Николас Конде - Щупальца веры

Со временем, понял Кэл, после того как он увидит ее в миллионе обычных ситуаций и мест, в которых мужчина видит свою жену, он сможет стереть странные и отвратительные воспоминания о той страшной ночи.

Когда он садился, они улыбнулись друг другу улыбкой радости, огорчения, и их руки встретились над столом.

Она первая отважилась заговорить:

— Я… я один или два раза склонялась к тому, чтобы сделать заклинание, которое вернуло бы тебя…

— О, пожалуйста, дорогая, пожалуйста. — Он готов был упасть на колени и умолять ее. — Я хочу быть с тобой, но невозможно больше…

— Я знаю, — сказала она, — И именно поэтому хочу, чтобы ты выслушал меня. — В ее голосе была настойчивость, требовавшая его внимания. — Я была склонна сделать это, но не поддалась искушению. Я сказала себе: это поддерживает. Это способ смотреть на вещи, к которому вы можете обратиться, когда вы в отчаянии. Я была в таком положении, когда начала…

«Я тоже», — подумал он.

Она продолжала:

— Но теперь я поняла, что хочу быть вместе с тобой, но так, чтобы у наших отношений была всего лишь одна основа, и этой основой не может быть колдовство, а то, что находится внутри тебя, то, что ты испытываешь ко мне. И вот я избавилась от всего — от шкатулки, чаши, камня, от всего. Я положила их в ящик, поехала за город и похоронила их. И сегодня утром ты позвонил. — Она еще крепче сжала его руки. — Я не говорю, что сразу же перестану верить, Кэл, но я больше никогда не буду исповедовать эту религию. Самое важное для меня — это ты. Только ты. И Крис. — Она сделала паузу, глубоко вдохнула и подняла глаза к потолку. — И я считаю, что если там, наверху, есть какие-то боги, то им непременно известно о божественности настоящей любви между мужчиной и женщиной, и они, подумав, простят мне все, что я сделала ради любви. — Она опустила глаза, в которых блестели слезы, и затем смущенно пожала плечами. — Ну вот, я сказала все.

Он попытался сказать что-то, что шло бы от сердца. Но потом просто поднес ее руки к губам.

Они заказали шампанское — «отпраздновать примирение», как он выразился, — и когда чокнулись, он сказал:

— За нас.

— За нас троих, — сказала она.

И тогда он понял, что снова стал верить — исповедовать самую важную веру. Веру в будущее— обычную жизнь с ее радостями, смехом, любовью и с каждодневными проблемами. И он понял, что ему хотелось, чтобы она всегда была частью всей этой жизни.

Когда он разлил все до последней капли, он уже больше не мог сдерживать слова:

— Выходи за меня замуж, Тори. Пожалуйста.

Она подняла глаза, наполненные слезами.

— О, Кэл! Я очень этого хочу. Но ты уверен?

— Настолько уверен, насколько возможно в этой жизни.

Они решили, что со свадьбой подождут несколько недель, чтобы Крис как-то привык к этому. Они поцеловались через стол и заговорили о своих будущих планах.

Они снова были вместе, и не было никакого напряжения.

Крис ликовал оттого, что Тори снова вошла в его жизнь. Огорченный тем, что, возможно, он был причиной ее короткого отсутствия, он вел себя почти идеально, был послушным, заботливым и любящим ребенком. Кэл воспользовался периодом необычайного послушания, чтобы избавиться от семицветной свечи. Он поискал ракушки, чтобы выбросить их тоже. Но их не было в сумке Криса, и нигде в комнате он не смог их найти. Крис таскал их с собой и, как это свойственно детям, должно быть, потерял. Он перерос их и уже не нуждался в амулете. Его привязанность к этим талисманам исчезла вместе со снами о Лори и о богах, вместе со всеми другими признаками нервного расстройства. Как будто все это было лишь реакцией на волнения Кэла.

И как только Кэл на самом деле начал беспокоиться, что его сын вел себя неестественно хорошо, как мальчик в один прекрасный вечер накричал на Тори за то, что она хотела уложить его спать и не дает ему досмотреть по телевизору длинный фильм.

— Я больше не люблю тебя, — закричал он, когда выходил из гостиной, — ты не моя мама, и я ненавижу тебя.

Когда Крис с шумом захлопнул дверь своей комнаты, Тори вернулась на кухню и прислонилась к раковине.

— О Боже, — сказала она. — Я думала, что он этого никогда не скажет.

— Ты рада этому?

— Конечно, рада. Наконец я знаю, что он принимает меня: он может рисковать мной.

Через несколько минут Крис жалобно просил Тори, чтобы она пришла и поцеловала его перед сном.

Семья, с радостью подумал Кэл. Теперь они были настоящей семьей.

Через несколько дней он снова заговорил о свадьбе, и на этот раз она захотела определить день. Они решили пожениться после Дня Благодарения. У Криса будут каникулы в школе, и они все вместе смогут куда-нибудь съездить. «Семейный медовый месяц», как выразился Кэл.

На следующий день, сидя в столовой факультета, Кэл услышал сплетню о Лоуренсе Крайгере. Это был довольно известный этнограф, преподающий в Амхерсте. Несколько недель назад Крайгер сбежал с одной своей студенткой и немедленно был уволен с работы: его невеста — внучка банкира, который завещал несколько миллионов долларов колледжу. В академических кругах шли слухи о том, что подыскивали замену на освободившееся место.

Эти слухи заинтересовали Кэла, потому что Крайгер специализировался по культурам народов Азии и южной части Тихого океана. Эта счастливая случайность была очень кстати. Его новая жизнь с Тори заслуживала нового начала, тихого убежища, в котором они отгородились бы от зловещего влияния, едва не погубившего их надежды.

Вечером он рассказал Тори об этой возможности, о красоте сельской местности в Массачусетсе, о прелестях спокойной сельской жизни с овощами с собственного огорода летом и живописными чередованиями времен года…

Она рассмеялась:

— Тебе не нужно все это так расхваливать, дорогой. Я тоже думала о том, чтобы уехать из города, — продать мои дома. Деньги, которые я получу вместе с теми, которые ты получишь по твоему судебному иску, обеспечат нам безмятежную жизнь куда бы мы не поехали. Ты можешь отдохнуть от твоей преподавательской работы и от работы над своей книгой. — Она поймала его хмурый взгляд. — Я имею в виду книгу про племя зоко.

Они объявили о продаже домов. Он написал в Амхерст. Как только Кэт вернется из Европы, где она начинает публикацию «Культур», он попросит ее, чтобы она послала рекомендательное письмо в Амхерст.

Когда агенты по недвижимости приехали, чтобы осмотреть владения Тори, перед тем как установить точные цены, они сообщили ей, что она может рассчитывать на миллион долларов за оба дома. Перспектива того, что возможно на некоторое время оторваться от преподавания, может быть, попутешествовать в районах Тихого океана, превратилась в более привлекательную идею. Если не так давно казалось, что судьба не благоволила ему, что теперь ему не на что было жаловаться. Внезапно все встало на свои места.