Николай Берг - Ночная смена. Остров живых

Я знал, что вся артель, в которой были и эти двое, тоже ехала в Штутгарт и потому решил, что полезно будет спросить немцев о немецких порядках. Сначала я говорил по немецки. Потом измученный парень спросил, говорю ли я по-русски. Далее говорили как получится, а Сова вставляла еще и фразы на аглицком.

Выяснилось, что поезда в Берлине все увязаны друг с другом, потому тащиться на западный вокзал нет смысла, а их артель как раз ждет эту парочку, чтоб сесть на поезд на станции метро — так вот у них лихо, что метрополитен объединен в городе с железной дорогой. Вопрос с билетом в Лондон был неясно понят, да и трудно мне было изложить суть, но меня заверили, что в их крейзиартели могут найтись желающие поехать именно в Англию, а не домой.

Скоро мы вылезли на метрошный перрон, я увидел кучу спутников этих моих поводырей. А когда я подошел ближе толпа расступилась, словно театральный занавес и в центре на чемодане сидела плачушая толстуха-англичанка. Дальше был хэппи-энд достойный Диснея, Голливуда и даже Болливуда, потому как встреча двух идиотов на промежуточной станции метрополитена в Берлине ничем иным быть не могла.

Вот памятуя о том случае как-то не поднялась рука избавиться от мутного и тяжелого пациента.

Предложивший облегчить самолет на одного поляка мужичок отнесся к отказу достаточно спокойно, только заметил, что поляк все равно сумасшедший, так что нахлебаемся. Это заявление заинтриговало нашего пилота и Николай потребовал уточнений.

Оказалось, что пока Никола осматривал стоящую на аэродроме в Кречевицах польскую Аннушку, мужичок успел пообщаться с теми, кто на ней прилетел. Ну, поляк уже был плох, один из двух его товарищей молчал как убитый, а вот другой с удовольствием чесал языком, видно хотелось выговориться. Оказалось ни много ни мало эта парочка — телохранители весьма известного олигарха. Заваруха еще только начиналась, а босс с почти сотней охраны, обслугой и родственниками уже вылетел из режущей дуба Москвы в добрую милую Англию, где в Лондоне в его особняке проживала дочка.

Оказалось, правда, что в Лондоне все ровно тоже, что и в Москве, если не хуже — возможности-то в Москве у босса были куда толще. Уже начиная с посадки в аэропорту стало ясно — надо отсюда тикать. За дочкой была отправлена команда весьма тертых калачей. Дочку они привезли, потеряв во время операции добрую треть состава телохранителей. Информация оказалась паршивой — в Лондоне полыхнула эта странная эпидемия отнюдь не хуже, потому кое-как, но удалось дернуть в Испанию, где у босса была опять же изрядная жилплощадь. Через пару дней началось и в Испании, да так добре, что босс решил уносить ноги на Кипр, теперь в самолете салон был почти пуст. Разумеется, на Кипре тоже было где жить. Только вот сесть на аэродром было невозможно — там уже шла отчаянная резня турок с греками и поперек взлетной полосы перло несколько танков, а вокруг все горело и взрывалось. Телохранитель был уверен, что по ним с земли стреляли, только вот не попали к счастью.

Полетели в Израиль, хотя топлива было в обрез. На подлете к ним пристроился какой-то древний керогаз еще времен царя Соломона, но с торопливо намалеванными опознавательными знаками израильских ВВС. Оказалось, что израильтяне сбивают все московские борта, потому что именно с них на землю обетованную поперла Катастрофа, но тут летчик этого керогаза сам москвич из-под Киева и потому решил пока не торопиться их уничтожать в воздухе. Правда говорил этот киевский москвич со страшным одесским акцентом, но так таки не сбивал все же.

Без дозаправки было никак не возможно добраться хоть куда — нибудь и после переговоров борт приземлился на каком-то видно армейском аэродроме. Далеко ходить не позволили измотанные, запыленные и злые как собаки измученные солдатки в каких-то невыразимо громадных беретах поверх касок, топливо дали, босс подписал какие-то бумаги, отчего буквально позеленел и пришлось лететь в Грецию. Разумеется, и там была вилла. В Греции все было никак не лучше, чем в Испании, потому сели на какой-то забытый богом островок, правда, с хорошим современным аэродромом. А там босс схитрил, бросив свой здоровенный и прожорливый самолетище взамен стырив чужую авиетку поменьше. Несколько человек которые не влезали были отправлены по разным делам и слишком поздно поняли, что их кинули во всех смыслах этого слова. В число неудачников попали и эти двое бодигардов. Далее их посадили в кутузку за соучастие в воровстве самолета, потом и на острове началось черте что и они, поработав на местных как штрафники, отстреливавшие в самых антисанитарных условиях из допотопных стволов уже изрядно шустрых зомби, познакомились с таким же штрафником — вот этим самым поляком-летчиком. Поляк прилетел сюда из Польши и была у него идея-фикс хоть как-то добраться до Австралии. В Австралии жили его родичи и вообще он был абсолютно уверен, что там все должно быть куда лучше, чем в сумасшедшей Европе. План побега родился сразу, когда один из бодигардов вспомнил, что под Новгородом в Кречевицах базируется полк дальней бомбардировочной авиации, по опыту всего виденного бодигарды убеждали поляка, что летяги дезертируют, разбегутся или передохнут, вот поляк и загорелся. Как уж они удрали — отдельная песня, топлива в поляцкой Аннушке хватило в обрез. Однако не только летчиков на аэродроме не было, но и самолетов. И завязли.

— Я, знаете, буду сюда заглядывать. Мне тут понравилось — говорит неожиданно летчик Коля.

— Что так?

Коля загадочно улыбается.

— Чем нашего орла прикормили? — поворачиваюсь я к пассажиру сзади.

— Да пригнали в деревню найденную на дороге цистерну с топливом. Аккурат для этого аэроплана оказалось.

— Что-то я ее не видел.

— А мы ее примаскировали. Аккурат рядом с полем — ну если мало ли ахнет, деревню чтоб не спалило. Так что всегда в гости ждать будем.

— Так вы на трассу ходите?

— А что еще остается. Кушать то хочется всегда, да еще три раза в день.

— Опасно же!

— Конечно. А что еще остается? Со Степаном повезло — толковый мужик.

— Да я вижу. А он по профессии — кто?

— Журналист.

— Журналист?!

— Да, а что такого?

— Ну, я просто к этой пишущей братии хреново отношусь.

— Значит, не везло раньше. Во-первых, лесной он человек. Во-вторых, разбирается, что делать в такой ситуации.

— Воевал что ли?

— Этого не знаю. Но книгу он написал про партизан Ленобласти. Вот всякие партизанские трюки и применяем — лихо выходит. Пока всех потерь — один человек. На банду нарвались. Мы к ним как к людям — наш-то, он добродушный такой был мужик, доверчивый — рукой им помахал — а они заулыбались — и из — за их спин ему в голову пуля прилетела. Сволочь…