Стивен Кинг - Тьма, — и больше ничего

Дарси поразилась, с какой скрупулезностью он все продумывал и как досконально все помнил. Неудивительно, что его не поймали. Если бы она не споткнулась об эту проклятую коробку…

— Никто из них не имел ни малейшего отношения ни ко мне, ни к моему бизнесу. Это было бы очень плохо. И очень опасно. Но я много разъезжаю и очень наблюдателен. И Би-Ди, который сидит во мне постоянно, тоже. Мы выискиваем динамисток. Их всегда видно. Они носят слишком короткие юбки и нарочно выставляют напоказ бретельки лифчика. Они искушают и соблазняют мужчин. Взять хотя бы ту же Стейси Мур. Уверен, ты о ней читала. Она была замужем, но это отнюдь не мешало ей тереться об меня грудями. Она работала официанткой в кофейне Уотервилля. Я ездил туда в магазин монет Миклсона, помнишь? Пару раз ты даже составила мне компанию, когда Петс училась в колледже, А потом Джордж Миклсон умер, его сын все распродал и переехал в Новую Зеландию или еще куда-то. Так вот, эта женщина заигрывала со мной так, что ты даже представить себе не можешь, Дарси! Всегда интересовалась, не хочу ли я чем-нибудь подсластить кофе, спрашивала про бейсбол, а сама наклонялась, прижималась грудью к плечу, делала все, чтобы я возбудился. И, должен признаться, небезуспешно. Я — мужчина с естественными мужскими потребностями и реакциями, и хотя ты мне никогда не отказывала… все же… я — нормальный мужчина с повышенным содержанием тестостерона в крови. Некоторые женщины это чувствуют и пользуются этим. Это их заводит.

Он задумчиво смотрел на свои колени. Потом вдруг резко вскинул голову от неожиданной мысли. Редеющие волосы всколыхнулись и улеглись на место.

— И они все время улыбаются! Красная помада и вечная улыбка! Я всегда узнаю эти улыбки. Как и большинство мужчин. «Ха-ха, я вижу, чего ты хочешь, но дальше откровенного флирта дело не пойдет, так что довольствуйся тем, что имеешь». Я-то мог довольствоваться, а вот Би-Ди — нет! — Он медленно покачал головой. — Таких женщин очень много. Узнать их имена проще простого, а потом выяснить про них все по Интернету. Там полно информации, если знать, как искать, а уж бухгалтеры знают. Я проделывал это… десятки раз. Может, даже сто. Наверное, это мое хобби. Я собирал информацию точно так же, как коллекционировал монеты. Обычно это ничем не заканчивалось. Но иногда Би-Ди говорил: «Вот этой надо заняться вплотную, Бобби. Вот этой! Мы вместе составим план, а когда придет время, на сцену выйду я». Вот так все и происходило.

Боб сжал ее холодные вялые пальцы в своей руке.

— Ты считаешь меня сумасшедшим. Я вижу это по твоим глазам. Но я не сумасшедший, Дарси. Это все Би-Ди… или Биди, если тебе больше нравится его псевдоним для прессы. Кстати, если ты внимательно читала статьи, то наверняка заметила, что я нарочно делал много ошибок в словах и даже в адресе. Я храню список сделанных ошибок в бумажнике, чтобы обязательно повторить их в следующей записке. Это чтобы направить полицию по ложному следу. Я хочу, чтобы копы считали Биди тупым, во всяком случае, малограмотным, и они действительно так считают! За все эти годы меня допрашивали лишь один раз, и то — как свидетеля. Было это давно. Примерно через две недели после того, как Би-Ди убил Стейси Мур. Какой-то хромой старик, уходивший в отставку. Попросил меня перезвонить, если я вдруг что вспомню. Я обещал. Смех, да и только!

Он едва слышно фыркнул, как иногда делал, когда они вместе смотрели сериалы «Современная семья» или «Два с половиной человека». Подобная реакция означала, что он оценил ту или иную шутку, и до сегодняшней ночи даже увеличивала удовольствие, которое Дарси получала от забавных перипетий на экране.

— И знаешь, что еще, Дарси? Если меня поймают с поличным, я во всем признаюсь. По крайней мере мне так кажется. Вряд ли кто-нибудь может сказать наверняка, как поступит в подобной ситуации. Но никаких деталей я сообщить не смогу. Потому что я почти ничего не помню о самих… событиях. Все делает Биди, а я… даже не знаю, как сказать… Как будто отключаюсь. Похоже на амнезию. Проклятие!

Ах ты, лжец! Ты все отлично помнишь. Это видно по твоим глазам, по тому, как кривится рот.

— А теперь… все в руках Дарселлен. — Он поднес к губам ее руку и поцеловал, будто подтверждая сказанное. — Помнишь старое выражение: «Я могу тебе сказать, но тогда мне придется тебя убить»? Оно нам не подходит. Я никогда не смог бы тебя убить. Все, что я делаю, все, что я заработал… может, и не так много, как хотелось бы… я делал и зарабатывал ради тебя. И ради детей, конечно, тоже, но в основном ради тебя. Ты вошла в мою жизнь, и знаешь, что произошло?

— Ты остановился, — сказала она.

Он просиял.

— На двадцать лет!

На шестнадцать, подумала она, но вслух ничего не сказала.

— Все эти годы, пока мы растили детей и пытались наладить бизнес с монетами — и это твоя заслуга, что мы преуспели, — я мотался по Новой Англии, составляя налоговые декларации и учреждая фонды…

— Это твоя заслуга, — поправила она и поразилась, услышав в своем голосе теплоту и покой. — Это все твои знания и опыт.

Он был так тронут, что, казалось, снова заплачет, а потом хрипло произнес:

— Спасибо, милая. Ты не представляешь, как важно для меня это услышать. Ты спасла меня. И не один раз. — Он откашлялся. — Больше десяти лет Би-Ди не давал о себе знать. Я даже решил, что он ушел. Честно. Но потом он вернулся. Как призрак. — Боб помолчал, будто обдумывая свои слова, и медленно кивнул. — Он и есть призрак. Очень плохой. Он снова начал указывать на женщин, когда я ездил по стране: «Посмотри-ка на эту. Она хочет, чтобы ты увидел ее соски, но если ты до них дотронешься, она вызовет полицию, а потом будет смеяться с подругами, наблюдая, как тебя уводят… Посмотри-ка на эту, как она облизывает губы языком. Она знает, о чем ты думаешь и чего хочешь от этих губ, знает, что дразнит тебя, и ты это понимаешь… Или вон та, что демонстрирует трусики, когда вылезает из машины, а если ты считаешь, что она делает это случайно, то ты полный кретин! Она просто „динамо“, которая уверена, что ей все сойдет с рук».

Он замолчал. Потемневшие глаза смотрели в пол. Это был взгляд того Боба, который так успешно от нее скрывался двадцать семь лет. Того самого, которого он пытался выдать за призрак.

— Когда у меня появились такие мысли, я пытался их гнать. Есть журналы… Особые журналы… Я покупал их до нашего знакомства… И я подумал, что если снова… Даже не знаю… Наверное, хотел заменить реальность фантазией… Но если хоть раз попробовал это сделать по-настоящему, то никакая фантазия это не заменит.

Он говорил так, подумала Дарси, будто рассказывал о каком-то любимом деликатесе. Об икре. О трюфелях. О бельгийском шоколаде.