Фрэнсис Вилсон - Кровавый омут

Есть лишь один способ выяснить.

Он махнул факсом перед глазами Беллито:

— Твой дружок-коп прислал, правда?

Тот окаменел, тараща глаза, где читался ответ.

— Мне весь твой круг известен.

Не совсем, но прочие члены играют второстепенную роль. Особенно в данный момент. Джек схватил липкую ленту, заклеил рот Илаю.

— Мне надо ехать.

Лайл заморгал:

— Куда?

— В Кэтскиллс, в лагерь, за Вики.

Вдруг факс пришел не только сюда? Беллито толкует о «круге». Значит, кроме Минкина, есть еще куча народу. «А.» — скорее всего, Адриан. Наверняка получил тот же факс и отправился в путь. Может быть, прихватил с собой других членов вроде того самого копа. Вся шайка извращенцев отправилась за Вики.

— Не обязательно ехать, — поспешно заметил Лайл. — Можно ведь позвонить!

— Знаю, но этого мало.

Надо, конечно, немедленно позвонить, предупредить о грозящей Вики опасности, приказать не спускать с нее глаз, не подпускать ни к кому, кроме матери. Потом ехать, засесть в лесу в засаде, следя, чтоб никто не пробрался.

— А с этой мразью что будем делать?

— Завалим в машину. Отвезешь его в дом, поторгуешься. Скажешь Джиа, что я жду ее в лагере, и мы вместе привезем домой Вики.

Беллито озадаченно посмотрел на него. Джек склонился поближе, чтобы дать ему пишу для размышлений.

— Да, Илай. Мы отдадим тебя Таре Портмен в обмен на других. — Будем, по крайней мере, надеяться. — Она ждет в доме твоего старого друга Дмитрия. Приготовила для тебя нечто особенное.

Пусть намочит штаны.

Где телефон? Кажется, в кабинетике.

— Сейчас вернусь, — бросил Джек Лайлу, ткнув пальцем в Беллито. — Смотри, чтобы даже на дюйм не двигался.

Тот кивнул:

— Хорошо, только ты поскорее. Неизвестно, сколько у нас времени.

На полпути через столовую что-то послышалось, что-то мелькнуло на лестнице слева. Не готовый к опасности Джек успел взмахнуть рукой с пистолетом, прикрыв голову от кочерги, зажатой в обеих руках человека-гориллы. Отпрянул, наткнулся на обеденный стол, с которого полетели тарелки и вилки, упал, перекатился, уклонившись от очередного удара Адриана Минкина.

15

Осознав услышанное, Джиа в ужасе схватилась за живот:

— Мой ребенок?.. Невозможно!

Тара кивнула и поплыла к ней.

— Возможно. Он мне нужен. Очень.

— Нет!

Она заметила крест, выпавший из руки Чарли, наклонилась, схватила, высоко подняла, сама себе не веря. Настоящая сцена из любимых Джеком старых фильмов про вампиров.

Тара остановилась.

— Опусти.

— Боишься? Боишься креста?

— Я ничего не боюсь, — слишком поспешно возразила она. — Просто...

— Что?

— Кресты из камней слишком долго находились в нехорошем месте. На столетия дольше, чем надо. И кое-что впитали.

— Что впитали?

— Не знаю... Отраву.

— Для тебя, возможно, отраву, но церковь для меня не отрава.

— Церковь? — нахмурилась Тара. — Думаешь, они из церкви? Лучше сказать, из них была сложена тюремная стена.

Джиа не поняла, но теперь получила оружие, по крайней мере щит. Сделала пару глубоких вдохов, стараясь слегка успокоиться — с частичным успехом, — и направилась к лестнице.

— Я ухожу. Поднимаюсь и выйду в парадную дверь. И больше никогда не вернусь. Господи, почему она не послушалась Джека, нарушив обещание держаться отсюда подальше?

— Не уйдешь.

Спокойная уверенность Тары поколебала ее, но она решила держаться.

— Посмотрим.

Держа перед собой крест в вытянутой руке, Джиа пошла вперед. Тара спокойно следила за ней, не пытаясь остановить. Дойдя к ступеньке, она сама остановилась, не в силах двигаться дальше. Путь, как прежде, преградила ватная невидимая стена. Сунула вперед крест, он прошел, а она не сделала ни шагу, как ни старалась.

Оглянулась и охнула, видя Тару прямо за спиной. Махнула крестом, та попятилась.

— Давай честно разберемся, — предложила девочка. — У тебя будут другие дети, а у меня нет. Никогда. Отдай мне своего...

— Даже не думай! Тебе десяти лет еще нет...

— Мне уже было бы двадцать! — Детское личико перекосилось от злобы. — Я хочу ребенка! Своего не могу завести, усыновлю твоего.

— Как? — воскликнула Джиа. — Бред какой-то!

— Нет, не бред. Очень просто. Если ребенок умрет здесь, в этих стенах, останется со мной.

— Да ведь он же не твой!

— Наплевать!

От вопля Тары земля дрогнула под ногами, становилось труднее дышать. Призрак убитой девочки... сыплющаяся земля... Чарли... гранитные плиты... причудливый крест... зачатый ребенок...

— Тара, ты не такая.

— Ты меня совсем не знаешь, — окрысилась она.

— Я была у твоего отца.

— Он меня бросил, мать тоже.

— Нет! Твоя мать...

— Про свою мать я все знаю. Она первая отступилась!

Джиа гадала, как до нее достучаться. Как еще, если не через родных?

— Они тебя любили... Я видела твои фотографии... с лошадью...

— С Рондой, — мелькнула улыбка.

— ...с братом...

Тара нахмурилась:

— Маленький братец... вырос подонком.

— Замолчи! — Кажется, в ней не осталось никаких человеческих чувств. — Они так любили тебя, что жизнь с твоим исчезновением утратила всякий смысл. Не верю, что ты говоришь серьезно.

— Поверь, — с холодной яростью рявкнула Тара. — Меня схватили, привезли сюда, окружили тринадцать мужчин. Один вырезал из груди еще бившееся сердце, а другие смотрели.

Джиа зажала рот рукой.

— Ох, господи помилуй!

— Ни один даже не попытался остановить его, — равнодушно, спокойно рассказывала она. — Никто меня не спас. Разрезали на тринадцать кусочков сердце и съели.

От ужаса в горле встал желчный комок.

— И ты... это видела?

— Нет. Я была под наркозом. Хотя помню события. Так что не говори, такая я или не такая. Не думай, будто знаешь меня. Мне выпало счастье. Передо мной открывалась вся жизнь и бесчисленные возможности. Теперь нет ничего.

— Очень жалко... И все-таки...

— Тара, которую ты видела на фотографиях, мертва. Давно мертва. Умерла под ножом. — Она распахнула кофточку, предъявляя пустую кровавую рану в груди. — У новой Тары нет сердца!

Джиа, пошатнувшись, отступила назад.

— Но ведь я никогда не сделала тебе ничего плохого. Почему ты хочешь причинить мне зло?

— Не хочу. Мне до тебя дела нет. Оно хочет твоей смерти.

— Оно? Что именно? — На ум не пришло ничего, кроме упоминавшегося Джеком Иного.

— Не знаю. Знаю только, что оно меня послало убить тебя.

Убить? Боже милостивый, кто-то... что-то хочет ее смерти!

— Почему? — За что?

— Я не знаю и знать не хочу. С удовольствием оставила бы тебя в живых. Мне нужен только твой ребенок.

— Однако ты пыталась убить меня, похоронить... как Чарли.