Уильям Блэтти - Экзорсист

— Да потому что его так зовут, — хмыкнула Риган.

— И кто это тебе сказал?

— Ну, он, конечно.

— Конечно…

— Да, конечно!

— И что же он тебе еще сказал?

— Так, ерунду.

— Какую еще ерунду?

— Ну… всякую. — Риган пожала плечами.

— Например.

— Сейчас сама увидишь. Давай я спрошу у него кое-что.

Девочка уперлась в планшетку кончиками пальцев и остановила на ней сосредоточенный взгляд.

— Капитан Гауди, как по-твоему, моя мама красивая?

Секунда… пять секунд… десять… двадцать…

— Капитан Гауди?

Время шло. Этого Крис не ожидала. Она нисколько не сомневалась в том, что дочь сама сдвинет планшетку к отметке “да”. Боже мой, что теперь? Бессознательная неприязнь? Сумасшествие какое-то.

— Капитан Гауди, это невежливо, — обиделась Риган.

— Крошка моя, вдруг он уже спит?

— Ты думаешь?

— Думаю, что и тебе пора спать.

— Уже?

— Подъем, детка! — Крис встала со стула. — И отбой!

— Ну и балда этот капитан, — проворчала девочка, направляясь вслед за матерью наверх.

Уложив ее в постель, Крис присела на краешек кровати.

— Детка, в воскресенье я свободна. Хочешь, придумаем что-нибудь.

— А что?

Как только они переехали в Вашингтон, Крис принялась искать для Риган подруг. Нашлась лишь одна — двенадцатилетняя Джуди. Но сейчас она на пасхальные каникулы уехала куда-то вместе с семьей, и Крис стало казаться, что дочь заскучала.

— Даже не знаю. Что-нибудь этакое. Хочешь, посмотрим город. Или, слушай! — сходим в вишневый сад. Вишни расцветают рано. Как ты на это смотришь?

— Мамочка, чудесно!

— А завтра вечером — в кино. Что на это скажешь?

— Ой, как же я тебя обожаю! — воскликнула Риган и заключила мать в объятия; та крепко прижала дочь к груди.

— Рэгс, крошка, это я тебя страшно люблю!

— Хочешь, возьмем с собой мистера Дэннингса.

Крис отпрянула от неожиданности.

— Мистера Дэннингса?

— Ну, то есть если захочешь — пожалуйста. Будет даже отлично.

— Не вижу в этом ничего отличного, — фыркнула Крис. — Почему ты решила, что я захочу его пригласить?

— Ну он же тебе нравится.

— Вообще-то да. А тебе разве нет?

Ответа не последовало.

— Давай-ка, выкладывай, детка, в чем тут дело, — поднажала Крис.

— Ты ведь, мамочка, собираешься за него выйти замуж, да?

Вопрос прозвучал так обреченно, что Крис расхохоталась.

— Деточка моя, ну нет, конечно! О чем ты говоришь? Мистер Дэннингс? Откуда у тебя и мысли-то взялись такие?

— Но ведь он тебе нравится.

— Пицца мне тоже нравится, ну и что? Он мой друг, дочка, старый и смешной друг!

— Он нравится тебе меньше, чем папа?

— Папу твоего я люблю, киска, и буду любить всегда. А мистер Дэннингс — хороший приятель: ему скучно, одиноко, вот он частенько сюда и заходит.

— А я слышала…

— Что ты слышала? И от кого?

Девочка глянула недоверчиво; подумала немного и пожала плечами.

— Не знаю. Так — сама подумала.

— Ну и напрасно. Забудь об этом.

— Ладно.

— А теперь спать.

— А можно я почитаю? Спать совсем не хочется.

— Ну конечно. Возьми свою новую книжку — глаза сами собой слипнутся.

— Спасибо, мама.

— Спокойной ночи, детка.

— Спокойной ночи.

Послав на прощанье дочери воздушный поцелуй с порога, Крис закрыла дверь и стала спускаться вниз. Ох, уж эти дети! Откуда у них и мысли такие берутся? Может быть, девочка возомнила, будто бы Дэннингс — причина разрыва? Ну уж это было бы совсем глупо. Дочь знала, что именно Крис подала на развод; она не знала, как жаждал этого Ховард. Сначала его мучали долгие разлуки, потом — комплекс “мужа кинозвезды”; наконец он нашел себе кого-то на стороне. Но Риган-то обо всем этом и не подозревала! Хватит играть в психоанализ, займись-ка лучше дочерью!

Вернувшись в кабинет, Крис взялась за сценарий. Внезапно к ней подбежала Риган.

— Приветик. Что такое опять стряслось?

— Мам, там какие-то странные звуки.

— В твоей комнате?

— Будто стучит кто-то. Я заснуть не могу.

Где же, черт побери, эти его капканы?

— Ложись в моей спальне, детка, а я пойду взгляну.

Через минуту девочка уже была в постели.

— А можно я, пока не засну, телевизор немного посмотрю?

— А где твоя книга?

— Так и не нашла. Можно?

— Конечно. — Крис щелкнула кнопкой. — Громче не нужно?

— Нет, мам.

— Постарайся заснуть.

Крис выключила свет, вышла из спальни и, миновав холл, по узкой лестнице поднялась на чердак. Там она открыла дверь, нашла на ощупь выключатель и, пригнувшись, прошла вперед.

Картонные коробки на сосновом полу; в них — газетные вырезки и старая корреспонденция. Ничего больше — если не считать мышеловок. Шесть штук, и каждая с приманкой. Вокруг ни пылинки. Свежесть и чистота. Ни батарей, ни труб; ни каких-либо пробоин в крыше.

— Здесь ничего нет.

Сердце у Крис чуть не выскочило из груди.

— О господи! — она резко обернулась; с трудом перевела дух. — Карл, Бог с тобой, напугал до смерти!

Он стоял на ступеньках у самого входа.

— Мне очень жаль. Но вы видите сами. Тут чисто.

— Вижу. Спасибо тебе.

— Может быть, лучше кошку?

— Что?

— Чтобы ловила крыс.

Он отвесил легкий поклон, повернулся, не дожидаясь ответа, и быстро спустился вниз. Несколько секунд Крис стояла в оцепенении. Вот уж действительно тонкое чувство юмора: попробуй его улови.

Она снова вспомнила о стуке: подняла голову, осмотрела крышу. Улица обступала дом плотной зеленой стеной: ветви яростно бились с плющом, оспаривая жизненное пространство. Добрая треть особняка была скрыта под кроной гигантской липы. Может быть, белки, в самом деле? А что же еще? Или ветви. Точно. Наверное, ветви. Последние ночи были ветреными.

“Может быть, лучше кошку?”

Крис бросила взгляд на дверь. Ишь, умник нашелся! Она улыбнулась вдруг каким-то шальным своим мыслям; быстро спустилась в детскую, взяла что-то оттуда и отнесла на чердак. Затем вернулась к Риган, перенесла спящую девочку в ее спальню. Наконец, поднялась к себе и, выключив телевизор, легла спать.

До утра в доме было тихо.

За завтраком Крис заметила, как бы между прочим, что слышала ночью звук захлопнувшейся мышеловки.

— Не хочешь взглянуть? — спросила она Карла, делая вид, что поглощена своим кофе и утренней газетой. Тот молча вышел.