Фрэнсис Вилсон - Пожиратели сознания

Снова поставив мысленную защиту, она сделала шаг к секретеру. Потом еще один. Она уже была у границы зоны безопасности. Кейт потянулась к верхнему ящику секретера. Не получается. Кончики пальцев были в двенадцати—пятнадцати дюймах от ящика.

Кейт заставила себя отодвинуться от духовки еще на полшажка и снова потянулась к ящику. Когда кончиками пальцев она скользнула по медной ручке, начался знакомый гул. Она вцепилась в ручку ящика, и тот пополз по направляющим. Преодолев две трети пути, он замер. Кейт дернула посильнее, но ящик не шевельнулся.

Проклятье.

Она придвинулась поближе, чтобы заглянуть в щель застрявшего ящика…

Гул усилился.

Кейт? Кейт?

Она отпрыгнула. Она должна преодолеть это ничейное пространство между микроволновкой и Единством. Но что, если Единство догадается, к чему она стремится? Ее план может рухнуть. Она должна забить мозг чем-то иным.

Песенкой. Какой угодно. Лучше всего какой-нибудь смешной старой колыбельной. В памяти всплыли строчки «Ослика Маффина»: «Ты же знаешь — Ослик Маффин, Ослик Маффин, Ослик Маффин…» Она пела их Кевину и Лиззи. Господи, да она напевала эту колыбельную и маленькому Джеку.

Кейт на мгновение прикрыла глаза, собралась с силами, напряглась и до предела вытянула руки и пальцы, продолжая мысленно бормотать слова песенки.

Кейт? Ты здесь, Кейт?

Про-сто взять короб-ку с плас-тиком, с плас-тиком, про-сто взять короб-ку с плас-тиком…

Кончики пальцев нащупали искомое, и она смогла подтянуть к себе маленький походный будильник.

Есть! И она скрыла от Единства смысл своих действий. Во всяком случае, она молилась, чтобы это получилось.

Кейт поставила на кожух духовки будильник с торчащими из него проводами и снова приблизилась к секретеру. Она затянула ту же песенку, просто поменяв в ней несколько слов.

Прос-то взять не-сколь-ко бата-реек… не-сколько бата-реек, не-сколь-ко бата-реек, прос-то взять не-сколь-ко бата-реек…

Она запустила руки в глубь ящика, скребя пальцами по всему, что попадалось, и наконец подтащила два цилиндрика, которые Джек называл детонаторами. И кое-что еще: маленький пистолет, который она увидела на другой день. И его, и все остальное она тоже положила на микроволновку.

Остается… самая последняя, самая важная вещь: брусок взрывчатки. Стоит ли назвать ее или, точнее, подумать о ней? Имеет смысл — ведь взрывчатка лежала в самом дальнем конце ящика. Завернутая в бумагу, она была достаточно тяжелой. И тут Кейт все поняла.

Она снова подошла к секретеру, на этот раз на пару дюймов поближе; она вошла в это гудение, она окунулась в густой жар, в этот Голос…

Кейт? Почему ты появляешься и исчезаешь, Кейт? Ты нужна нам…

Прос-то взять адрес-ную кни-гу, адрес-ную кни-гу, адрес-ную кни-гу, прос-то взять адрес-ную кни-гу…

В дальнем конце ящика ее пальцы вцепились в какой-то предмет, около дюйма толщиной, в промасленной бумаге.

Кейт? Что ты делаешь?

Да, что же она делает? Ясное дело — что-то вытаскивает из этого ящика. Но что?

Кейт?

Она отшатнулась. У нее не было сил скрыться от этого голоса, и конечно же она не могла вынырнуть из этого радостного океана тепла; она просто выпрямила спину, потому что ей было страшно неудобно и тяжело стоять таким образом…

И она освободилась.

И в руках у нее был брусок взрывчатки, напоминающей глину.

Кейт опустилась на колени рядом с микроволновкой и всхлипнула. Не от радости, не от облегчения, а потому, что она до мозга костей была полна ужаса. Как она не хотела делать это.

Но Кейт лишь на минуту позволила себе расслабиться от жалости к самой себе, после чего стала толкать микроволновку по полу обратно к буфету. Ее еще ждала работа.

Вооружившись тесаком, она зачистила кончики проводов от будильника и детонаторов. Затем сплела их и обмотала скотчем.

Ну вот, почти все. Осталось только одно, самое тяжелое, — и она готова.

13

В первый раз Джек проскочил мимо дома Холдстока. Он был здесь только однажды и в темноте пропустил его. Тем более, что дом Холдстока скрывался за завесой дождя. Вернувшись и наконец найдя его, он понял, в чем дело: в доме не было ни проблеска света, ни малейшего признака жизни.

Когда он вылез из машины и пошел пройтись, в голове раздался тревожный сигнал. Быстрый взгляд на окна фасада — ни проблеска. С другой стороны дома — та же история. На могиле царило бы большее оживление.

Вернувшись к своей машине и стряхнув капли дождя, Джек, не отводя взгляда от темного дома, устроился на переднем сиденье.

Он полностью выжат.

Если мы тебе нужны, ты знаешь, где найти нас.

Жаннет или, точнее, Единство, которое и говорило ее устами, сбило его с пути. Зачем? Чтобы он впустую потратил свое время? Или…

О дьявольщина! Кейт.

Схватив сотовый телефон, он набрал номер. Тот предназначался только для крайних ситуаций, и Джек всегда помнил об этом. Сейчас и был такой крайний случай.

Занято. Хороший знак. Единству для связи не нужны телефоны, а Кейт было сказано, что она может позвонить.

Вопрос вот в чем: знает ли Единство, где он живет, Он должен исходить из того, что ему известно большинство сведений, которыми располагает Кейт, а уж она-то знает его адрес. И возможно, кто-то из членов Единства сейчас направляется по этому адресу. Он или она не смогут войти, но Джек будет чувствовать себя куда лучше, окажись он рядом с Кейт.

И он на полной скорости погнал машину к Бронкс-Ривер-парквей.

14

Ответил на звонок Рон. В потоке слов, которые клокотали в трубке, она слышала раздражение, смешанное с облегчением.

— Господи Иисусе, Кейт, куда ты пропала? С тобой все в порядке?

— Абсолютно, — сказала она.

Его голос отдалился, когда она услышала, как он говорит:

— Это мама. С ней все в порядке. — Облегченное бормотание Кевина и Лиззи — и снова возник его голос: — Мы ужасно беспокоились о тебе. Почему ты не звонила? Словно исчезла с лица земли. Когда ты не появилась сегодня днем, я начал названивать твоей подруге, на твой сотовый — нигде никого. Мы были просто вне себя. Я уже собирался звонить в полицию Нью-Йорка!

— Здесь все было ужасно, Рон, — сказала Кейт. — Жаннет в коме. И не думаю, что она выйдет из нее.

Она хотела, чтобы в ее словах было как можно меньше лжи, но, поскольку в правду никто не поверил бы, ей приходилось как-то выкручиваться. Жаннет — настоящая Жаннет — в самом деле была в коме.

— Ох, — сказал Рон. — Прости. Но ты могла позвонить.

— А потом свалился и мой брат Джек.

— Давно потерянный Джек?