо. – Но это… Кэролайн! Господи!..
– Половина подопытных, – настаивает Колдуэлл. – Половина оставшейся у нас пищи для исследований. Класс — это лабиринт, который вы построили для них. Не нужно материализовывать его для ближайшего рассмотрения. Мне нужен список до воскресенья, но чем раньше – тем лучше. Мы начнем работу в понедельник утром. Спасибо, что уделили мне свое время, Хелен. Если есть что-нибудь, что я или доктор Селкрик можем сделать, просто дай нам знать. Но окончательное решение, конечно, за тобой. Свободу выбора ведь никто не отменял.
Джустин опомнилась, когда была на открытом воздухе и шла куда глаза глядят. Солнце светило ей в лицо, и она свернула в сторону. Она уже достаточно разгорячилась сегодня.
Половина оставшихся…
Ее разум сталкивается со словами и отправляет их куда подальше.
В другой раз она могла бы восхититься тем, насколько мужественно Колдуэлл признает свои ошибки. Мы застряли. Она настолько слилась с проектом, что собственные переживания ее больше не тревожат.
С другой стороны: окончательное решение за вами. Это чистый садизм. Служить у моего алтаря, Хелен. Вы даже можете определить жертв, здорово, не так ли?
Половина…
Центр не выдержит, и все развалится. Переполненные страхами, неуверенные в себе, они будут еще долго идти вперед. Но рано или поздно они зададут ей вопросы, на которые у нее не будет ответов. Ей придется выбирать между исповедью и уклонением от расплаты, хотя и то и другое, вероятно, приведет к полнейшей катастрофе.
Чего она, наверное, и заслуживает. Детоубийца. Устроитель массовой резни с ангельской улыбкой на лице. Мысль о том, как Паркс приставляет пистолет к ее голове, сейчас обладает особым шармом.
Тут она врезается в него. Паркс опомнился первым и осторожно взял ее за плечи, чтобы успокоить.
– Эй, – сказал он. – Вы в порядке, мисс Джустин?
Его широкое, плоское лицо, ставшее асимметричным и безобразным из-за шрама, излучает дружескую заботу.
Джустин выпуталась из его рук, и гнев вспыхнул на ее лице. Паркс заморгал, увидев настоящие эмоции, но не понял, откуда они взялись.
– Я в порядке, – сказала Джустин, – убирайтесь с моей дороги, пожалуйста.
Сержант жестом указал на забор за его спиной.
– Сторожевой заметил движение в том лесу, – сказал он. – Мы не знаем, голодные это или нет. В любом случае, за периметр сейчас выходить запрещается. Извините. Именно поэтому я пытался остановить вас.
Движение на средней дистанции, в направлении, куда он указывал, отвлекло ее на секунду, поэтому пришлось заново собраться с мыслями.
Она сталкивается с ним, пытаясь перевести дыхание и спрятать вырывающиеся из нее эмоции, чтобы он ни в коем случае их не увидел. Она не хочет, чтобы он понял ее, даже на таком поверхностном уровне.
Думая о том, что он только что видел, что мог знать или думал, что знает о ней, она внезапно осознала всю унизительность своего положения. Когда Паркс увидел, что она нарушает неприкосновенность подопытных, он угрожал ей увольнением. Но дальше ничего не последовало. До настоящего времени.
Паркс пошел и рассказал все Кэролайн Колдуэлл. Она в этом не сомневается. Четыре месяца паузы между инцидентом с Мелани и этим выговором не ставят под сомнение это убеждение. Такие вещи медленно просачиваются сквозь бюрократию, наслаждаясь своеобразным медовым месяцем.
Она должна бороться с желанием врезать Парксу по его и без того обезображенному лицу. Может, попытаться найти изъян или точку давления, чтобы разнести его на куски и навсегда стереть из своей жизни?
– Я все еще здесь, сержант, – говорит она ему, стараясь ужалить в неповиновение. – Вы донесли ей на меня, а все, что она сделала, – ударила меня по руке и заставила делать работу над ошибками.
Складки на лбу Паркса, до которых не добралась еще рубцовая ткань, зашевелились.
– Простите? – сказал он.
– Не извиняйтесь. – Она начала ходить вокруг него, но тут вспомнила, что не может на ходу постоянно разворачиваться, поэтому остановилась впол-оборота и на секунду взглянула на него.
– О чем вы? – быстро проговорил сержант. – Я не докладывал доктору Колдуэлл о случившемся.
Его слова звучат так, как должны. Будто он на самом деле хочет, чтобы она поверила ему.
– Ну тогда вам стоит, – сказала Джустин. – Это отличный способ избавиться от меня. Не портите свой высший балл, сержант.
Что-то отдаленно напоминающее горе по-новому перечеркнуло лицо Паркса.
– Послушайте, – сказал он. – Я пытаюсь вам помочь. Серьезно.
– Помочь мне?
– Да. Я много лет провел за периметром. И пережил больше зачисток, чем кто-либо еще. Я имею в виду действительно жесткие вещи. Внутренний город.
– И?
Паркс грузно пожал плечами и замолк, будто исчерпав свой словарный запас (который у него, в отличие от кулака, бьет не так больно).
– Поэтому я знаю, о чем говорю, – сказал он наконец. – Я знаю голодных. Вы не проживете за оградой и недели, если не отработаете движения. Если не научитесь отличать то, что просто живет рядом, от того, что хочет вас убить.
Джустин демонстрирует полное равнодушие. Она знает, что это заденет его сильнее, чем любое проявление гнева.
