Елена Арсеньева - Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник)

Песок с берега, образуя смерч, словно бы уходил в чудовищную воронку, а обнажившаяся земля покрывалась сетью трещин. Из них фонтанами била черная жидкость с резким, неприятным запахом.

— Кровь земли! — заорал шаман. — Вас утопит кровь земли, если вы не покажете мне, где растет голубая лилия!

Он попытался преследовать беглецов, но черная жидкость, разлившись, преградила ему дорогу. Шаман бессильно завыл и выхватил кремень и огниво, а потом обломок какого-то серого камня.

— Это чага! — простонала Унгхыр. — Он опять накличет бурю!

В этот миг Чернонд ударил кремнем по огниву, искра упала в черный тихий ручеек неизвестной жидкости…

Пламя с ревом взвилось вверх и раскаленной стеной отгородило их от шамана.

— Кровь земли горит?! — ахнула девочка, а Володя догадался: «Нефть! Это нефть!»

Пылающие потоки бежали к тайге. Еще минута — и начнется лесной пожар. Туда нельзя!

Володя быстро осмотрелся. С трех сторон их почти окружил огонь, с четвертой была тайга, готовая вот-вот вспыхнуть. Нет, вон… нагромождение камней ведет на спасительный, свободный от нефти берег. Там вода, там жизнь.

Задыхаясь, он побежал к камням, увлекая остальных, но вдруг стал как вкопанный.

Тайга загорится? А как же чогграм? Надо вывести его на берег!

— Бегите туда! — махнул он Маргу. — Я сейчас.

— Куда ты?! — закричали сзади Унгхыр и Ита, но Володя, воскликнув только: «Там мой брат!» — уже мчался вперед, стараясь обогнать огненные ручьи. Но ветер подгонял их: мальчик и огонь леса достигли вместе.

Вокруг все трещало и стонало. В дыму ничего невозможно было разглядеть, но вот что-то теплое, мохнатое и такое знакомое коснулось Володиного колена. Он наклонился, обнимая за шею чогграма:

— Я пришел спасти тебя, идем туда… то есть туда…

И замер в ужасе, потому что не помнил, куда надо идти, чтобы спастись.

— Не бойся, — сказал его брат. — Иди за мной.

— А они?! — вскричал Володя. — Они погибнут?!

— Твои друзья уже в безопасности.

При этих словах Володя почему-то подумал, что никогда больше не увидит Унгхыр, Иту и Марга. Странно, откуда взялась такая мысль?..

Ему захотелось вернуться, но путь был отрезан огнем, и он только спросил:

— Ты так же ненавидишь людей?

— Не время спорить, — ответил чогграм. — Теперь надо позаботиться о себе. Держись за меня.

Володя вцепился в его загривок правой рукой, и они побежали. То и дело он натыкался на деревья и кусты, падал, выпуская шею чогграма, но желтые глаза неизменно оказывались у самых его глаз, он слышал ободряющий голос:

— Скорей!

Жадные языки пламени не отставали. У Володи не было уже ни сил, ни дыхания, когда они достигли подножия сопки, вершина которой поднималась над густым дымом, затянувшим тайгу.

— Еще немного! — позвал чогграм, и Володя покорно полез вверх, но карабкаться пришлось долго-долго, потому что склон, чудилось, вытягивался, словно живой, становясь все длиннее и длиннее.

Сзади оставались потрескивающие от нестерпимого жара деревья, и вот братья наконец достигли макушки сопки, которая уже начала казаться недосягаемой.

Володя упал и, раздвинув траву, прижался лицом к земле. Она была сырая, прохладная. Володя никак не мог отдышаться. В ушах звенело. Нет… Звон раздавался где-то рядом. Чистый, хрустальный, печальный перезвон.

Володя осторожно поднял голову. В двух шагах от него, среди густой травы, одиноко стоял диковинный цветок. На длинном стебле несколько тоненьких веточек с небольшими соцветиями, похожими на крупные колокольчики или мелкие цветы сараны. Они были голубыми.

Нет, бутоны были как небо в жаркий полдень! Несколько привядших цветков походили на черную ночь. Но прекраснее всего были полностью раскрывшиеся цветы. Они напоминали вечернее небо, когда уже угас последний луч солнца, но первая звезда еще не взошла.

Володя оглянулся на чогграма. Тот смотрел… словно прощался. «Почему?» — подумал было Володя и тут же догадался, что за цветок перед ним. «Насыщающая голодных, исцеляющая больных, утешающая несчастных, исполняющая желания…»

— Голубая лилия! — вскрикнул Володя и потянулся к ней, но тут же сорвался со скрытого высокой травой обрыва и покатился по крутому, поросшему скользким мхом склону.

Голубая лилия

— Погодите, он приходит в себя! — услышал Володя незнакомый голос и открыл глаза.

Над ним склонилось какое-то страшное лицо! Человек был одет во что-то пятнистое, черно-зеленое, под носом и на подбородке у него росли черные густые волосы, а глаза были прикрыты полупрозрачными темными квадратами.

«Да это же очки! — внезапно сообразил Володя. — Очки! А волосы на лице — усы и борода!»

Он привстал, но человек в очках тут же снова заставил его лечь на носилки, стоящие… внутри большого вертолета. Вдоль стенок на скамейках сидели люди в такой же пятнистой одежде — солдаты, догадался Володя, — они с тревогой и радостью смотрели на него. Слышался ровный гул работающего мотора, за окнами синело небо, а рядом с Володей оказался… дед.

Володя прижался лицом к его куртке и замер.

— Не плачь, — еле слышно бормотал дед, — не плачь, все уже, все, Володенька!

А он не плакал. Просто не мог поверить, что…

Командир довольным голосом сказал Володе, что он здорово всех напугал и вообще все это чудеса.

— Как ты меня нашел? — повернулся Володя к деду.

— Не могу я этого понять, — ответил тот растерянно и провел рукой по глазам. — Не разумею. Искали неделю, считай, по всей тайге, а нашли в двух шагах. На склоне. Сам не знаю — будто что-то толкнуло меня в те заросли… Ты лежал без сознания, весь ободранный, словно падал с горы. Ну, мы сразу собрались, отозвали по рации другие спасательные группы — и ходу.

— Я боялся, что вы улетели… — выдохнул Володя, крепко держа деда за руку.

— С ума ты сошел? — сердито спросил Алексей Петрович. — Как только такое в голову пришло?! Да разве бы я тебя бросил?! И никто не смог бы бросить! Вон сколько народу на поиски прибыло.

Володя слабо усмехнулся и подумал: «Ага, Чернонд, понял?! И вертолет не улетел, и мой брат меня не погубил, а спас!»

И так и вскинулся, вспомнив, как чогграм вел его сквозь огонь:

— А пожар потушили?

— Какой пожар? — удивился дед. — Мы всю тайгу сверху оглядели: если бы что-то горело, вмиг заметили бы.

Сердце у Володи так заколотилось, что он прижал руки к груди.

«Было это? Или… нет?»

Володя привстал и посмотрел в иллюминатор. Внизу колючим темно-зеленым одеялом расстилалась тайга.