Клайв Баркер - Книги крови V—VI: Дети Вавилона

И тут Д’Амура схватили за ногу. Опустив глаза, он увидел демона с телом цвета спелой малины, плотоядно тянувшегося к нему. Длинный язык обвился вокруг голени Гарри, а пасть нацелилась на пах. Нападение заставило позабыть и об огне, и о Рапари. Гарри нагнулся, чтобы руками оторвать от ноги язык, но тот был гладкий — не ухватить. Гарри пошатнулся и попятился, а демон, обнявший уже обе ноги, стал карабкаться вверх по его телу.

В борьбе они упали на пол и откатились по коридору от лестницы. Боролись они на равных — отвращение Д’Амура по силе равнялось энтузиазму демона Прижатый к полу, Гарри вдруг вспомнил о Рапари: его приближение отдавалось гулом и вибрацией в досках пола и стенах.

Между тем Рапари достиг верхних ступеней и медленно повернул голову в сторону погребального костра. Даже на расстоянии Гарри видел и понимал, что отчаянные попытки Валентина уничтожить тело хозяина оказались тщетными. Огонь едва-едва начинал пожирать Сванна.

Засмотревшись на Рапари, Гарри позабыл о своем непосредственном противнике, и тот умудрился запустить кончик щупальца ему в рот. Горло тут же наполнилось какой-то жидкой гадостью, Гарри стал задыхаться. Широко раскрыв рот, он со всей силы прикусил конечность, перерубив ее зубами. Демон не закричал, но брызнул в воздух струями едких экскрементов из тянувшихся вдоль спины пор и отвалился. Выплюнув вслед уползавшему гаду кусок его плоти, Гарри обернулся к костру.

То, что он увидел, заставило его позабыть обо всем на свете.

Сванн поднялся на ноги.

Он весь горел, с головы до ног. Волосы, одежда, кожа. Каждая клетка его тела светилась пламенем, а он стоял с поднятыми руками и приветствовал аудиторию.

Рапари прекратил наступление и замер, не дойдя пару ярдов до Сванна, словно зачарованный ошеломляющим трюком.

С лестницы в коридор выплывал еще один силуэт. Баттерфилд. Культя его была наспех забинтована, а сбоку скособоченное туловище поддерживал демон.

— Сбей пламя, — приказал адвокат Рапари. — Это несложно.

Кованый даже не пошевелился.

— Вперед! Это всего лишь фокус. Да он мертв, черт тебя дери! Это просто фокус.

— Нет, — сказал Гарри.

Баттерфилд посмотрел в его сторону. Адвокат и прежде казался блеклым, теперь же так побледнел, что его существование было явно под вопросом.

— Что ты можешь знать?

— Это не фокус, — сказал Гарри. — Это магия!

Сванн будто услышал последнее слово. Его веки затрепетали и поднялись, он медленно потянулся рукой к внутреннему карману пиджака и плавным движением выудил оттуда носовой платок. Платок тоже горел. И был абсолютно чистым Как только Сванн встряхнул его, из складок платка выпорхнул рой крошечных пташек, зажужжавших крылышками. Рапари был околдован ловкостью рук волшебника, его глаз неотрывно следил за полетом иллюзорных птиц, поднявшихся к потолку и там растворившихся. В это мгновение Сванн сделал шаг вперед и заключил машину в объятия.

Огонь тут же охватил Рапари, змейками разбежавшись по суставчатым конечностям. Кованый попытался высвободиться из объятий Сванна, но безуспешно: тот прильнул к Рапари, словно к блудному сыну, и не отпускал до тех пор, пока иссушенная огнем тварь не зачахла. Гарри показалось, что огонь пожрал Рапари мгновенно, за доли секунды, но полной уверенности у него не было. Время — как в моменты самых эффектных выступлений иллюзиониста — остановилось. Надолго ли — на минуту? две минуты? пять? — Гарри никогда не узнает. Он и не пытался анализировать. Неверие — удел трусов, а сомнение и нерешительность — верный способ позволить сломать тебе хребет. Он довольствовался увиденным, не постигая, жив Сванн или мертв; не постигая, реальны или призрачны птицы, огонь, коридор, да и сам он, Гарри Д’Амур.

Рапари рассыпался в прах. Гарри поднялся на ноги. Сванн все еще стоял, но прощальное представление закончилось.

Провал Рапари подорвал мужество всей стаи демонов, и они схлынули вниз, оставив Баттерфилда на верхних ступенях в одиночестве.

— Такое не забывается и не прощается, — сказал, адвокат Гарри. — Отныне тебе не будет покоя. Ни днем, ни ночью. Я твой враг.

— К вашим услугам, — ответил Гарри.

Он оглянулся на Сванна, давая Баттерфилду возможность отступить. Волшебник снова улегся на пол: глаза закрыты, руки скрещены на груди, будто и не поднимался. И только теперь пламя взяло свое. Кожа Сванна вздувалась пузырями, одежда дымилась, тлела и расползалась. Огню потребовалось немало времени, чтобы справиться с телом, но в итоге он обратил человека в пепел.

Между тем рассвет миновал, настало воскресенье, а это означало, что клиентов сегодня не будет. Никто не помешает Гарри сгрести останки, растолочь осколки костей и сложить все в пакет. Затем он поедет к какому-нибудь мосту или причалу и пустит Сванна в плавание по реке.

Когда огонь довершил свое дело, от волшебника осталось совсем мало и уже ничто не напоминало человека.

Все приходит и уходит; это тоже магия. А что в промежутке? Погони и фокусы, ужасы, подмены. Случайные радости.

Ах, в эту жизнь вместилось столько радости; это тоже магия.

Послесловие: На улице Иерусалима

(пер. с англ. Н. Волковой)

Уайберд смотрел на книгу, а книга смотрела на него. Все, что говорили о мальчике, было правдой.

— Как вы вошли? — поинтересовался Макнил. В его голосе не звучало ни гнева, ни страха. Обычное любопытство.

— Перелез через стену, — ответил Уайберд.

Книга кивнула.

— Посмотреть, справедливы ли слухи?

— Да, примерно так.

Среди знатоков странных явлений историю Макнила рассказывали уважительным шепотом. Как юноша выдал себя за медиума и выдумывал байки о покойниках для собственной выгоды; и как мертвые, устав от его насмешек, прорвались в мир живых, дабы осуществить безупречную месть. Они сделали надписи на его теле: вытатуировали на коже свои истинные завещания, чтобы он никогда больше не смог использовать их скорбь всуе. Они превратили его плоть в живую книгу — книгу крови, каждый дюйм которой нес на себе их истории.

Уайберд не был легковерным человеком Он не принимал всерьез эту историю — до сего момента. Но сейчас живое доказательство ее истинности стояло перед ним. На открытой глазу коже Макнила не осталось ни единого участка, не истерзанного этими мелкими буквами. Прошло более четырех лет с того дня, когда духи пришли за мальчиком, но раны его по-прежнему были свежи. Казалось, они никогда полностью не заживут.

— Вы увидели достаточно? — заговорил юноша. — Это еще не все. Он покрыт надписями с ног до головы. Иногда он думает, что они исписали даже его внутренности. — Он вздохнул.— Хотите выпить?