Грэхэм Мастертон - Пария

— Ты освободил Микцанцикатли, — заявил он.

Я посмотрел на него. Отпираться было бессмысленно. Мы оба хорошо понимали, что если гробы в Грейнитхед открыты, это значит, что Не Имеющий Плоти очутился на свободе.

— Да, — признался я.

Квамус не отрывал глаза от дороги и давил на педаль газа. Через минуту нам предстояло проехать через толпу трупов, и он хотел ударить по ним на скорости не менее восьмидесяти миль в час, чтобы они не смогли остановить нас.

— Мистер Эвелит предупреждал, что ты, по всей вероятности, освободишь Не Имеющего Плоти, — наконец сказал Квамус. — Он подозревал это. Так же как и Энид. Она прочла твое будущее по остаткам чая, который ты пил во время первого визита в наш дом. Она увидела нерешительность, необычайное обещание и вмешательство сверхъестественных сил. Не Имеющий Плоти наверняка обещал, что он отдаст жену?

— Вы осуждаете меня за то, что я согласился?

Квамус пожал плечами.

— Мы бьемся с огромной мощью, со страшной колдовской мощью зла. Мы не можем при этом пользоваться категориями вины и осуждения. Ты сделал то, что считал правильным. Мы все знаем, что ты не плохой человек.

В ту же самую секунду, двигаясь со скоростью почти девяносто миль в час, мы врезались в целую толпу живых трупов. Прогнившие куски тел полетели во все стороны, оторванные конечности застучали по ветровому стеклу. Невозмутимый Квамус проверил в боковых зеркалах, не цепляется ли какой-нибудь труп за бока рефрижератора, после чего сбавил ход, и дальше мы поехали уже совсем спокойно и медленно.

Нам не нужно было соблюдать ограничения скорости: у полиции и так было чересчур много дел. Салем лежал под смоляно-черным небом, как картина ада. Повсюду пылали пожары: банк Роджера Конанта, фабрика игрушек братьев Паркер, „Любимые девушки“, все было ярко освещено и пылало как в котле дьявола. Салем был городом исторических некрополей, теперь все они выплевывали своих мертвецов: кладбище на Хармони Гроув, кладбище на Гринлоун, на Дерби-стрит, на Чеснат-стрит, на Бридж-стрит, кладбище в Свомпскотте. Мертвые на улицах гонялись за живыми. Тротуары проезжей части были залиты кровью и покрыты трупами.

Мы проехали через город, направляясь в Тьюсбери. Несколько раз живые мертвецы преграждали нам дорогу и пытались вцепиться в грузовик, но Квамус, отчаянно крутя баранку, бросал машину из стороны в сторону, пока не сбрасывал их, а однажды даже зацепил боком машины, чтобы избавиться от трех мертвецов, которые вцепились в бок машины. Я видел в зеркале, как они кувыркались по шоссе, разбрасывая в стороны черепа и конечности.

До Тьюсбери мы добрались через пятнадцать минут. Квамус затормозил перед железными воротами владений Эвелитов и нажал на клаксон. Энид пинками отогнала пса и открыла ворота. Квамус быстро заехал внутрь, выскочил из кабины и помог Энид запереть ворота.

Старый Эвелит стоял на верхней ступеньке парадного входа, опираясь на трость. Увидев, что я выбираюсь из кабины рефрижератора, он поднял руку в знак приветствия и закричал:

— Значит, вы это сделали? Вы выпустили Микцанцикатли?

Я заколебался, но знал, что Квамус не собирается вмешиваться и мне самому придется объяснить все, что случилось. Я медленно поднялся по ступеням, потом остановился и откашлялся.

— Я должен вам кое-что объяснить, — прохрипел я.

Старый Эвелит долго смотрел на меня, сначала сурово, потом с растущим пониманием. Наконец он отвернулся и посмотрел на темное небо, где, как грифы, поднявшиеся со дна ада, кружили стаи чаек.

— Ну что ж, — сказал он. — Я догадывался, что так и будет. Но вы сначала должны зайти внутрь. Вы замерзли, промокли, устали и от вас несет разит смертью.

35

— Я поверил ему, — объяснил я, когда мы сидели в библиотеке за рюмкой крепкого бренди. — Он обещал, что вернет мне жену, а я поверил ему. Это мое единственное оправдание.

Дуглас Эвелит внимательно следил за мной через выпуклые стекла своих очков. Потом он подался вперед, опираясь руками о стол, и сказал:

— Вас никто ни в чем не обвиняет, мистер Трентон. Или, скорее, я должен обращаться к вам по имени, Джон. Уже много лет я пытаюсь спасти моего умершего предка. У тебя значительно лучшее оправдание, ты пытался спасти свою жену, Джон. Увы, Микцанцикатли — это демон, и ему нельзя верить. Это демон смерти и уничтожения. Значит, ты был обманут и чуть было не лишился жизни.

— Что мы будем теперь делать? — спросил я. — Он уже уничтожил половину города. Как мы можем его теперь сдержать?

Старый Эвелит задумчиво почесал затылок.

— Я глубоко продумал этот вопрос, пока ты купался, Джон. Квамус считает, что Микцанцикатли к этому времени уже насытился и набрал достаточно сил, чтобы покинуть платформу, где ты его оставил. Но, по его мнению, демон не ушел далеко. Поскольку он проснулся после почти трехсотлетнего сна, то он, несомненно, сначала должен прийти в себя, набраться сил, а потом пытаться вернуть себе власть над местным народом и постепенно расширять свое влияние.

— Тогда что он сделает? — спросил я.

— Что ж, — начал Дуглас Эвелит. — Мы догадываемся, что демон поищет себе какое-то убежище, какое-то место, которое ему памятно из прошлого. Энид указала на старый дом Дэвида Дарка в Милл-Понд. Демон пребывал в нем большую часть времени, вероятнее всего, именно туда он направился и сейчас.

— Но ведь там уже нет никакого дома.

— Нет, — подтвердил Дуглас Эвелит. — Согласно моим картам от 1690 года, дом Дэвида Дарка стоял посреди кущи деревьев, точно к западу от нынешней Канал-стрит.

— А что там теперь? Может быть, только голое поле?

— О, нет, теперь там стоит дом, — ответил старый Эвелит. Линфилдский окружной книжный склад. По нашему мнению, именно там скроется на какое-то время Микцанцикатли, и именно туда мы должны направиться, чтобы его уничтожить.

Я сделал еще глоток бренди и почувствовал жжение в горле. Потом я посмотрел на Квамуса и старого Эвелита.

— Что вы предлагаете? — спросил я. — Каким образом вы можете уничтожить живой скелет, особенно такой могучий, как Микцанцикатли?

— Есть только одна надежда, — ответил Квамус. — Не Имеющего Плоти надо заморозить. Когда он будет заморожен, нужно будет разбить его на кусочки молотом. Затем каждый кусочек кости нужно закопать отдельно в пустом поле и каждый гроб освятить именем великого духа Гиче Маниту и именем Святой Троицы. Тогда Микцанцикатли не сможет никуда бежать, даже в мир индейских духов, которые первоначально владели этим миром, прежде чем здесь появилась религия белых людей.

— Каким образом вы хотите его заморозить? Вы думаете, он вам это позволит? Сегодня утром он на моих глазах вырвал все внутренности у полицейского.