Наталья Калинина - Ледяной поцелуй страха

— Пап, я есть хочу!

Тишина! Вот что тут было не так. Общественные столовые обычно наполнены характерными шумами: звоном столовых приборов и посуды, голосами обслуживающего персонала. Здесь же царили тишина и безлюдность.

— Эй, здесь есть кто? — спросил Андрей. И его низкий голос, отразившись от голых стен мраморного пола, прозвучал неожиданно звонко.

— Ребенок есть хочет! Есть здесь кто?

Молчание. Андрей подождал в надежде, что кто-нибудь к ним выйдет с кухни, и потерял терпение.

— Никита, мы позавтракаем на вокзале.

— Ну пап, — заканючил так не вовремя сын.

— Потом, потом, — пробормотал он, уводя сына за руку. Не нравилась ему эта безлюдность. Не нравилась, и все тут.

Из столовой вело два коридора: один — к той лестнице, по которой они сюда спустились, второй — к мраморному бюсту Ленина и стоявшим по его бокам в почетном карауле двум пальмам в кадках. Андрей решил не возвращаться к лестнице, дошел до бюста и открыл прячущуюся за одной из пальм дверь. Наконец-то они оказались в холле!

Здесь царила та же безлюдность и тишина, что и во всем отеле. Андрей немного подождал возле стойки ресепшена, но, убедившись, что никто на его зов выходить не собирается, просто положил ключ рядом с уже лежащим на стойке и направился к выходу. На улице его и окликнули девушки.

— Как хорошо, что мы вас встретили! — улыбаясь, сказала рыжая — яркая, приветливая, летняя. Вторая девушка поприветствовала его более сдержанно. Снежная королева, несмотря на загар. Лето и зима — вот кто они, две подруги.

— Приятно, когда тебя встречают с таким радушием, — не удержался он от безобидной шпильки, которую смягчил улыбкой.

— Здрасьте, — поздоровался серьезно, как маленький мужчина, Никита.

— Здравствуй, хороший! — откликнулась тут же рыжая, улыбаясь так ласково, будто мальчик ей был родным. Блондинка же ограничилась чуть отстраненным «Здравствуй».

— Мы заблудились! — объявила Анастасия.

— Мы тоже, — признался Андрей. — В гостинице. Ну что ж, пойдем вместе! Так даже лучше.

Он направился к памятнику, откуда, как помнил, вела аллейка, но его вдруг окликнула блондинка:

— Андрей! Мы только что оттуда. Эта дорога ведет в поле.

— В какое поле? — не понял он. И тут увидел, что дорога была совсем не похожа на вчерашнюю.

— Позвольте, а где аллейка?

Девушки между собой переглянулись, и Настя после некоторой заминки ответила:

— Мы тоже удивились, не увидев ее. Значит, вы тоже считаете, что ночью мы пришли с этой стороны?

— Считаю, но уже сомневаюсь. Не могли же за ночь снять с дороги асфальт?

— Эта дорога ведет в поле. Мы проверили. Можем даже показать фотографии-доказательства.

— Верю, верю. Ну что ж, поищем другой путь. А еще лучше, если поступим вот так…

Он достал мобильный телефон с тем, чтобы войти в Интернет и посмотреть карту. Но оказалось, что связи никакой в этом месте нет.

— Печально. Придется искать путь самим. Хотя можем спросить у местных.

— Мы пока не встретили ни одного местного, — сказала рыжая. — Только вот…

И, смутившись, осеклась.

— Что? Договаривайте, — потребовал Андрей, который не любил недосказанности.

— Это пустяк… Не имеет никакого отношения, но… В общем, вот, — решилась девушка, расчехлила висевшую на шее камеру, включила ее и показала Андрею.

— Я снимала мою подругу. В поле точно никого не было. А на снимке сами видите, что вышло.

— Хм… Занятно. Теперь понимаю, почему вы так обрадовались нашему с Никитой появлению. Напугались?

— Да, — ответила вдруг молчаливая блондинка. Ответила серьезно, без смущения, глядя Андрею прямо в глаза. И он неожиданно почувствовал нечто похожее на симпатию к ней, просто потому, что она, с виду холодная «девушка-зима», так просто, без жеманства, призналась в своем страхе.

— Меня такие вещи пугают, — продолжила она без тени кокетства. — Давайте найдем поскорее дорогу, иначе опоздаем не только на утренний, но и на послеобеденный поезд.

— Ваши сумки тяжелые? Может, оставим их в отеле, найдем правильную дорогу и вернемся?

— Сумки тяжелые, но не настолько, чтобы терять из-за них время, — без улыбки ответила Полина, в то время как ее подруга клацала кнопками мобильного телефона. — О нас не беспокойтесь. Ваш мальчик выдержит дорогу?

— Никита, выдержишь? — весело спросил Андрей, которому понравилось то, что девушка проявила заботу о его сыне.

— Выдержу! — та серьезная торжественность, с которой ответил сын, вызвала улыбки у троих.

— Совсем нет связи, — невпопад заметила рыжая, отрываясь от телефона, и вздохнула с таким огорчением, будто дозвониться до кого-то для нее было вопросом жизни и смерти. Но, убрав телефон в карман, уже с улыбкой на губах предложила попробовать другой путь.

— Ерунда какая-то, — сердито произнес Андрей почти час спустя, после того как они, пропетляв по другой дороге между полуразрушенных бараков и обогнув очередное широкое поле, вновь пришли в поселок прямиком к гостинице, только не к фасаду, а зашли с тыла. Девушки притихли, то ли удрученные тем, что опять потерпели неудачу, то ли чувствуя вину за неверно выбранный путь.

— Все дороги ведут в Рим, — вздохнул Андрей.

От этого его замечания Настя вдруг вздрогнула и посмотрела на него так, словно он произнес пророческие слова.

— Не беспокойтесь, мы обязательно найдем отсюда выход, — поторопился успокоить девушку Андрей. Рыжая улыбнулась растерянно, словно не его словам, а каким-то своим мыслям. Похоже, есть у девчушки свой секрет, вон и подруга посмотрела на нее с каким-то значением.

— Па-ап, я есть хочу! — заканючил сын, который до этого мужественно вытерпел весь путь.

— Андрей, давайте сделаем паузу, накормим ребенка и сами перекусим, а потом продолжим поиски дороги, — сказала Полина.

— Здесь есть столовая, — согласился он. Никитка, услышав, что его сейчас поведут завтракать, повеселел и прекратил капризничать.

Когда они поднимались на крыльцо, за их спинами раздался громкий рассерженный голос:

— Черт знает что!

К гостинице быстрым шагом направлялся Геннадий Стояков. Одет молодой человек был, как и вчера, в деловой костюм, только вид у бизнесмена был уже не такой безупречный: темно-вишневый галстук выбился из-под пиджака и свесился мятой тряпочкой набок, напоминая высунутый в жару язык огромного пса, брюки, как и туфли, оказались заляпаны свежей грязью. Геннадий раздраженно провел рукавом по лбу, стирая капли пота, и поставил прямо на землю свой багаж.

— В какой стороне дорога? — тем же рассерженным тоном спросил он.