Джинн Калогридис - Князь вампиров

Насколько легче мне было бы сейчас, окажись рядом отец. Мне было бы на кого опереться и у кого спросить совета (странно, конечно, писать подобные слова о том, кто почти полвека сам является вампиром). Я со стыдом вспоминаю те дни, когда увидел его впервые (до того я считал своим настоящим отцом второго маминого мужа, умершего накануне кошмара, более двадцати лет назад обрушившегося на нашу семью). С каким нескрываемым отвращением и недоверием я поначалу отнесся к Аркадию. Судя по маминым рассказам и ее дневниковым записям, а также по моему личному общению с ним, это был человек благороднейшей души. Он героически пожертвовал собой, дабы спасти всех нас. Даже проклятие вампиризма не затронуло его доброго и щедрого сердца.

Сегодня мамины глаза и щеки кажутся мне еще более впалыми, несомненно, это вызвано обезвоживанием организма. Катя сказала, что сразу после ужина маму вырвало и с тех пор она ничего не ела, отказываясь даже от воды. Ее боли сделались невыносимыми (проклятые опухоли!), и я, будучи не в силах слышать ее стоны, ввел ей морфий. Теперь мама успокоилась и заснула. (Сам я почти не сплю. Я не раз подумывал о том, не прибегнуть ли и мне к морфию, но меня удерживает боязнь привыкнуть к этому зелью. Вдобавок морфий затуманивает голову и притупляет чувства, а мне всегда нужно быть начеку и сохранять ясность ума. Мама уже не может без морфия, и я не вправе ей отказывать. Лучше, если она покинет мир, находясь в блаженном забытьи, нежели корчась от боли.)

Да, о крепком, спокойном сне я могу лишь мечтать. Недавний мой сон был коротким и тревожным. Уверен, картины сновидений содержали некий скрытый смысл, до которого мне нужно докопаться. Лучше всего это делать на страницах дневника. Я принес его в мамину спальню и уселся в старое кресло-качалку – еще одно напоминание о былых счастливых днях. Мама любила сидеть в этом кресле. В детстве она часто сажала меня к себе на колени и волшебным образом развеивала все мои беды и горести.

Теперь о самом сне... Мне снилось, будто я с мальчишеской радостью бежал по густому хвойному лесу. Чистый и прохладный воздух был напоен ароматами хвои и недавнего дождя. Тысячи капелек, повисшие на ветвях и кончиках зеленых иголок, блестели и радужно переливались. Смеясь, я бежал дальше и, вытянув вперед руки, отодвигал нижние ветки, чтобы не хлестали по лицу.

Неожиданно мое ликование сменилось паническим ужасом: за спиною послышались шаги. За мной кто-то гнался. Обернувшись через плечо, я увидел мелькнувшее среди ветвей лицо своей жены Герды. Но это была не прежняя Герда, а новоявленная вампирка: ее глаза косили, как у Жужанны, а зубы стали длинными и острыми. Ее спутанные волосы цеплялись за хвою. Преследуя меня, она по-волчьи рычала.

Испуганно закричав, я побежал быстрее, потом еще быстрее. Я чувствовал, если Герда меня догонит, мне конец.

На бегу я задел ногой за ствол поваленного дерева и начал падать. Падал я невероятно медленно – такое бывает только в снах. Пальцы правой ноги попали под массивный ствол и там застряли. Руки описали в воздухе широкую дугу, левая нога тоже взметнулась вверх, и наконец мои ладони ощутили колкую мокрую хвою. Я упал ничком. Ноздри сразу наполнились запахами сырой и прелой земли. Когда же я приподнялся на локтях, то увидел... (Почему меня до сих пор столь будоражит тот образ? Почему сердце начинает колотиться даже сейчас, когда я не сплю, а вожу пером по бумаге?)

Я увидел нечто большое и темное. Правильнее сказать – совершенно черное, поглощающее всякий свет. Волк? – поначалу подумалось мне. Нет, то был не волк. Медведь? Тоже нет.

А поодаль стоял мой ангелоподобный наставник Арминий и бесстрастно глядел на происходящее. Ослепительно белый, он являл собой полную противоположность отвратительному порождению мрака. Седая борода окаймляла по-детски розовое, без единой морщинки лицо. Его одежды сияли в лучах солнца безупречной белизной. Длинный деревянный посох в руках придавал Арминию сходство с библейским Моисеем. Возле его ног стоял Архангел – белый ручной волк.

– Арминий, помоги мне! – крикнул я.

Я кричал, пока не охрип, однако старик, казалось, не узнавал меня. И он, и волк отстраненно наблюдали за происходящим.

Потеряв надежду и охваченный ужасом, я смотрел, как черный силуэт из звериного превратился в человеческий. Вначале он уменьшился до размеров пятилетнего ребенка, затем принял очертания взрослого человека.

– Кто ты? – отважился спросить я. Мои щеки были мокрыми от слез.

Ответа я не получил. Время тянулось еле-еле. А незнакомец все продолжал расти, теперь он стал настоящим великаном. И я понял, что тьма, из которой он состоял, собирается меня поглотить! Новая волна ужаса захлестнула меня.

– Кто ты? – вновь спросил я и почти сразу же услышал ответ.

Слова прозвучали где-то внутри меня. Голос Герды прошептал:

– Владыка Мрака...

Мой страх нарастал, пока я не лишился чувств... К счастью, я вскоре проснулся. Сердце билось с неистовством узника, требующего выпустить его на свободу.

Я достаточно разбираюсь в оккультизме и знаю: подобные сны являются знамениями. Но сколько я ни бился, мне не удалось разгадать смысл увиденного. Уж не сам ли дьявол приходил ко мне во сне? Я до сих пор не верю в существование дьявола, но и без него в нашем мире хватает тех, кого называют нежитью. Эти сущности имеют нечеловеческую природу, но обладают острым умом.

Как мне сейчас не хватает Аркадия, с его готовностью поддержать и помочь. Увы, бессмысленно надеяться на его помощь, ибо я знаю, что Аркадий погиб. Но есть тот, кто способен мне помочь.

Где ты, Арминий? Где ты, мой друг и наставник? Когда-то ты научил меня расправляться с вампирами. Пока я постигал эту науку, ты направлял меня и в трудные минуты всегда оказывался рядом. Мое тогдашнее своеволие разлучило нас (вскоре я убедился, до чего же ты был прав, утверждая, что для войны с Владом понадобятся годы). Я даже не знаю, как тебя призвать. Но ведь ты бессмертен и наверняка жив и сейчас.

Помоги же мне, Арминий!

ДНЕВНИК ЖУЖАННЫ ДРАКУЛ

2 мая 1893 года

Сколько еще времени я обречена быть затворницей в этом замке и день за днем наблюдать, как мой благодетель Влад из сильного и обаятельного бессмертного существа превращается в сварливое чудовище? Он все больше напоминает скелет, обтянутый сморщенной кожей. Но что еще хуже, жуткие перемены затронули и меня. Делая прическу, я с отвращением смотрю на седые пряди, где некогда господствовал иссиня-черный цвет. А мои руки! Одна из них держит сейчас перо, другая опирается о стол. Бледные, высохшие, утратившие блеск и упругость кожи. Если у меня такие руки, что же сталось с моим прекрасным лицом?