Малах ха-Мавет (СИ) - Федорченко Юлия

— Ты выстрелил в Видящего, — вымолвила Трис.

— Я меткий стрелок. Убивать его я не собирался, но надо было разрядить обстановку. — Разрядил, нечего сказать. В буквальном смысле. — Или ты хотела, чтобы они передумали и взяли на мушку тебя? Тогда бы мне пришлось лечь на пол с тобой рядом. Вышло бы намного хуже. Поверь.

Она не нашла что возразить. Слова Сидни были не лишены смысла. Он молниеносно оценил ситуацию и отреагировал решительно и быстро. Окажись Трис под прицелом, она бы не то что стрелять, и думать бы не смогла. Ей до него было очень далеко. Помолчав, девушка спросила:

— И что ты намерен делать теперь?

— Проведу тебя домой.

— А после?

— А после пойду в штаб и дождусь остальных.

— Ты расскажешь им?

Сидни хотел ответить утвердительно, но вдруг засомневался.

— А как же твой авторитет? — допытывалась Трис. — Пожертвуешь им?

— Да к черту авторитет, — в сердцах выругался он. — Я с таким еще не сталкивался. Нам вдвоем не справиться. Они не просто играют в мстителей. Они такие же, как мы. Это в корне все меняет.

— Это дает им право на убийство? — не на шутку рассердилась Трис. — Джефф не просто так привел меня в этот клуб. Они замешаны в убийстве Шены. Разве не этим мы занимаемся? Ищем ее убийцу?

— Не будем делать поспешных выводов.

— Вот как? Ты сразу идешь на попятный?

Его терпение лопнуло.

— Слушай –

— Извините, что прерываю.

Лотти материализовалась у Сидни за спиной, как из-под земли вынырнула. Он тотчас развернулся и загородил собой Трис, и она, еще толком не рассмотрев неизвестную, мигом определила, что перед ними карательница.

Достав балисонг, Лотти показала им простейший трюк: обнажила лезвие и принялась крутить кистью. След от вращения походил на крылья бабочки. Благодаря взлохмаченным рыжим волосам Лотти напоминала лисицу — и двигалась она так же по-лисьи, с величайшей осторожностью, в любой момент готовая напасть. Девушка выбежала из клуба в чем была, не надев куртки. От одного взгляда на нее становилось холодно. Поверх тонкой футболки была только джинсовая жилетка с пушистой бахромой, плохо удерживающая тепло, а дополняли наряд кожаные брюки и стоптанные пестрые кеды. Лотти держала нож в левой руке, правая была обвязана клетчатым платком, по которому расползлось темное пятно крови, однако, кажется, это не доставляло ей никаких неудобств. В темные века считалось, что левша — либо колдун, либо отравитель, а может, и сам дьявол под чужой личиной. Лотти больше смахивала на последнего.

— Ну что же ты, каратель? Мы еще даже не начали, а ты уже как будто сник… — Лотти продемонстрировала им свои мелкие зубы. — Или кишка тонка?

Сидни молча достал пистолет. Трис предпочла не вмешиваться, робко выглядывая из-за его плеча. Не так давно она сокрушалась, что среди карателей не бывает девушек. Что же, она жестоко заблуждалась.

— Ой, да у тебя пушка! — Лотти расхохоталась. — Сейчас описаюсь от страха!

— Я могу за секунду превратить тебя в решето, — и глазом не моргнул Сидни. — Но я бы не хотел напрасно наживать себе врагов. Убийство карателей не входит в мои обязанности. За это отвечает Шахат.

Не успел он договорить, как Лотти кинулась на него, не проронив ни звука. Ударила наотмашь один раз, второй. Распорола ему куртку. В какой-то миг Сидни оказался проворнее и схватил ее за руку с ножом. Лотти мгновенно вырвалась и отпрыгнула назад: ловкая, будто мангуст, и изворотливая, как гадюка. Она вновь ухмыльнулась во весь рот.

Стоя на полусогнутых ногах, Лотти едва заметно раскачивалась. От лезвия балисонга отражался лунный свет. Синди ничего бы не стоило вывести карательницу из строя, если бы Лотти чуть менее бойко скакала из стороны в сторону. А так у него не было уверенности, что он попадет куда надо и вместо этого не нанесет ей смертельный удар. Сидни удивлялся, как она вообще не натыкается на стены в таком узком проулке.

Ладно, придется действовать жестче. Сидни покосился на Трис, испуганно сжавшуюся позади него, и бросил в ее сторону:

— Прости.

