Антоний Оссендовский - Люди, боги, звери

В 1939 году исполнялось 40 лет публицистиче-ско-литературной деятельности Оссендовского и 30 лет минуло со времени появления его первого романа. В письме Оссендовского от начала 1938 года Вальковичу он представил организационный план целого мероприятия. В постскриптуме была намечена дата проведения юбилея на октябрь 1939 года…

Последнее письмо из архива Вальковича датировано апрелем 1939 года. В нем писатель сообщает, что «ввиду приближающегося нашествия не время обращать внимание общества на такую скромную особу, как я. Я решил все это отложить ad Calendas Graecas. До победы над швабами…»

В 1938 году в Познани начинает выходить «Иллюстрированный литературно-художественный еженедельник». Главным редактором журнала и автором приложений к нему под названиями «Кармелита», «Жидкое золото», «Танец счастья и отчаяния» и других являлся Феранто. Это был новый литературный псевдоним пана Антония. Все это предприятие, правда, не пользовалось таким сенсационным успехом, которого ожидал Феранто. После выхода

20 номеров еженедельника Оссендовский становится председателем издательства «Священный огонь».

Еще осенью 1938 года Оссендовский принял предложение написать роман под рабочим названием «Таинственный полковник». Роман должен был содержать необыкновенные, авантюрные приключения известного аса английской разведки на Ближнем Востоке арабского Лоуренса, который незадолго до этого погиб в результате несчастного случая на дороге. Оссендовский знал его лично.

Краковский издатель Михаил Диамант вместе с братьями не мог выпутаться из договоров, заключенных с авторами. Семейное издательство имело серьезные финансовые проблемы. Корреспонденция привела к суду. Наиболее интересное в ней — это упоминание о рукописи «Цадык Бен Бероки». Диаманты ожидали, что книга будет иметь «успех в еврейских кругах». Автор был готов подписать договор при условии получения 8000 злотых по договорной ставке при тираже 5000 экземпляров по 12 злотых, а если дешевле, то при выплате 15 % годовых от стоимости 5000 экземпляров. Однако Оссендовскому так и не удалось договориться с издателями и прийти к взаимовыгодным условиям. «Цадык Бен Бероки» оставался в рукописном виде более 60 лет. Осенью 1979 года я получил его копию из рук французской баронессы. Книга была впервые опубликована в 1992 году в Польше.

Оссендовский поздно родился. Ему было тесно в мещанском окружении. Он не мог и не умел приспосабливаться к существовавшим укладам и ситуациям. Он не присоединился ни к одной партии межвоенной Польши. Он знал мир и людей, знал цену настоящим достижениям, настоящим усилиям. Он часто высказывал достаточно досадное мнение о некомпетентности тех, которые считали себя авторитетами. Для них он был опасен. Для посредственностей, которые становились министрами, директорами банков, советниками правителей. Его без конца старались спихнуть вниз, завидовали его славе, материальному достатку, организовывали нападки в прессе. И, может быть, литература была его спасением… Поиском компенсации за несбывшуюся мечту о научной работе в возрожденной Польше, о политической деятельности, за отсутствие потомства и за два не очень удачных брака.

Он закрывался в четырех стенах своего кабинета или в библиотечном зале, исследуя источники, карты, публикации авторов на разных языках. Четыре, пять, а в 1930 году семь изданных книг — это около 100 авторских листов или 2000 машинописных страниц. Около шести страниц ежедневно без праздников и выходных. И все же, известный своим общительным образом жизни на широкую ногу, он любил встречи с людьми и охоту. Много ездил по Польше, часто выезжал за границу.

Чтобы все время поддерживать такую среднюю писательскую «производительность», нужно было быть титаном работы. Он не работал бесцельно и бесплатно и не писал «в стол». Обычно ему удавалось угадывать вкус массового потребителя. Он умел отстаивать свои интересы и поддерживать популярность.

В 1939 году писатель сменил адрес в Варшаве, где его и застала война. Жена, не смирившаяся с продолжительным романом Оссендовского с Леонтиной Бжеской, врачом-стоматологом, переехала к своей старшей сестре, и они вместе давали уроки музыки.

Поручик Батоли и потомки «кровавого барона»

Камиль Гижицкий принадлежал к тем людям, которых слепой рок забросил в центр Азии, в край гор, степей и пустынь. В момент начала Первой мировой войны Гижицкий был свежеиспеченным выпускником иезуитской гимназии в Хирове. Уже студентом Политехнического института в Мюнхене его мобилизовали в австрийскую армию. Фронт, плен, лагерь, чешский корпус, V польская дивизия в Сибири под руководством генерала Валериана Чума — это дальнейшие эпизоды биографии молодого подпоручика саперов. После капитуляции V дивизии он находился в Минусинске, где руководил небольшой фабрикой сельскохозяйственных инструментов. Заметив интерес чекистов к своей особе, он сбежал в тайгу Урянхайского края и через горы Танну-Ола пробрался в Монголию. Там его мобилизовали в третий раз. Отказ грозил военным судом на месте. Кровавый барон очень нуждался в людях с техническим образованием. Принудительная служба под руководством полубезумного и верящего в гадания «Дедушки», как называли начальника Азиатской конной дивизии, оставила после себя глубокие впечатления и сильные эмоции. Их хватило бы на всю жизнь. Гижицкий описал их в изданных в 1928 году во Львове воспоминаниях «Сквозь Урянхай и Монголию». Оссендовский и Гижицкий должны были встретиться еще в Урге, поскольку первый собирался передать поручику технологию производства гранат с удушливым газом. После поражения Унгерна Гижицкий работал в Маньчжурии военным инструктором. Позднее он участвовал в зимней экспедиции генерала Пепелаева на реке Лене. Из нее вернулись очень немногие. Он возвратился на родину, по дороге посетив Аннам, как тогда называли Вьетнам, и Океанию, а также западное побережье Африки. Африка осталась его любовью до гробовой доски. Участие в сафари с кинокамерой позволило ему окончательно забыть о кошмаре, который он пережил в Азиатской конной дивизии. Отличный кавалерист и любитель-охотник был, как оказалось, натуралистом. Критики никогда не говорили, что «он отходит от истины и недооценивает читателей».

Уже после возвращения из Африки он прислал Оссендовскому библиографический список по Монголии и рассказывал о своих личных проблемах. В одном из писем Гижицкий говорит: «Мой монгольский шаман, который предсказал, что меня ждет 40 бед — был прав. В рождественский Сочельник на меня наехал локомотив, но меня отбросило в снег так, что, к счастью, я собрал свои кости. В другой раз при побелке квартиры взорвалось ведро с нега шеной известью, и я чудом спас свои глаза». В середине 30-х годов он стал консульским агентом в Marsylii, а вскоре плантатором в Либерии. Помощь и поддержка Оссендовского принесли свои плоды. Доктор Нвамди Азикиве, первый президент независимой Нигерии под конец 30-х годов, тогда молодой журналист, в публиковавшихся в США статьях атаковал Польшу за притязания на свободу Либерии!