Елена Нестерина - Большая книга ужасов 41
— К какому памятнику? — Вовка все больше волновался.
— Да я и сам не знаю. Не видел, — честно признался Копыточкин. — Я особо этой историей не интересовался раньше. Так, слышал просто от ребят деревенских да от деда и бабушки в общих чертах, но на всякий случай кладбище стороной обходил, особенно туда и не совался. А раз такое закрутилось сегодня, я и кинулся бабку с дедом трясти, все выведывать… Но вы дальше слушайте! В общем, стоит себе этот памятник и стоит, никого не трогает. А в церкви-то кладбищенской, которую при советской власти сразу закрыли, склад был. С фермы, которая вон там, неподалеку за пастбищем, молоко туда в больших флягах возили. В церкви холодно всегда, летом самая прохлада. Так вот на телеге везли как-то эти бидоны. Поздно уже везли, как раз с последней, с ночной дойки. Мимо этого памятника с медальоном, видимо, телега проезжала. И все совпало: ночь оказалась ночью полнолуния, вышла луна из-за тучи, в самую полночь упал ее луч на медальон, а от медальона свет отразился — и как раз в один из алюминиевых блестящих бидонов ударил… И начали с тех пор покойники по всей округе мотаться.
— А хватали они тех, кто молока из этого бидона попил?! — вскочив на ноги, воскликнули одновременно Вовка, Андрюшка и Петрушкина.
— Хватали и в могилы вместо себя укладывали?
— Да! — кивнул Копыточкин. — И начали люди пропадать. Нету — и все. Стали их без вести пропавшими считать. Напрасно искала их милиция пятидесятых годов… А мертвецы шастают, никак не угомонятся. Они же и не виноваты ни в чем, эти бедные люди, которые умерли давно. Бабушки чьи-то, дедушки, герои войны да и так просто люди.
— Да, а их покоя лишают, — дрогнувшим голосом произнес Ботаник. — Глумятся.
— А живых-то как жалко! — заплакала Маня Бердянская. — В могилы. Живьем! И люди там… умирают? Да? Говори!!!
Дима Копыточкин вздохнул. И ничего не сказал.
— Деревня! — воскликнул Вовка. — То есть Копыточкин! Ты знаешь, что делать-то со всем этим? Как людей из могил вытаскивать? Живых в смысле!
— Говори: знаешь или не знаешь?! — закричали все остальные.
— Знаю, — ответил Дима. — И даже знаю, кто именно это должен сделать.
Луна плыла по небу, и было это небо сейчас таким безоблачным, что лунного света хватало, чтобы осветить лица ребят. Дима так посмотрел на Вовку, что тот понял: именно он должен покойников остановить.
— Я, думаешь? — взволновался он. — Но почему я?
— А потому, что я догадался, — заявил Копыточкин. — И догадался тогда, когда бабушка с дедушкой мне эту историю рассказали. Они же комсомольцы, активисты были, мои бабка с дедом в молодости. И начали разведывать все. Эти ребята деревенские теперь уже старички, а тогда они шустро все разузнали. Парень, что бидоны на той телеге вез, как раз первым и догадался. Они сумели загнать покойников обратно в могилы — и больше никто их не тревожил. И люди перестали пропадать. Да только не поверил никто в такой разворот событий, особенно милиция.
— Это неважно сейчас — поверил не поверил… — заявила Петрушкина. — Людей-то оживили?
— Я не помню… — Копыточкин беспомощно развел руками. — Но делать надо вот что. Вы заметили, кого мертвецы в свои могилы тащили, а кого игнорировали?
— Нас они игнорировали, — тут же ответил Мишка.
— А нас, девочек, нет… — пробормотала Маня.
— Неправда! — воскликнул Копыточкин. — Не только девочек! Но и мальчиков! Потому что они охотились за теми, кого пометили. А кто был на кладбище сегодня? Вы. Что вы там делали?
— Ничего мы там, Деревня, не делали! Просто прошлись. Понял? — с угрозой в голосе произнес Вовка. И тут же догадался. — Да… Свет луны, говоришь, должен от колдовского медальона отразиться и на белый блестящий предмет упасть? Был у меня такой предмет… Паста моя зубная…
— И кого мы ею мазали, того покойники и… — начал Андрюшка и, недоговорив, в ужасе зажал рот рукой. — Ой, мамочки!
— Да… — Копыточкин кивнул, очевидно, собственным мыслям. — Я как увидел, что мертвецы только намазанных тащат, сразу начал понимать…
— Умник какой! — фыркнул Андрей.
— Но мы же и Петрушкину мазали, — заявил Мишаня. — Но она покойников не интересует.
— А где на ней паста? — воскликнул Копыточкин.
— Точно… Она ее смыла, — проговорил Вовка и посмотрел на Маню. — А она тогда почему?..
