Вера Головачёва - Пернатый беспредел

– Может, ловить-то уже и нечего, – буркнула Лидочка.

– Как это? – не понял Костя.

– Как! Вы что, не понимаете, что если это именно он бросил сигарету в бензиновую лужу, то от него осталось только воспоминание?

– Точно, – медленно согласился мальчик, – воробей был в эпицентре взрыва! Ни одна живая душа не смогла бы спастись оттуда. Значит, проблема решена?

Дети долго смотрели друг на друга. Ох, как хотелось им торжествовать победу! Но еще ничего не было доказано. Может, Леггорна погибла в огне, а может, нет. Может, с ее гибелью снялось заклятие со всех птиц, а может и нет. В любом случае, радоваться было рано.

– А чего мы думаем? – прервал молчание мальчик, – птички, кажется, не особо и маскируются. Если заклятие снято, мы сразу это увидим. Если не снято, то неизвестно вообще, как мы доберемся до дома.

Его слова подтвердились тут же, на автобусной остановке. Автобусы стояли друг за другом и даже не думали двигаться с места. Злые, как черти, водители ругались, на чем свет стоит, и пытались поправить положение с помощью незамысловатых инструментов.

У каждой машины была своя беда. Где выбиты стекла, где проколоты шины, где подсыпана какая-то гадость в бензобак. Водители винили вездесущих мальчишек, бабули шептались о злобных и безжалостных террористах, и только трое подростков знали точное имя виновницы бед, обрушившихся на город.

Вечером не состоялось традиционных дебатов, которые «украшали» тихие семейные вечера в доме Романовых. Обычно, когда все дневные дела были закончены, начиналась война вокруг телевизора. Папа не мог пропустить какой-нибудь редкий спортивный матч. Мама резонно замечала, что после того, как она весь день крутилась как белка в колесе, ей просто необходима милая легкая мелодрама. Костик отстаивал право на просмотр очередной серии о героических буднях Геракла, а Лидия билась насмерть за телевизионный пульт в надежде посмотреть новые приключения трех хорошеньких ведьм из голливудского телесериала.

Нынешний день не был похож на другие. Сегодня все единодушно захотели посмотреть вечерние новости. Сначала шли обычные репортажи, освещающие события в стране и за рубежом, потом на телеэкране замелькали картины наводнения, лютующего в далекой Африке, и только в конце выпуска Романовы, да и все остальные жители Мелекеса увидели то, чего так ждали.

Холеный диктор хорошо поставленным голосом рассказал о взрыве бензоколонки в Мелекесе, привел пару версий причин катастрофы. Брат и сестра ждали, когда же он заговорит о пернатом беспределе, но диктор ограничился только двумя скупыми предложениями:

– Не только взрыв взбудоражил жителей Мелекеса. Есть подозрение, что птиц в этом городе поразила неизвестная пока инфекция, вызывающая серьезное поражение психики пернатых.

Сюжет сменился спортивными новостями. О сумасшедших птицах больше ничего сказано не было.

– Вот видите, – обреченно всплеснула руками мама, – даже в Москве заинтересовались проблемами нашего городка. Значит, все очень серьезно. Я теперь и на улицу побоюсь выходить. Там взрывается, тут птицы с ума сходят. Да еще эти аварии! А я-то надеялась, что мы приехали в тихий, спокойный городок.

– Это просто совпадения, – успокоил ее папа, – а взрывы с разной периодичностью происходят постоянно. Сегодня у нас, завтра – в Гондурасе. Если сведения о птичьей заразе дошли до верхов, значит нашими проблемами заинтересовались, и скоро все приведут в норму.

Кто приведет и как, Владимир Иванович не стал пояснять. Видимо, он и сам не вполне хорошо осознавал это.

Зато его дети, тихо удалившиеся к себе в мансарду, подозревали, что даже самое сильное оружие не способно остановить эпидемию, поразившую птиц Мелекеса.

Утра вечера мудренее. Было уже поздно и не было смысла на ночь глядя пробовать строить планы по спасению мира. Поэтому брат и сестра разошлись каждый в свою комнату. Стоило Лидочке зайти в спальню, как из под дивана выскочила кошка. Она бросилась в ноги хозяйке, стала тереться о коленки, громко, жалобно мяукать и заглядывать в глаза своими розовато-карими глазками.

– Что, киса, – погладила девочка свою любимицу, – соскучилась? И чего это ты весь день тут сидишь? Даже вниз не спускалась. Идем, я тебя покормлю.

Но Пери категорически отказалась выходить из комнаты, казавшейся ей безопасной. Пришлось хозяйке самой идти на кухню и тащить наверх миски с сухим кормом и водой. Кошка с жадностью поела и собралась идти скрываться под диван, но Лидия ее остановила.

– Хватит тебе собирать пыль, – приказала она решительным тоном, – ложись-ка на свое место и спи, как все порядочные кошки.

Пери нехотя послушалась. Постоянно бросая взгляд на окно, которое ее хозяйка открыла на ночь, кошка улеглась в свою корзинку и скоро уже мирно, сонно мурлыкала. Лида никогда не страдала бессонницей. Она повернулась на бок и сладко засопела, едва ли не опередив свою кошку.

Ночи в Мелекесе тихие-тихие, как в деревне. Исключительно редко проносятся автомобили, сердито рыча от того, что неугомонные водители не дают им отдохнуть и ночью. Иногда бывает, что какой-нибудь особо бдительный пес поднимет тревогу и разбудит своих менее внимательных товарищей. По весне влюбленные коты нарушают спокойный сон утомленных граждан. Но такое случается нечасто. Обычно на улицах ночного города царит просто звенящая тишина.

Лида спала крепко. Ветерок легко играл кисейной желтой занавеской, придавая ей самые причудливые формы, на какие только был способен. Равнодушная, слишком уверенная в себе луна без интереса заглядывала в комнату.

Сон девочки был спокоен и безмятежен, чего нельзя было сказать о Пери. Кошка не спала. Широко распахнутые глаза, горевшие фосфорицирующим зеленым светом, напряженно смотрели в одну точку. Что она видела? Если бы кто-то вполне реальный заглянул в комнату, то не увидел бы ничего особенного. Разве только маленькую пичужку, застывшую на подоконнике.

С первого взгляда это был обыкновенный спящий воробей. Но неподвижность его настораживала. Создавалось впечатление, что это даже и не живой воробей, а искусно выполненное чучело. Неизвестно, долго ли длилась бы эта своеобразная игра «в гляделки», если бы на первом этаже дома не начали низко и хрипло бить старинные часы, оставшиеся еще в наследство от бабушки.

Тогда с птичкой произошли удивительные метаморфозы. Ее тень, несколько превышающая размеры хозяйки, отделилась от тела и стала расти. Сам воробей как стоял неподвижно, так и остался стоять на месте, продолжая напоминать детскую игрушку. А тень… Она уже не напоминала просто тень. Она выросла до размеров человека и посветлела. Через несколько секунд она уже вполне определенно напоминала очертание человеческого тела.