Олег Кожин - Темная сторона Сети (сборник)

– Ага. Целый день тут сижу, людишки чёртовы накопали. И кого ловят-то, видал, ага? Оцифрованные пачками шастают, а они вон чего.

– Тебя как звать-то, бедолага?

– Ом, – представился толстяк, почёсывая лоб.

– Меня Жук. Я из Башни.

– Ого, какими судьбами? Хотя какая разница, давай потом, ага? Ты же ведь должен превращаться в паучка-жучка с липкими мохнатыми ногами, так? Для этих стен как раз такое и надо. Я-то, если в пончик, блин, превращусь, толку не будет. От меня и наверху-то толку нет, а в дыре этой треклятой и подавно. Я однажды застрял между деревьев, тот еще случай был…

Ом бубнил и бубнил, будто планировал поведать новому знакомому свою полную биографию. Жук осмотрелся. Вертикальные стены трудности для него не представляли, но нужно было хоть немного очухаться перед превращением. Толстяк вспомнил про червей. Странно, Жуку казалось, так далеко в лес единицы не заползают. В любом случае, встречаться с ними не хотелось. Эти существа не чета оцифрованным, они – враги совсем другого калибра.

Болтовню Ома прервал шорох сверху. Затем оттуда спустились две верёвки. Вокруг пасти вертикального туннеля толпились люди. Превращаться не пришлось.

– А вот там, в деревьях, всегда часовые. У них даже автоматы есть! А ещё много-много-много ям и ловушек вокруг, чтобы эти безглазые до нас не добегали. Они всё равно иногда добегают, но найти никого не могут, потому что деревья очень хитро растут!

Девчушку звали Соня, она и была тем лицом из рюкзака. Два дня Жук с Омом провели в лагере людей, который удивительным образом был спрятан в сердцевине леса. Сперва оборотней хотели вытащить из ловушки и отправить восвояси, но в Жуке признали того самого спасителя. Родители девочки предложили им остаться, а Соня вызвалась стать гидом по здешних природным лабиринтам. Ом отнекивался и хотел тихонько сбежать, но передумал, увидев накрытый по такому случаю стол.

– Цифры сюда не ходят – так папа говорит. Но всё равно нужно быть осторожными. И всегда-всегда смотреть по сторонам. А меня теперь отсюда и не выпустят. Так мама говорит. Ну пока не вырасту. Чтобы больше не рисковать. Может, с тобой меня отпустят на озеро? Ты же такой сильный и страшный! А озеро такое здоровское!

– Всё правильно родители говорят, ты их слушайся. Там и для взрослых слишком опасно, а для детей и подавно. Никуда не денется твоё озеро, ещё искупаешься.

– А почему вы не хотите победить цифры? Вы их боитесь? Тогда бы все смогли везде ходить, и небо стало нормальным, чтобы солнышко разглядывать. – Соня подняла голову и уставилась на переплетение троек наверху, сквозь которое, будто вода из дырявого настила, сочился свет. – И не было бы этих, страшных. Папа говорит, что, если эта сеть накроет всю землю, станет очень-очень плохо. Только ты ему не говори, что я рассказала. Это я подслушала потому что.

Жук почесал макушку. К беседе по душам со столь юным и наивным созданием он был явно не готов.

– Цифр слишком много. А оцифрованных, – Жук глянул вниз на Соню, – ну этих, страшных, их ещё больше. В сотни раз. И они помогают цифрам.

Они миновали землянки с припасами, сколоченные из дерева столы и лавки и вышли к дубу необъятных размеров. В диаметре тот был не меньше пятнадцати метров, а огромные ветви походили на корни. Складывалось ощущение, что он растёт кверху ногами.

– Ну и толстяк.

– Это наш дубовик-великан! – заулыбалась Соня. – Давай поднимемся!

Прямо из коры росли ступеньки, а у вершины сидели часовые. Лиственный купол шелестел на ветру, оберегая от взглядов чисел.

– Соня, – грозно сказал парень с рыжей бородкой, закуривая сигарету, – нельзя тебе здесь лазить. А нука марш отсюда и дружка забирай.

– Я только показать! Это же Жук, он нас спас! И победил всех-всех бегунов в лесу. Голодных этих.

Рыжий затянулся и махнул рукой, мол, делайте что хотите, только меня не трогайте. Вдалеке над лесом вился дым, перекрывая линию горизонта. Казалось, столб этот царапает даже цифровую сеть.

– Горит что-то?

– Не, это болотный туман, – ответила Соня. – Из болот. Там всегда туман. Потому что это плохое место. Там маньяк живёт.

– Маньяк? – удивился Жук. Он знал, что на болотах селятся двойки, а тут было что-то новенькое.

– Ну да, – кивнула Соня. – Злой и страшный. Он специально в лес приходит, чтобы людей убивать.

– Из ваших, между прочим, – выпуская дым, произнёс рыжий.

– Из наших? – Жук начинал чувствовать себя глухим идиотом, который всё время переспрашивает и переспрашивает.

– Не из моих же. Чокнутая буква на людей охотится. – Рыжий сплюнул, затушил окурок о подошву и запихнул его в карман. – Мало нам оцифрованных с числами, так и этот Ё болотный какой месяц уже кровь портит.

Через полчаса Жук сидел у костра и дрожащей рукой подкидывал в огонь хворост. В это невозможно было поверить, но один Ё выжил. Рыжий не врал, это подтверждали и другие. Рядом на лежанке развалился Ом, задумчиво смотрел на пламя Андрей – отец Сони. Они ждали Лесника.

Когда люди отказались от Ё, эти буквы ушли в горы, подальше от всех. Там их и перебили в самом начале войны. Гордость не позволяла им искать убежища в Башне, ведь другие буквы за них не заступились. Последнего Ё убили десять лет назад. Цифропокалипсис восторжествовал. Так казалось до сегодняшнего дня.

– Правда, гулял слушок, – рассказывал Жук, – что одна семья превратилась в изгоев среди изгоев. По каким-то причинам они не ушли в горы со всеми, а просто исчезли. Спрятались, потому что блуждающие буквы о них ничего не знали либо умерли, что самое вероятное. Эту байку в Башне знает каждый. Но никто не верит.

– Зря.

К костру подошел низенький мужчина в дождевике, хотя никаким дождем и не пахло. Щуплый, бородатый, в дурацкой шляпе, он напоминал заплесневелый гриб. Лесник откашлялся и присел на бревно.

– Я даже догадываюсь, почему они сбежали. Вы про уродов слыхали?

– А как же, – кивнул Жук. – Дети, застрявшие в шкуре букв. Неспособные превращаться в человека.

– Ага, такое бывает, если писькой тыкать в чужие буквы. Точно говорю, – согласился Ом.

Лесник уставился на Ома и замолчал. Будто завис. Толстяк аж заворочался под столь неуютным взглядом.

– Дело говоришь, парень. Так вот. Мой дед, земля ему пухом, давным-давно нашёл у тех болот труп мамаши. Свежий, похоронить не успели. Живот был разорван, лохмотья одни. Смекаете?

Жук переглянулся с Омом. Андрей подкинул дров в огонь, и пламя довольно заворчало. Тьма спустилась быстро и незаметно.

– Так это ведь, как его, звери-рыбы всякие могли ведь, ну и пожрать, как бы. Первый раз, что ли?