Роберт МакКаммон - Неисповедимый путь

Что-то, мягкое как шелк, коснулось лица Билли. Бесформенная, бледная бело-голубая масса начала сочиться из стены и нерешительно тянуться к нему. Второй дух растянулся подобно паутине в углу, боязливо прижимаясь к стене.

– Ты недостаточно силен! – кричал Фальконер. – Ты не сможешь сделать это!

– Отбросьте боль, – шептал Билли, мысленно пытаясь приблизить их к ближе. Он крепко зажмурил глаза, сосредотачиваясь. Когда он открыл их, то увидел третьего духа, висящего неподалеку от него и принявшего человеческие очертания, пытаясь руками обнять Билли.

– Вы должны покинуть это место, – сказал Билли. – Вы не принадлежите ему.

Неожиданно он задрожал, когда сзади на него нахлынула волна холода. Она была мягкая, как бархат, и такая холодная, что пробирала до самых костей. Два придатка, которые должны быть руками, обняли Билли.

– Нет! – проревел Меняющий Облик, вновь превратившись в зверя.

Дух стал погружаться в Билли, который стиснул зубы, когда его стали заполнять воспоминания этого человека; сначала это была паника от распространяющегося огня и обрушившегося потолка, затем агония горящего тела. Потом в его сознании возникло видение карточного стола, рука, потянувшаяся за бутылкой «Ред Даггер», золотое ячменное поле, видневшееся из окна быстро несущегося автомобиля, разъяренный полисмен, машущий дубинкой. Воспоминания и эмоции летели сквозь него словно листья, сорванные с засыхающих деревьев.

Еще одна фигура подплыла ближе и ухватила Билли за руку.

Опять сквозь него прокатилась агония от ревущего пламени. Потом его словно укололи иглой. В дверях стояла тоненькая женщина, баюкавшая ребенка.

Билли затрепетал от мощи боли и эмоций, которые он принял. Он увидел дюжины белых фигур, двигавшихся по комнате, поднимавшихся из куч костей и углей. Они сочились сквозь стены, некоторые из них спешили к нему, другие, как испуганные дети, жались по углам.

– Отбросьте боль, – шептал Билли, когда фигуры цеплялись за него. – Нет боли, нет страха…

Картины чужих жизней мелькали в его сознании: поножовщина в какой-то аллее, бутылка, выпитая до последней капли.

– ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, ПАРЕНЬ! – проревел Меняющий Облик и превратился в Фиттса, стоящего с питоном на шее. – Твоя мать мертва, твоя мать мертва! Пришел ковбой и отстриг ей голову!

Духи окружили Билли. Несмотря на то, что они были бесплотны, тяжесть оставляемых ими эмоций прижала Билли к полу, и он завалился набок посреди углей и воды. Он слышал рев Меняющего Облик: «Это еще не конец! Это еще не все, вот увидишь!», но закрыл свое сознание от насмешек и мысленно сосредоточился на притягивании к себе духов. Меняющий Облик исчез. Вместо него за спиной Билли, в углу, зашевелился обгорелый труп. Его мертвые, выгоревшие глазницы начали мерцать красным светом. Существо медленно-медленно задвигалось и поползло по направлению к парню. Рука скелета сомкнулась вокруг металлического обломка и подняла его, намериваясь ударить Билли сзади.

Обгоревшие кости треснули, и рука бессильно повисла. Когда Билли обернулся через плечо, он узнал на оживленном лице трупа горящие ненавистью красные глаза Меняющего Облик. Он неподвижно лежал, наблюдая за движущимся к нему трупом, рот которого открылся и издал хриплый шепот сгоревшими голосовыми связками. В следующий момент его голова отвалилась, а тело задрожало и снова осело в угли, когда Меняющий Облик оставил его.

– Боже милостивый! – закричал кто-то.

И еще один голос, неистово нарастающий:

– Давайте сюда свет!

Ошеломляющий поток света заполнил комнату. Некоторые призраки бросились в сторону от Билли, спасаясь от жесткой иллюминации, другие продолжали висеть над полом, пригвожденные к месту.

Пожарник с фонарем отпрянул назад, столкнувшись с телеоператором, который снимал документальный фильм о пожарах в отелях. Комната была полна странными белыми формами, некоторые из которых имели очертания человеческих фигур.

– Что за черт?.. – прошептал пожарник.

– Барри! – крикнула высокая женщина с рыжими волосами. – Снимай это!

Ее глаза были широко раскрыты и испуганы, и она боролась с желанием без оглядки бежать от того, что было в этой комнате. Оператор замешкался, изумленный, и женщина сама включила блок питания, висевший у него на боку. Она вынула из футляра видеокамеру, сняла пластиковую крышку и объектива и принялась снимать. Две мощных лампы, установленные в камере, высвечивали каждый уголок комнаты.

– Протравите еще кабель! Быстрее, черт возьми!

Она вошла в комнату, делая ее панораму от угла до угла.

– Ничего особенного здесь нет, – бормотал пожарник. – Ничего нет. Это только дым. Только… – он вылетел из комнаты.

Женщина переступила через лежащего на полу Билли, подергала кабель, чтобы убедиться, что он ни за что не зацепился, и принялась снимать белый силуэт с ногами и руками, который начал погружаться в стену.

56

Когда Кемми Фальконер увидела своего сына, то изумилась тому, как он постарел. Он вырос в симпатичного мужчину, но начал толстеть. Он сидел за столом около застекленного бассейна, который был частью дома Крипсина, трудясь над пластмассовой моделью самолета.

– Уэйн, – тихо позвал его Найлз, – твои гости здесь.

Уэйн без удивления посмотрел на пришедших, и Кемми увидела, что его глаза мертвы. Она выдвинула слабую улыбку и подошла ближе.

– Ты не хочешь поздороваться со своей мамой?

– Ты куришь, – ответил Уэйн. – Я чувствую запах от твоей одежды.

Он взглянул на рослого кудрявого мужчину, стоявшего в нескольких шагах позади Кемми, и нахмурился. Один из ее приятелей, подумал он. Он слышал, что у нее появилось много приятелей в Хьюстоне, куда она переехала после того, как Фонд Фальконера выплатил ей кондоминиум.

– Уэйн, это Деррел Уиттон, – смущенно представила она. – Он играет за «Ойлерз».

– Я не люблю футбол, – он сконцентрировался на склеивании фюзеляжа «Конкорда». – Как ты меня нашла?

– То, что ты здесь, не секрет. – Она бросила быстрый взгляд на находящегося поблизости Найлза. – Могу я остаться с сыном наедине? – Найлз согласно кивнул и удалился в дом. – Я так долго тебя не видела, Уэйн.

– Это они послали тебя?

– Нет, – ответила Кемми – и солгала. Ей позвонили сотрудники Похода и объяснили, что им необходима ее помощь. Маленький Уэйн находится в Пальм-Спрингс, сказали они ей, и не хочет возвращаться домой. Генри Брэгг пропал, а Джордж Ходжес покинул Поход несколько дней назад. Кемми внутренне поежилась, когда Уэйн взглянул на нее; она боялась, что он увидит ложь своими обжигающими, неестественными глазами.

Уиттон, приветливая деревенщина, взял одну из пластмассовых деталек и усмехнулся.