То «заика», то «золотуха» - AnaVi
И, уйдя из света под стук своих собственных шагов-танкеток, растворилась уже и в совершенно иной темноте, обретя и найдя себя затем уже и у стенки, а и точнее — в стыке между голых серых бетонных стен, «в углу», на таком же полу, застеленном лишь тёмно-серой, почти и «чёрной» подра-порванной обугленной газетой за вчерашнее число: в тёмной же комнате с единственным источником жёлто-рыжего света — из-под белой побитой деревянной двери; за которой и в кухне же — шло очередное же нарко- и алко-пиршество: с каждым новым криком, матом или дракой… разбитой бутылкой, кружкой или ампулой — перерастающее в обычный и пошлый же до одури притон! И где они же все — веселятся и празднуют там, а она — «наказана» здесь за сублимированные рисунки на каких-то ещё остатках-останках светло-зелёных обоев чёрным грифельным карандашом, последним, не сломанным и не выброшенным, оставшимся, как и за неимением же всё — бумаги, что были тут же сорваны и отправлены следом в мусор, а она — усажена «в угол», перерисовывая и по памяти же всё то, что было на стене, на газету же: в виде четырёх силуэтов, два мужских и два женских, и сказать бы, что «Мама, папа, я — …», но и не дружная, а уж и тем более не «счастливая» и не «семья», прорисованных дотошно и заштрихованных же ко всему ещё «детально», как видела их только она, перед этим же ещё и придумав сама, нафантазировав и вообразив в своей же голове, перед такими же глазами и про себя; лишь и без голоса же всё, правда, но и в каком-никаком уединении и такой же «тишине»: могла же их, в конце концов, и сама обыграть-озвучить — от своего же всё, и пусть одного, но и всё-таки же лица, смотря поочерёдно на каждого и каждую же из них и сочиняя так же диалоги меж… Даниилом, Даной, Алексеем и… Собой. На этот раз! Как и уже — Софией!.. А и перед этим же ещё: Дариной, «Бабочкой», Дарьей… Владой, Кариной, Олей… Дианой, Катрин, Кристиной… Ксенией и… Олесей.
Глава 2. «Covёr»
Грустный дэнс
(Cover — Artik & Asti feat. Артем Качер; «AM-A-S» — Клуб Романтики: Секрет небес)
Пой,…
Им плевать на твоё состояние… На состояние твоей души и… тела! «С последним — переборщила»? Нет! Там же — ещё не всё равно. Хотя… Как посмотреть. И кому! И под каким углом… разношёрстной и разномастной толпе! Вот тем девчонкам и парням, в самом конце этого «глаз выколи» клуба, плевать абсолютно! Да… Не говоря уж и о том, что их ещё и светомузыка слепит и… «глушит», ко всему! Но и это — ничего. И нипочём… им. Скачут ж, вон и до сих пор, как сидоровы козы и… бараны, но и не на новые ворота, которых ты выводишь и ведёшь, как пастух. Заставляя их ещё и параллельно, как засыпающий и кимарящий меж делом, прыгать через изгородь, считая перед сном… Чтобы только уснуть! Чтобы лишь музыка не долбила по барабанным перепонкам… Хотя бы и ночью! Но она всё равно долбит… И не потому, что тебе это так нравится. Скорее — потому, что и именно: «не». Но и это — всё ещё твоя жизнь. И твоё же проклятие… одновременно. Твоя кара, ангелок! Петь на последнем издыхании… И будто бы — в последний раз. В последний… «всякий» раз! Где-то на задворках и на истоке срывающегося голоса — летя на всей скорости… в
