Стивен Джонс - Вампиры. Антология

— Наверное, они стоят теперь целое состояние, — сказал Дэви. Он скинул свой залитый пивом балахон и бросил его на диван. — Господи, как все это достало.

— Угу. У меня такое чувство, будто я выбрасывал из окна телевизор.

Дэви поглядел на меня. Пот размыл белый грим у него на лбу, оставив волнистые линии, похожие на следы прибоя на песке.

— Ты так и не врубился, к чему я клоню? — спросил он.

Я приканчивал третье или четвертое пиво.

— Именно это я и имел в виду под телевизором. Если бы внизу был бассейн, я бы его выкинул, — ответил я.

Дэви в самом деле подошел к окну, раздвинул занавески и посмотрел вниз.

— Стоянка, — сообщил он. — Только мы все равно не сможем открыть окна.

Я сказал:

— Он был такой славный парнишка. С приветом, но не псих.

— Думаешь сейчас он уже того? В смысле, псих?

— Не знаю. Возможно. Эта дрянь, которой его пичкает Кощей…

— Говнюк и мне предложил как-то раз, — признался Дэви.

— И ты попробовал? — живо заинтересовался я.

— Черт, нет, конечно! Это ты у нас лопаешь наркотики.

— Вот потому он и предложил это тебе.

— Возможно. Он делает эту штуку сам. Варит какие-то корешки, пережевывает их и оставляет бродить.

— Пережевывает?!

— Он сказал мне, что слюна способствует ферментации.

— Какое-то русское масато, — заметил я.

— Масато?

— Амазонские индейцы делают такую штуку из вареной маниоки.

— А я и не знал, что он русский.

— Кем бы он ни был, мне кажется, он что-то вроде шамана. Помнишь тот случай, когда он мочился Вору в рот? Я потом прочитал, что сибирские шаманы могут летать с помощью неких летучих грибов, и тот, кто пьет их мочу, тоже обретает способность летать. Их тела фильтруют наркотик, и он выходит с мочой.

Дэви пропустил все это мимо ушей и поинтересовался:

— Как думаешь, во сколько нам обойдется избавиться от него?

— Не дороже, чем отказаться от дальнейших гастролей, наверное, Рой должен знать.

— Дело того стоит.

Менеджер отеля пришел с двумя охранниками и настоял на том, что он отопрет номер Вора сам. Дэви протолкнулся внутрь, я вошел вслед за ним. В комнате было очень темно, разило потом и благовониями. Единственным источником света была лампа, накрытая шарфом с черепом и костями, из-под двери ванной комнаты пробивалось серебристое свечение.

Вор лежал на диване под кучей шуб, голый и весь в поту. Глаза закатились, видны только белки, но дышал он ровно. Его лицо давно лишилось детской пухлости, и кожа была бескровная, похожая на пергамент: череп с костями от Диора. На полу стоял стакан, наполовину налитый густой молочно-белой жидкостью. Дэви поднял его двумя пальцами, понюхал, поморщился. Мы оба знали, что это такое и что нам нужно делать. Рой все еще любезничал с менеджером, а мы заперли дверь и двинулись в ванную.

Кощей валялся в огромной ванне в форме ракушки, его дреды плавали среди радужных пузырей. Лавандовый аромат пены не особенно помогал заглушить мощный запах его тела. Он смотрел портативный телевизор, подключенный через удлинитель и настроенный на CNN.

Дэви захлопнул дверь, привалился к ней и спросил:

— А где остальные?

— Остальные?

— Близнецы. Нормальный Норман. Остальные… люди Вора.

— Я отослал их. Они отправились по домам или туда, откуда явились. Это мне безразлично.

— Значит, теперь только ты и он, — сказал Дэви. — И ему тепло и уютно под твоими шубами.

Кощей ничего не ответил, его узкое лицо по-прежнему было обращено к экрану. Дэви продолжал:

— Мы хотим знать, что произошло сегодня вечером.

— Мальчик отдыхает. Когда он проснется, спросите у него.

— Он витал где-то в небесах, — сказал Дэви. — Он не взял ни ноты. Только провыл две песни подряд, а потом свалился.

Кощей улыбнулся.

— Мы хотим, чтобы ты ушел, — сказал я.

— Я сделал его тем, кем он стал, — заявил Кощей. — Вам это известно. Еще вы должны понимать, что вам придется мириться с моим присутствием.

— Хватит уже, — сказал я.

— А по моему мнению, не хватит. Мы едва начали.

— Ты его убиваешь этой отравой, — сказал Дэви.

— Вы получаете то, что хотите, и он пока еще жив. Дэви начал толкать речь об адвокатах, о содержании под стражей, о незаконном въезде в страну.

— Мы отправим Вора на лечение, — сказал он. — Мы найдем способ освободить его от тебя.

— Я так не думаю.

— Прекрати пялиться в этот сраный ящик и смотри на меня!

— Вряд ли тебе это понравится.

Дэви оттолкнулся от двери и потянулся за пультом, который лежал на краю ванны, но Кощей схватил его первым, мгновение подержал в воздухе, прежде чем уронить в мыльные пузыри и улыбнуться нам.

— Твою мать! — выкрикнул Дэви и сбросил телевизор в ванну.

Ванную комнату осветила голубая вспышка, заполнив собой весь мой разум. Свет вырубился. Где-то завыла пожарная сирена, миг спустя один из охранников вломился в дверь, луч света от его фонарика бешено заметался по белым плиткам пола и столбу дыма, стоящему над наполненной пеной ванной. Кощей исчез. Вор тоже.

— Они дома, — сообщил Дэви.

Это было двумя неделями позже. Вор поместил объявление в «NME» и «Роллинг Стоун», одинокую строчку мелким белым шрифтом в центре абсолютно черной страницы, сообщавшую о кончине «Жидкого телевидения». Мы с Дэви из-за этого ужасно поругались, Дэви хотел предъявить иск по поводу расторжения контракта, я же предпочитал оставить все как есть. Я был в Лондоне, у себя дома. Звонок Дэви разбудил меня после обеда.

— Я знаю. Все кончено, Дэви, — сказал я ему.

— Нет. Никоим образом не кончено. Наш альбом в пяти странах держится на первом месте. У нас клип крутится на MTV.

— Мне до сих пор неловко за этот клип.

— Он нас спас, старик.

Я знал, что Вор не захочет, да и не сможет вынести видеосъемки, поэтому исподтишка снимал его за работой в студии с помощью пары дешевых веб-камер. Режиссер нашего клипа, только что получивший награду за рекламный ролик какого-то бельгийского пива, с помощью компьютера наложил отснятое лицо Вора на лицо куклы, похожей на Пиноккио.

— Мне необходима твоя способность предугадывать. Мне нужна твоя помощь, чтобы вырвать его из лап этой твари, — настаивал Дэви.

— Ты пытался убить Кощея. Если он захочет, то сможет выдвинуть обвинение.

— Он не станет этого делать по той же самой причине, по которой Полковник Том не позволял Элвису гастролировать за пределами Штатов. Его не должно было там быть.

Из моего пентхауса был виден Тауэрский мост. Я поглядел на коричневые воды Темзы двадцатью этажами ниже и проговорил в трубку: