Дмитрий Черкасов - Благословенная тьма

Тот гневно замычал, задвигал руками и ногами. С неожиданной ловкостью и быстротой сел, изучая Пантелеймона мутным взором.

Тот подал ему стакан и таким образом мгновенно наладил контакт и взаимопонимание.

Гадость исчезла в глотке верзилы - можно было забояться, что вот сейчас она его и добьет окончательно.

Но ничего такого не случилось. Напротив, в бесцветных глазах Ступы заиграло некое подобие разумной жизни.

- Чего надобно? - хрипло спросил пропойца. - Плесни-ка еще.

- Будет покамест, - отозвался Челобитных. - Ступников - ты будешь? - Он отбросил неуместных в данной беседе «сударя» и «господина».

- Ну, - кивнул тот нетерпеливо, поглядывая на штоф.

- Чудесно, - сказал Пантелеймон. - Или не чудесно, пока не знаю. Есть повод усомниться. Я ведь к тебе из столицы, мил человек.

Это не было правдой, но протодьякон решил повысить свой статус в глазах провинциала.

На Ступу это известие не произвело, однако, никакого впечатления.

- Так и знал, - пробормотал он.

- Что ты знал?

- Много вашего брата ездит…

- Ну и что скажешь мне, чем порадуешь? Свезешь, куда попрошу?

- Смотря куда попросишь…

- Да ты идти-то в состоянии?

- Я-то?

Ступа презрительно посмотрел на протодьякона и легко спрыгнул с кровати, прошелся гоголем взад и вперед.

Встал на носки, на пятки - будто на медосмотре. Изготовился дыхнуть, но протодьякон вовремя отпрянул и прикрылся локтем.

- Верю, верю!

- Ты не смотри, что я выпимши. И не суди. Не судите, да не судимы… -… будете, - докончил протодьякон. - С этим все ясно. Мне надобно в Зуевку.

Он умышленно назвал конечный пункт путешествия - вдруг повезет? Вдруг этот субъект с похмелья забудет о былых страхах и решит, что ему море по колено?

Может, и впрямь налить ему еще по-быстрому, чтобы мозги замутить?

Проводник, однако, был не настолько пьян и не до того деградировал с похмелья, чтобы его можно было взять просто, с налета, голыми руками.

- Исключено, - твердо вымолвил Ступа, и это прозвучало настолько необычно, на городской просвещенный манер, что протодьякон даже опешил.

Он только и мог тупо спросить:

- Почему?

- Проклятое место, дьявольское… - Ступа был предельно откровенен. Пантелеймон даже заподозрил его в осведомленности насчет истинной деятельности пришельца.

Иначе к чему изъясняться мистическими категориями? Впрочем, это наверняка лишь оборот речи. -… Бывал там однажды, по молодости, так неделю по лесу плутал, чуть не сдох. Кружило меня, и худо стало… С тех пор - ни ногой. Туда много пришлых ушло, и ни один не вернулся.

- А тамошние, местные? Бывают здесь?

- Может, и бывают, да я не встречал. Короче: в Зуевку не повезу. Добирайся, как хочешь.

- Ну, а ближе?

- Ближе - это как? - подозрительно спросил Ступа.

Челобитных вздохнул и назвал Крошкино - место, куда изначально и намеревался попасть.

Верзила внимательно посмотрел на него. Протодьякон перехватил этот взгляд, впитал его и с немалым удивлением признал, что хмель непостижимым образом полностью выветрился из головы проводника. На него смотрел абсолютно трезвый и подозрительный человек.

Оба помолчали. Ступников отвел глаза и взялся за стакан. Пантелеймон ему не препятствовал.

- Дальше ты скажешь, что ученый, - изрек, практически утверждая, Ступа.

- Почему же не сказать, когда оно так и есть, - пожал плечами протодьякон.

- Ну, ясное дело! Я другого и не ждал. Я только «ученых» и переправляю. И всех - только в одном направлении, обратно еще никто не попросился. Как думаешь, почему?

Неужто осели у нас, корни пустили, детишек нарожали?

- Это я уже слышал, и не раз, - терпеливо сказал протодьякон. - Наука требует жертв. Для вас же, местных, стараемся. Определив яд, можно найти противоядие.

- И это я слышал. За тарелочками охотишься?

- Как повезет. Нарисуется тарелочка - займемся тарелочкой.

- А если черт нарисуется?

«Что он все черта-то поминает? - подумал Пантелеймон. - Шила в мешке не утаишь, так? Или впрямь знает что-то?»

- Понадобится, и чертом займемся, - сказал он уклончиво.

- Ну-ну… Тысчонку попрошу с вас.

«Однако он неприхотлив», - внутренне поразился Челобитных, но вида не подал. С напускной неохотой он вынул тысячерублевую купюру, показал Ступе. Тот посмотрел на протодьякона, как на помешанного.

- Не рублей, мил человек, - голос его сделался ласковым и сострадательным.

Теперь Пантелеймон поразился по-настоящему, и на сей раз - неприятно. Однако!

Его явно ввели в заблуждение в отношении аппетитов таежных жителей.

- А не треснешь, Ступа? - спросил он тихо.

Вместо ответа проводник вытянулся на своем лежаке и прикрыл глаза.

- Пятьсот, - предложил Пантелеймон.

- Не на базаре, - сонно откликнулся Ступа.

- Шестьсот.

Проводник не ответил.

Глядя на его застывшее лицо, Челобитных понял, что торговаться бесполезно. Во сколько, хотелось бы знать, обойдется лошадь у крошкинцев? Впрочем - какое ему дело? Деньги-то не его. Другое дело, что при таких расценках их может не хватить…

- Ладно, будь по-твоему, - сказал протодьякон. - В рублях по курсу сойдет?

- По продажному, - уточнил Ступа, уничтожая иллюзию крепкого сна.

- Откуда тебе его знать-то, продажный курс? - осведомился Пантелеймон, отсчитывая деньги. - У вас тут даже обменника нет.

- Слухом земля полнится.

- Половину сейчас, вторую - на месте, - твердо постановил протодьякон. - Давай, держи, пока дают.

Ступа резко сел и уставился на купюры. Некоторое время он что-то соображал, прикидывал, пока не принял решение в пользу гостя.

- По рукам. - Он протянул протодьякону грязную, мозолистую ладонь. Тот вяло и с некоторой брезгливостью пожал ее.

- Ну, пошли, - пригласил Ступа, сгребая деньги и пряча их в карман.

- Что - прямо сейчас? Так вот сразу?

- А чего волынить? - усмехнулся проводник. Он скинул башмаки, роняя попутно комки засохшей грязи, пересек комнату, влез в огромные болотные сапоги. - Обувка-то подходящая у тебя имеется, господин ученый?

Пантелеймон кивнул на свои ботинки с высокой шнуровкой.

- Полагаю, что эти сойдут.

Ступа покачал головой:

- Дело хозяйское. Только речка у нас резвая, непослушная. Запросто можно и навернуться, уже доводилось.

- Переживу. У тебя, небось, и прокат обуви налажен? Я не миллионер, братец.

Уфологи на что живут? На благотворительные взносы…

Проводник засмеялся:

- Прижимистый вы народ, ученые!

- Так мы даже не на бюджете, у нас как бы самодеятельность… Все на голом энтузиазме, своими кровными расплачиваемся. Нас Академия наук не содержит - а хоть бы и содержала, она сама нищая…