Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

— Через полчасика — не раньше — откликается безногий блондин, который тоже к нам присоединился, правда наушники не снял, сидит, слушая и меня и эфир.

— Морское путешествие — это всегда романтика! Без разницы — хоть на галере, хоть на круизном лайнере — неожиданно мечтательно говорит Чечако. Ну да, конечно. Особенно на галере. Гребцом. Очень романтично.

Остальные кивают. Явно соглашаясь. Вот не ожидал от них — циничных и трезвых технарей, а поди ж ты. Даже глазки заблестели.

— Ну, наверное с вами не все бы согласились. Романтика-романтикой, а Мельников с компаньонами чуть не это самое того этого, когда их на прицел взял какой-то американский корвет — повезло столкнуться в океане с частью авианосной группировки, которая домой поспешала, в США. Причем все поначалу было очень серьезно — группа была из 'чистых', то есть вируса никто не хватил, потому боялись заразиться до истерики, общались строго по рации и совершенно внятно предупредили, чтобы не смели приближаться. Огонь откроют без предупреждений. И хотя корвет держался поодаль — все кого видно было, одеты оказались в изолирующие костюмы радиохимзащиты. Даже в противогазах. А когда на тебя смотрит несколько дудок, причем одни очень скорострельные, а другие очень здоровенные, то тут и штанцы попачкать не удивительно. Мельниковскому суденышку-то совсем немного было бы надо, чтоб утопнуть.

— Но все же договорились? — продолжает разговор радиоведущий.

— Договорились. Четыре часа пришлось докладать что в Юсе и как — вплоть по городам и деревням, через которые Мельников проехал. Впрочем, сам пациент считал, что у этих моремаринов все гадости еще впереди — в конвое было полтора десятка вымпелов во главе с плавающим аэродромом, а что делать, чтобы и выжить и не заразиться никто там внятно не представлял. Но допрос форменный учинили. Хорошо еще стрелять не стали по инфицированным-то.

— Надо просто найти райский остров с пальмами и встать там на вечный якорь. А женщины и девушки на флоте у амеров служат, так что вполне можно было бы размножиться и жить припеваючи. Как эти с 'Баунти' — романтично вздыхает молодой. Судо по выражению его физиономии он как раз представляет пальмы, кокосы и стройных дев на фоне ослепительно синего океана, изящно собирающих роскошные раковины.

— Ну на всяком райском острове, как правило, живут уже люди. А если не живут — значит он не райский ни разу — либо воды нет, либо еще что. И кормиться трудно — авианосная группа — насколько тысяч человек, а женщин там куда меньше, чем мужчин. В итоге рай очень быстро кончится. И будет как у японцев на острове Трук. Все посудины там американцы утопили и блокировали пути доставки. Япы пытались сельское хозяйство развивать, но допрыгались до полного истощения и каннибализма. Брали их потом голыми руками — ломаю я ему пррасное видение. Даже как-то неловко ей-богу.

— Интересно, что дальше с этой АУГ произошло? — задумчиво спрашивает блондин.

— История умалчивает. Но судя по всему они там были близки к панике. Легко представить — они единственные здоровые, а все вокруг заражены и становятся зомби. Причем повсеместно. Радио-то они все время слушали. — отвечаю я ему.

— А что еще происходило в ходе океанского круиза? — наставляет меня на нужный путь радиорепортер.

— Да всякое разное — старательно пытаюсь упомнить что интересное в ответ.

— К примеру?

— А до встречи с АУГ встретили, наоборот, русского яхтсмена, тот заканчивал кругосветное плавание, домой шел, в Питер как раз. В одиночку. Не шибко боязливым оказался, подрейфовали вместе, махнулись потом — они ему консервов, а он им половинку золотой макрели, рыбина была килограммов на двадцать. Он, оказывается, на самообеспечении плавал, так что рыбы уже наелся на сто лет вперед и соскучился по вкусу консервов, представляете? А спутникам Мельникова наоборот консервированные харчи надоели, свежая рыбка в охотку пошла. Потом они сами ловили — снастей набрали с собой изрядно, на всякий случай — мало ли дизель сдохнет, придется посреди океана сидеть. Но пока от берега не отошли не ловили. К ним с чего-то акула привязалась, долго шла следом, не интересно было.

— Интересно! Но вроде как таких одиночек к нам не прибыло, неужели что-то нехорошее случилось? Мы бы узнали. Что еще такой уникум прибыл — удивился Чечако.

— Думаю, что Мельникову с компаньонами проще было добираться на моторной тяге, да и к тому же когда в штормовую полосу попали, так оставили судно у причала и через Европу на колесах метнулись. Паруснику все же в шторм сложнее передвигаться. Так что вполне вероятно — через неделю — другую глядишь и будет кого потрошить на интервью.

— Это было бы неплохо. А что он в одиночку-то рванул? Или остальная команда помре? И что он без консервов оказался? — уточняет молчавший до этого худощавый инженер увешанный разным оружием из которого я не узнаю толком ни единого — то есть автомат вроде на АК похож, но явно большего калибра с меньшим магазином, компактный пистолет-пулемет вообще какой-то футуристичный…

— Ну я так понял, что там вполне себе ситуация для Чечако годная. Человек всю жизнь мечтал совершить кругосветное путешествие под парусом. Но не на лайнере, а по старинке — и в одиночку. И один из его друзей, имевший яхту — в завещании ему эту яхту и отписал, когда оказалось, что помереть придется раньше, чем ожидалось. Яхта настоящая такая — не как у Абрамовича, а нормальное парусное судно. Не для вечеринок, а для путешествий. Человек как раз незадолго до Беды ее получил в собственность — и поплыл. Или пошел — не знаю, как точнее, чтоб по-морскому вышло. Собственно его спасло то, что он в порты не заходил, обходился своими силами, нормальное такое путешествие а ля восемнадцатый век. Разве что паруса из синтетической ткани. А так на самообеспечении, правда вместо солонины взял все же неприкосновенный запас. Но старался его не трогать. Собственно о Беде он и не знал, пока не увидел в океане болтающийся без движения катер. А на катере зомбака.

— Это называется — дрейфующий. Но без рации его бы просто не выпустили в плавание. Почему же он ничерта не знал? — спрашивает худощавый.

— Рация я так понимаю была. Но судя по всему, он именно хотел такого несовременного мореходства. А так как на самообеспечении, то в порты не заходил. Робинзонада диктует правила.

— Что и спасало — кивает Чечако.

— Совершенно верно. Яхтсмен стал что-то подозревать, только когда ему попался катер с неким странноватым субьектом на борту. Субьект с жутким видом мертвой морды заметил близко проходившую яхту и, немало не размышляя, пошел на абордаж, то есть вылез с катера за борт. Но так как он не божественной сути был, то хождение по водам кончилось тем, чем и положено — булькнул гражданин и с концами. Катер оказался с пустыми бензобаками, заляпан кровищей, на самом видном месте лежало помповое потертое ружье с парой патронов в магазине. Прослушивание эфира сильно озадачило, сначала мореход подумал, что это розыгрыш, или как было раньше с радиопостановкой по уэллсовской 'Войне миров' — ну вы явно знаете…