Андрей Цепляев - КРАУЛЕР

– Как всегда. Хуже и быть не может, – услышал Антон недовольный голос старшего брандмейстера. – Какой идиот додумался хранить баллоны рядом с газопроводом. И о чем только люди думают? В один день они вообще могли не проснуться.

Пожарные прошли мимо построения, бросив недобрый взгляд на военных. Антон посмотрел им вслед. Никогда не знаешь, что ждет тебя завтра. По правде сказать, он был уверен, что погибнет. Не потому что верил в дурные приметы, а потому что шансов на спасение было мало. Столько лет они с капитаном мечтали «пострелять». Горе следователи. Мечта сбылась. Алексееву она стоила жизни, а ему спокойных снов до ее окончания.

– «Всего Лишь Лейтенант»! – раздался за спиной хриплый голос.

Антон нехотя повернулся. Два медбрата в белых халатах везли каталку, на которой, завернутый в простыню до подбородка, лежал Сергей Кравцов. Антон достал удостоверение и попросил, чтобы те остановились.

– Хватит меня так называть.

– Больше не буду, – на силу улыбнулся обходчик. – Скорее всего, мы видимся последний раз.

– Первая хорошая новость за день, – глядя в сторону, произнес Антон. – Говори, чего хотел?

– Попрощаться.

– Прощай.

– И напоследок дать добрый совет. – Кравцов посмотрел на людей в белых халатах. – Наедине, если можно.

Оба медбрата без вопросов отошли в сторону и завели разговор с дежурившим неподалеку солдатом.

– Ты любишь играть в карты?

– Ближе к делу.

– Я смотрю, ты заскучал. Думал, справишься со мной и делу конец?

– К чему ты клонишь?

– Рано или поздно любая игра заканчивается, иногда в нашу пользу иногда – нет. В такой момент важно держать про запас козырь.

Отрешенным взором Антон разглядывал забинтованное запястье, дав понять, что обходчику не удалось его заинтересовать. Кравцов перешел на громкий шепот.

– Храбрые мальчишки спасли тебе жизнь. Очень благородно. Жаль, если с ними случится что-то плохое.

– Уверен, что их давно задержали.

– Уж поверь, задержали, – кашлянул Кравцов. – Навсегда. Неужели ты думал, что я стану покрывать двух щенков из жалости? Они тоже лазили по тем пещерам и знают слишком много.

Недобрый тон обходчика пробудил в нем чувство тревоги. Антон посмотрел на него.

– Что с ними может случиться?

– Головастик о них позаботится, – облизывая высохшие губы, с удовольствием произнес Кравцов. – Он часто ходит по этим тоннелям один. Тут его дом.

– Кто? Стой, стой… – заволновался лейтенант. – Подожди. Хочешь сказать, кроме вас был кто-то еще?

– Это за ним солдаты не так давно гнались по тоннелю. Он тот, кого вы все ищите.

– Тогда в кого я стрелял? Кто сгорел внизу?

– Мой отец.

Антон почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Голова закружилась. Облокотившись об стену, он стал часто дышать. Обходчика это немало позабавило.

– Что с тобой? Позвать доктора?

– Но ведь ты сказал, что твой отец умер.

Раздался металлический скрип. Медбрат и солдат выкатили из-за угла вторую каталку, на которой лежало завернутое в мешок тело. Антон заметил край запекшегося плеча, торчащего из дырки. Поравнявшись с ними, оба посмотрели на обходчика и на двух своих товарищей. Кравцов приподнял голову и проводил каталку взглядом.

– Теперь точно умер.

– Ты солгал мне!

– А почему бы и нет. Я защищал тех, кто мне дорог. Мой отец – помощник бригадира Илья Кравцов пропал 1994 году. По официальной версии, пропал вне метрополитена. Руководство заявило, что в тот день он забрал документы и уволился с работы. В хаосе девяностых, когда трупы валялись на каждом углу, никто не попытался его найти.

Кравцов презрительно фыркнул.

– Я встретил отца ночью в парке, спустя два года, когда мне было двадцать четыре. Он объяснил, почему оставил меня, и как начальство метрополитена, само того не подозревая, подыграло ему, уволив задним числом. Он попросил меня устроиться на работу в Службу пути Калининской линии, чтобы мы могли чаще видеться.

– Почему он стал жить под землей?

– Из-за Головастика. К тому времени отец уже был заражен и не мог выносить солнечного света. Со временем, работая в метро, я добился повышения и начал ходить в одиночку. Я приносил ему еду, одежду и медикаменты. Это его берлогу вы нашли в тоннелях под «Марксистской».

Антон вспомнил самодельную наковальню. Сверху лежал тот самый пластинчатый бронежилет, который старшина обнаружил на трупе. Все более чем логично и все равно невероятно. Лейтенант посмотрел на обходчика так, словно тот сообщил ему откровение свыше. Кравцов не удержался и закашлял, пытаясь выдавить из себя смех.

– Да не смотри ты на меня так. Сам должен был догадаться, Шерлок Холмс. Вы тогда с Сехно надавили на меня, и я проговорился о пещере за водопадом. Странно, что ты не придал этому значения. Это же, как дважды два. Два логова. Двое убийц. Тебя где обучали вообще?

– Кравцов, ты действительно маленький, ничтожный человек.

– Эй! Я ведь мог тебе ничего не говорить. – Прозрачная капля скатилась по грязной щеке. – Знаешь, каково это, потерять единственного близкого человека? Того, кто тебя растил.

– Не знаю. Мои все на месте.

– Конечно. Ты еще молодой, есть красивая жена, друзья, цель впереди. Не жизнь, а сказка. А у меня ничего нет, даже отца.

Глаза обходчика всегда слезились, но теперь слишком уж сильно. Что это были за слезы? Скорее всего, крокодиловы. Кравцов всю жизнь жалел только себя, даже жуткая смерть отца не пробудила в нем чувства раскаяния за совершенные преступления. Он и теперь думал только о мести.

– Уже тогда он страдал, и я стал помогать ему без вопросов. Все из-за проклятой слизи. Двенадцать лет назад с ним произошло то, что скоро должно было произойти со мной.

– И что с тобой произойдет?

– Существуют такие организмы как протеи, пещерные пауки или слепые раки, живущие только под землей. Их кожа выцветает, а солнечное тепло причиняет боль. Они полностью приспосабливаются к той среде обитания, в пределах которой существуют. Отец интересовался этим, считал, что мы будем похожи на них. Потом он рассказал мне о Головастике. Я тоже встретился с ним не по своей воле. Однажды спустился вниз, чтобы принести отцу еду, а он набросился на меня из задела. Что случилось потом, ты знаешь.

– Да кто такой этот Головастик?

– Не знаю. Отец общался с ним. У него большая голова и длинные худые руки. Наверху обычно носит комбинезон, сигнальный жилет и поролоновые подкладки, чтобы придать телу форму. Говорить не умеет и общается с помощью жестов. Отец даже язык глухонемых учил. Пару раз я видел его без одежды. Он очень худой, а его глаза… – Кравцов мечтательно улыбнулся. – В них можно утонуть.