И в следующий раз, когда Лотти подскочила к нему вплотную, размахивая ножом, он огрел ее рукоятью пистолета по лицу. Ее голова откинулась, она охнула от неожиданности и боли, теперь уже непритворно. Сидни завел ей руку за спину и заставил выронить балисонг. Нож звонко застучал по камням. Сидни толкнул карательницу к стене, сомкнув пальцы у нее на горле. В эту секунду он вспомнил: так же убили Шену. Задушили, потом свернули шею. И бросили в снегу.

— А говорил, что ты — не Шахат, — прохрипела Лотти, извиваясь и пытаясь пнуть его в пах. Из ее разбитого носа струилась кровь, стекала по губам и капала с подбородка прямо ему на руку. — Передумал?

Он не ответил.

— Сид? — с беспокойством окликнула его Трис.

Иногда и на него накатывала слепая ярость: желание бить и крошить черепа. Сейчас он лучше всех понимал Райса. Сидни отошел, но не отпустил Лотти просто так. Он изо всех сил швырнул ее на дорогу, прочь из переулка. Карательница кувыркнулась через голову и оказалась на проезжей части. Трис увидела свет фар приближающегося авто, и у нее екнуло сердце. Пока Лотти вставала с четверенек, вся в грязи и комьях снега, Сидни подобрал нож и выбросил его в урну.

Водитель машины надавил на клаксон. Лотти стояла посреди дороги, ее рыжие волосы трепал ветер. Трис вскрикнула и зажмурилась, когда автомобиль пролетел мимо, продолжая сигналить, однако звука удара не последовало. Сидни положил ей руку на плечо, и тогда она решилась открыть глаза.

Перед ними было лишь пустынное шоссе. Лотти исчезла.

Райс услышал зов как раз в тот момент, когда мочился в больничном туалете. Врач не рекомендовал ему совершать длительные пешие прогулки, и пациенту регулярно приносили судно, но уж до уборной он мог добраться самостоятельно. Покончив с неотложным делом, юноша опасливо выглянул за дверь.

На Райсе был белый халат поверх традиционной робы с пикантным разрезом сзади, оставлявшим мало простора для фантазии. В его палате на крючке висел любимый красный пуховик. Все остальное — грязное, кровавое, в рваных прорехах — отняли при поступлении, так что первым делом ему следовало обзавестись какой-нибудь одеждой. Каратель не может игнорировать зов, где бы он ни был, в каком бы состоянии ни находился. Даже если бы Райс мог передвигаться только ползком — он пополз бы. С другой стороны, ему и самому не терпелось покинуть больницу.

По коридору кто-то шел. Юноша юркнул обратно в туалет, оставив маленькую щель в двери для наблюдения. Медсестра и какой-то мужчина направились в процедурный кабинет. Какие еще процедуры после десяти вечера? Мужчина — на вид лет тридцать пять, в дешевом свитере, но при галстуке, похож на преподавателя — заметно нервничал, постоянно озираясь. Молоденькой медсестре приходилось практически тащить его за собой. Дверь за ними закрылась.

Райс подождал ровно столько, сколько хватит человеку, чтобы полностью обнажиться. Проверил коридор: чисто. Он вышел из уборной и на цыпочках прокрался в кабинет. Дверь предательски скрипнула, но этот звук заглушило шумное гудение аппарата. Голый мужчина лежал на кушетке за ширмой, над ним хлопотала медсестра. Его одежда, в том числе белье, аккуратной стопочкой возвышалась на скамье у двери, внизу стояли дерматиновые ботинки с побитыми носками, тогда как самого гостя всецело поглотила «процедура». Райс взял самое необходимое и выскользнул из кабинета так же тихо, как и вошел.

Трис, конечно же, не захотела пускать дело на самотек и отправилась в штаб вместе с Сидни. После встречи с этим странным рыжим существом, которое, по-видимому, в своих действиях не руководствовалось ни человеческими законами, ни моральными принципами, у нее до сих пор тряслись поджилки. Они же ничего ей не сделали, верно? Лотти искала, с кем бы подраться, на ком бы сорвать злость: а злости, судя по всему, в ней было предостаточно. Есть ли гарантия, что она не стала бы их калечить или убивать? В подобном припадке она могла бы расправиться и с Шеной. Оказаться не в том месте и не в то время — что может быть проще? Прав был лидер насчет карателей — вот в кого они превращаются, если их вовремя не приструнить.