Гильермо дель Торо - Штамм. Начало

Эф увидел гиганта в длинном черном плаще. Высоты комнаты не хватало, чтобы распрямиться в полный рост, поэтому он стоял, наклонившись вперед, и смотрел на Эфа из-под самого потолка.

Его лицо…

Голова у Эфа пошла кругом. В присутствии существа такого невероятного роста все в квартире, казалось, уменьшилось в размерах, в том числе он сам. Ноги у него стали ватными, пусть он и сумел повернуться к двери в коридор.

Но существо тут же очутилось между ним и дверью, загораживая единственный путь к спасению. Два вампира обычного роста заходили с флангов.

Существо приблизилось, нависло над Эфом и уставилось на него.

Эф упал на колени. Присутствие такого гиганта парализовало разум и тело, Эфа словно ударили в солнечное сплетение.

«Мммммммммм».

Эф чувствовал это гудение, как чувствуют нутром живую музыку. Гудение звучало прямо в мозгу. Он уставился в пол. Страх лишал его воли. Он больше не хотел видеть это лицо.

«Посмотри на меня».

Сначала Эф подумал, что монстр душит его силой своей воли. Но потом понял, что не может вдохнуть из-за собственного ужаса, паники, охватившей душу.

Он чуть приподнял голову, дрожа, увидел край плаща Владыки, потом его кисти, торчащие из рукавов. Отвратительно-бесцветные, нечеловечески огромные. Пальцы были одной длины, куда больше человеческих, за исключением среднего, который превосходил остальные и длиной, и толщиной и загибался, как коготь.

Владыка. Пришел за ним. Чтобы обратить его.

«Посмотри на меня, свинья».

Эф подчинился, поднял голову, словно чья-то рука ухватила его за подбородок и потянула вверх.

Владыка смотрел на него, согнув спину и наклонив вперед голову, – затылком он едва не касался потолка. Громадные руки поднялись, стянули капюшон с головы, безволосой и бесцветной. Глаза, губы, рот – все было бесцветным, старым, выношенным, как застиранная простыня. Нос превратился в две черные дыры. Горло раздувалось и сдувалось, но не от недостатка воздуха, а от голода. Кожа побелела до такой степени, что стала полупрозрачной. Под ней, словно стершаяся карта какой-то древней земли, виднелась паутина вен, которые более не несли крови. Вены, однако, пульсировали красным. По ним передвигались насосавшиеся крови капиллярные черви. Под просвечивающей кожей Владыки кружили паразиты.

«Это расплата».

Голос ворвался в голову Эфа громом ужаса. Он почувствовал, как теряет контроль над телом. Перед глазами помутилось.

«Твоя жена у меня. Скоро у меня будет и твой сын».

Голову Эфа распирало изнутри, она грозила взорваться от отвращения и злости. Голова превратилась в воздушный шарик, в который закачивают и закачивают газ, проверяя, когда же он все-таки лопнет. Эф уперся одной ногой в пол.

Пошатываясь, Гудвезер поднялся перед огромным демоном.

«Я возьму у тебя все и не оставлю ничего. Таков мой закон».

С быстротой молнии Владыка протянул руку. Эф практически ничего не почувствовал, как пациент стоматолога после анестезии не чувствует сверлящего зуб бура. Что-то коснулось его затылка, а в следующее мгновение его ноги оторвались от пола. Он махал руками и брыкался. Владыка, ладонью обхватив затылок Эфа, как баскетбольный мяч, поднял его к потолку. С такого расстояния Эф мог разглядеть кровяных червей, сперматозоидами извивавшихся под кожей Владыки.

«Я – затенение и затмение».

Владыка поднес Эфа ко рту, будто спелый плод инжира. Рот напоминал черную пещеру, прямую дорогу в ад. Все тело Эфа дергалось, он терял рассудок. Эф ощущал длинный средний палец, коготь которого вдавливался в кожу. Владыка задрал голову жертвы, чтобы открыть шею.

«Я пью людскую кровь».

Что-то чавкнуло, рот Владыки раскрылся шире. Челюсть уходила вниз, язык поднимался, из-под него показалось отвратительное жало.

Эф заорал во всю мочь, поднес руки к шее, пытаясь защитить наиболее уязвимое место.

А потом что-то… не крик Эфа… что-то заставило Владыку чуть повернуть голову.

Черные дыры ноздрей раскрылись шире, демон словно принюхивался.

Ониксовые глаза вернулись к Гудвезеру и уставились на него, как две мертвые, черные сферы. Владыка смотрел так… словно Эф посмел обмануть его.

«Так ты не один».

В этот момент, поднимаясь через две ступеньки по лестнице в доме Эфа, Сетракян внезапно схватился за перила и привалился плечом к стене. Голову пронзила ослепляющая боль, будто лопнул сосуд, и голос, мерзкий, злорадный, пренебрежительный, грохнул, как бомба в переполненном симфоническом зале:

«СЕТРАКЯН».

Фет остановился, оглянулся, но Сетракян махнул ему рукой: мол, не задерживайся.

– Он здесь, – только и смог прошептать старик.

Глаза Норы потемнели. Высокие ботинки Фета загромыхали по лестнице. Нора помогала Сетракяну, тянула его за Фетом к двери в квартиру.

Фет сшиб на пол первого же, кого увидел за дверью, подкатом, как на футбольном поле. Вскочил, приготовился к продолжению схватки.

Вампир не улыбался, но его рот расползался, как при улыбке. Ему не терпелось вонзить жало в шею Фета.

А тот увидел гиганта. Владыку, держащего в руке Эфа. Чудовищного, жуткого. Завораживающего.

Ближайший вампир, подскочив к Фету, отбросил его в кухню, к двери холодильника.

Нора ворвалась в квартиру и включила ультрафиолетовую лампу за мгновение до того, как Боливар прыгнул на нее. Вампир зашипел и попятился. Нора увидела Владыку, подпирающего затылком потолок. Увидела Эфа, которого Владыка держал за голову.

– Эф!

Сетракян вошел следом, с обнаженным мечом. Глянув на Владыку, на мгновение замер. Великан, демон. Наконец-то он перед ним после стольких лет.

Старик взмахнул серебряным мечом. Нора наступала с другой стороны, оттесняя Боливара к стене. Владыка попал в ловушку. Он допустил серьезную ошибку, устроив засаду на Эфа в столь ограниченном пространстве.

Сердце Сетракяна гулко билось, когда он выставил перед собой меч и бросился на демона.

Гудение, наполнявшее квартиру, многократно усилилось. Словно что-то взорвалось в голове Сетракяна. И в головах Норы, Эфа, Фета. Волна боли заставила старика лишь на мгновение отпрянуть… но этого хватило.

Ему почудилось, что улыбка черной змеей скользнула по лицу Владыки. Гигантский вампир швырнул Эфа через комнату – тот ударился о стену и сполз на пол. А потом Владыка длиннющей рукой схватил Боливара за плечо и метнулся с ним к панорамному окну, выходящему на Уорт-стрит. Удар потряс здание, и демон исчез в дожде осколков.

Сетракян, выйдя из ступора, метнулся к оконному проему. Тремя этажами ниже осколки стекла еще только падали на тротуар, поблескивая в свете уличных фонарей, а Владыка, со сверхъестественной скоростью перескочив улицу, поднимался по стене дома. С Боливаром на плече, он взобрался на крышу и растворился в ночи.