— Так мы ж ее другой пастой мазали! — догадались одновременно Андрюшка и Мишаня. — А твоя — с голубой прожилкой.
Сразу стало понятно, почему Ботаника сначала схватили, а потом отпустили — как только очки с него, помеченные голубоватыми крестиками, соскочили, мертвецы его и рвать на части сразу перестали…
— Вовка, пока луна не зашла сегодня, пока ночь не кончилась, иди найди этот медальон, поймай луч луны на тюбик своей пасты — и сделай так, чтобы он в тот медальон срикошетил! — взволнованно воскликнул Димка Копыточкин. — Тогда, может, все это остановится.
— Минус на плюс поменять, то есть? — переспросил Ботаник.
— Да!
— Ты один должен там быть, когда все это будешь делать, — уверенно заявил Дима. И уже не так уверенно добавил: — А тогда-то ты один был или с ребятами?
— Один, — ответил Вовка, пытаясь вспомнить, в какой момент он вытаскивал из кармана тюбик зубной пасты. И вытаскивал ли вообще…
Он сунул руку в карман, пытаясь воспроизвести все так, как было на кладбище. В одном кармане пасты не было, в другом тоже… Нигде ее не было!
— Потерял… — ахнул Вовка.
И тут же в голос зарыдала Маня Бердянская. Она все еще была уверена, что сестру ее можно спасти. Но теперь…
Да, не было злосчастного тюбика с пастой — наверное, или выпал он во время сумасшедшей гонки, и теперь, пока день не наступит, нечего и пытаться найти его. А день наступит — и будет уже поздно!.. Или выскользнул он, когда плыл Вовка в одежде по темному пруду… Один к одному выходит…
— Капец… — хмуро произнес Вовка и нахохлился.
Глава IX
Вовка — колдун, герой и вредитель
— Да ладно тебе — капец! — раздался у него за спиной голос Андрюшки. — Ты сам же пасту и бросил, когда мы Никифорову мазали! Да, в траву и бросил, когда покойник ее за собой потащил!
— А я даже и не помню. — Вовка обрадованно вскочил. — Точно! Никифорову-то жалко было, мне уже и не до пасты!..
— Быстрее туда давайте! — Дима Копыточкин нетерпеливо хлопнул Вовку по спине.
Но тот уже не возмутился такой фамильярности со стороны Деревни — не до этого было. Он бухнулся в воду и, изо всех сил работая руками и ногами, поплыл к берегу. И остальные ребята поплыли.
Туда, где их поджидали ожившие покойники-шатуны…
Они оказались даже не шатунами, а просто тормозами. Как только ребята вышли на берег и, не отряхивая воды, понеслись к лагерю, два покойничка вновь появились, выпав из кустов. Им, видимо, хотелось просто по земле помотаться, ни на какую жизнь после смерти они не претендовали. Табун детей среднего школьного возраста промчался мимо них, а они их даже напугать как следует не успели — протормозили. На свою беду, вылезшие из могил покойники медленно-медленно потащились за ними.
А ребята не обращали уже на них никакого внимания. Марафон к дискотеке был утомительным.
— Как только первый петух запоет, — на бегу вещал Копыточкин, — сами знаете, ночь закончится. Утро наступит… А у нас в деревне петухи ох какие ранние. Запоет петушок, кончится эта ночь — и все. Будут ходить по миру живые умершие. А те, кого они вместо себя положили в могилы…
— Деревня, заткнись! — грубо оборвал его Вовка и даже не почувствовал укора совести: панику в их рядах нечего наводить!
Димка охотно замолчал — и бежал, бежал, бежал вперед.
Королевская Ночь превратилась в Ночь Мертвецкую. Покойники заняли лагерь. Они разгуливали по аллеям, мрачно танцевали под развеселую музыку дискотеки, сидели на лавочках, прыгали на «Гигантских шагах», катались на каруселях, рылись в мешке с призами для конкурсов. А люди… Люди попрятались кто куда — для них в детском лагере «Огонек» места больше не было.
— Где тут Никифорова сидела? — подбегая к перевернутым стульям у дискотечной площадки, крикнул Вовка. — Здесь? Или здесь?
— Ищите, ребята! — воскликнул Копыточкин.
И все бросились шарить по траве. Найти злосчастный тюбик, вернуть обнаглевших покойников на их лежачие места — и забыть этот кошмар. Вот чего хотелось ребятам. Но…
— Это чегой-то вы тут ползаете? — раздался скрипучий голос.
Покойники снова окружили ребят. Они, наверно, хотели то ли напугать их до смерти, то ли поиздеваться — попинать как мячики. Но мальчишкам и девчонкам было уже не до них.
— Нашел! — раздался тоненький голос Ботаника.
Парнишка поднял руку и помахал в воздухе зажатым в ней мятым тюбиком пасты.
