Когда Хелен придёт - Мэри Даунинг Хаан
Вытянув руку, он потрепал меня по голове. Повернувшись, я направилась назад в комнату, но Дейв, оказывается, не закончил.
– Я думаю, походы на кладбище помогают Хизер смириться со смертью матери. Надеюсь, ей это на пользу. Во всяком случае, пока никто её не пугает. – И он вновь взглянул на меня так, что не осталось никаких сомнений в том, кого он имеет в виду.
Закрыв дверь, я на цыпочках вернулась в постель. Прежде чем улечься, я посмотрела на Хизер. Луна ярко освещала её лицо, и я была уверена, что она подсматривает за мной через щёлку между ресницами.
– Бьюсь об заклад, что ты, лёжа тут, внимательно ловила каждое сказанное нами слово, – прошептала я, но она не ответила. Отвернувшись лицом к стене, я включила магнитофон и заснула под музыку из «Вестсайдской истории»[4].
* * *
Следующим утром, когда Дейв уже скрылся в своём каретном сарае, мама на хорах, а Майкл – в лесу, мы с Хизер сидели за завтраком и я наблюдала, как она ковыряется в миске с хлопьями.
– Чем ты намерена сегодня заняться? – спросила я у неё.
– Ничем, – ответила она, вставая и отправляя завтрак в мусорное ведро.
– Держу пари, что снова на кладбище пойдёшь.
Она взглянула на меня исподлобья. Волосы, как обычно, почти скрывали её лицо.
– Может, пойду, а может, и нет. Тебя это не касается, ясно?
– Там же на самом деле нет никакого призрака, да? Признайся, что ты всё это выдумала.
– Ты слышала, что тебе папа сказал вчера ночью. Не смей больше говорить со мной о привидениях и пытаться пугать меня. А не то я всё ему расскажу. – И, взявшись за ручку двери, она добавила: – Лучше тебе не ходить за мной и не подглядывать. И ты горько пожалеешь, если ослушаешься. Хелен не любит тех, кто меня обижает.
С этими словами она вышла, не дав мне времени что-то ответить и хлопнув за собой дверью. Подбежав к окну над раковиной, я смотрела, как она идёт через двор к воротам кладбища. Лишь один раз она оглянулась и бросила на меня злобный взгляд.
В этот день была моя очередь мыть посуду после завтрака, так что я налила в раковину горячей мыльной воды и задумчиво смотрела, как она постепенно наполняет миски, стаканы и кружки и как они медленно тонут, выпуская пузырьки воздуха. Моя посуду, я размышляла о том, что мне делать с Хизер и привидением. Если это и впрямь привидение. В лучах утреннего солнца я сама почти поверила, что некая мистическая сущность под дубом лишь плод моего воображения. Наверное, мама права и надо читать поменьше стихов. Особенно Эдгара По.
Управившись с посудой, я заправила постель, стараясь не смотреть на комок из простыней, одеял и одежды на кровати у Хизер, взяла «Обитателей холмов» и вышла на улицу почитать.
Улёгшись в тени одного из клёнов, я открыла книгу, но летний зной мешал мне сосредоточиться. В гудении пчёл, шелесте листьев, покачивании полевых цветов – во всём мне слышался голос Хелен, которая звала Хизер, манила её своими обещаниями. Закрыв книгу, я оставила её под деревом и пошла через лужайку на кладбище. Прокравшись вдоль изгороди, я остановилась у дуба и сквозь листву взглянула на небольшое надгробие, ожидая увидеть возле него Хизер. Но увидела лишь банку из-под арахисового масла с букетом свежих цветов.
Я пролезла через живую изгородь и заставила себя подойти к могиле и прочитать надпись. «Х. Э. Х. 7 марта 1879 г. – 8 августа 1886 г.».
Она мертва уже больше ста лет, гораздо дольше, чем прожила. Что от неё осталось? Кучка костей? Может, вообще ничего, кроме праха. Мне стало зябко в тени этого дерева, я поёжилась и покрепче обхватила себя руками, чтобы немного согреться.
Вспомнив о змеях, я отошла от могилы, и тёплые лучи солнца словно погладили меня по спине, как только я вышла из тени дуба. В цветах жужжали пчёлы, и бабочка так беспечно порхала у самого моего лица, что странным казалось думать о смерти, тем более о смерти маленькой девочки, которая была даже младше меня. Неужели она всё ещё бродит где-то тут, возле своей могилы? И если да, то что ей нужно? Ветерок прошелестел в ветвях дуба, и этот звук был похож на одинокий вздох – такой же одинокий, как призрак, сто лет подряд одиноко лежавший в сумраке могилы.
Меня охватили такая глубокая печаль и отчаяние, что я, развернувшись, бегом бросилась вон с кладбища. Сердце моё бешено колотилось. Я хотела пойти к маме, но знала, что она лишь посмеётся надо мной или того хуже – рассердится. К Дейву обращаться тоже не было смысла, так что я решила поискать Майкла. Я понимала, что он где-то в лесу, и пошла вдоль ручья по тропинке в надежде, что найду его ловящим раков где-то там, где вода замедляется у забора.
Однако всё, что я увидела, дойдя до ограды, были коровы, стоявшие, как обычно, по колено в воде и безучастно глядящие на меня. Осмотревшись, я заметила тропинку на противоположной стороне ручья, уходящую куда-то в глубь леса. Вид у неё был примерно такой, какой нравится Майклу, так что я сняла сандалии, перешла ручей вброд и направилась в лес.
Минут через десять я снова вышла к ручью. Лес впереди расступился, и я увидела перед собой большой пруд. Я заспешила к нему, оглядываясь в поисках Майкла и уверенная, что он где-то тут, но его нигде не было видно.
На холме над прудом стояли развалины старого каменного дома. Со стороны, обращённой к воде, стена была высотой в два этажа, но остальная часть дома позади фасада представляла собой груду камней и обугленных деревянных балок. «Похоже, он когда-то сгорел», – подумала я. Но прежде дом был, должно быть, прекрасен: так живописно он стоял на холме и такой замечательный из него должен был быть вид – через долину на горы.
Пока я рассматривала дом, пытаясь представить его до пожара, я заметила, как внутри мелькнуло что-то яркое. Красная футболка очень приметна. Думая, что это Майкл, я принялась было звать его, но сразу осадила себя. В красную футболку была одета сегодня утром Хизер, когда выбегала из кухни. Что она делает так далеко от дома?
Перебежав поляну между прудом и домом, я как можно тише прокралась через кусты, росшие вокруг дома. Дойдя до угла, я услышала голос Хизер
