Алексей Пехов - Мастер снов

Хэл взвизгнула и дернулась, собираясь отскочить.

— Прекрати, — приказал я ей и ударом ноги отшвырнул жука в сторону. Носок сапога погрузился в нечто упругое, мерзко хлюпнувшее при соприкосновении. «Фонарь» приземлился на все шесть лап, обиженно заскрипел и вновь полез на стену.

— Извини, — виновато ответила ученица, прижимаясь ко мне теплым боком. — Они противные.

И это говорила девица, управляющая толпой безглазых чудовищ в собственном мире.

— Будешь трусить, накинутся всей стаей.

Хэл поежилась, затем глубоко вздохнула, пытаясь справиться с отвращением и страхом.

Я не предложил ей вернуться в безопасную реальность, не обещал защищать и оберегать. Вместо этого сказал жестко:

— Первый закон нашего мира. Нельзя бояться. Ничего, никогда. А это, — я небрежно махнул рукой в сторону жука, грызущего доски, — самое жалкое из того, что ты можешь увидеть. Но твой ужас даст ему силы и превратите непобедимое чудовище. Хочешь быть сновидящей — уничтожь в себе гидру страха.

Хэл отстранилась, расправила плечи, выпрямила спину — похоже, взяла себя в руки.

— Поняла. Все в порядке.

Мы снова направились вперед. Девушка больше не цеплялась за меня, но все же старалась держаться рядом.

Издали долетал невнятный гул человеческих голосов. Нестройный хор, прерывающийся внезапными паузами.

— Здесь есть люди? — Моя спутница прислушалась, склонив голову к плечу. По тяжелому узлу прически скользнул отблеск света и заиграл в волосах разноцветными искрами.

— Конечно есть.

— Кто они такие?

— Химеры, порожденные больным разумом. Воспоминания. Частицы личности Эйсона.

— Нам надо быть осторожными с ними? — Задавая этот вопрос, она старательно подбирала слова, помня о моей реакции на ее страх и не желая, чтобы я подумал, будто ученица вновь испугалась.

— С некоторыми. Остальные могут быть вполне дружелюбны.

— Как же все это странно, — пробормотала девушка.

Мостовая под ногами стала еще более неровной. Плохо обтесанные камни торчали из нее, и приходилось быть очень внимательными, чтобы не спотыкаться. Улица вдруг начала сужаться. Хэл закрутила головой, обеспокоенно оглядываясь. Дома нависли над нами, пытаясь придвинуться, чтобы сжать между замшелыми стенами, но я развел руки в стороны — и здания послушно отпрыгнули на свои места.

Одно из них покачнулось, издав долгий скрип. В деревянном фасаде мелькнул фрагмент кладки из ярко-красного кирпича. Часть его выступила вперед острым углом, другая терялась внутри стены.

Я подошел ближе.

— Что это? — тихо спросила Хэл, вместе со мной рассматривая находку.

— Пока не знаю.

Я щелкнул пальцами, и несколько жуков-фонарей, повинуясь моему жесту-приказу, поспешили подползти, чтобы осветить выщербленную поверхность алых камней.

— Почему они все тебя слушаются? — Девушка покосилась на огромных насекомых.

— Долгая практика. — Я наклонился и только теперь в неровном желтом сиянии смог разглядеть полустертый рисунок.

— Арка, — сказала Хэл. — А под ней…

— Огонь. Костер.

— Это имеет какое-то значение? — Она посмотрела на меня.

— Безусловно. Еще бы понять какое… — Я выпрямился, заметив движение неподалеку, и произнес громко: — Эй, почтенный! Можно вас на минутку?

Ученица едва не подпрыгнула от удивления, стремительно оборачиваясь, и почти столкнулась с пожилым мужчиной, спешащим на мой зов. Я не успел проследить, откуда он появился. Вполне возможно, что из ближайшего подъезда.

— Всегда рад помочь, — произнес он, глотая некоторые буквы в словах.

Хэл с жадным любопытством уставилась на химеру. Тот выглядел как обычный человек, хотя и далекий от современности — одет был в серую хламиду с обтрепанным краем. А вот голос его оказался слишком скрипучим для человеческого.

— Скажите, что это за обломок? — Я указал на край кирпичной кладки.

— О! — произнес он многозначительно. — Здесь скрыт один из жертвенников древности.

— Не понимаю ни слова, — тихо сказала Хэл.

Для нее фраза прозвучала как невнятный набор звуков.

— Потом расскажу. Значит, жертвенник? — вновь повернулся я к старику.

— Один из семи. Ходят слухи, если соединить их в цепь, откроется великий путь. Больше я ничего не знаю, к сожалению.

— Благодарю за помощь.

Химера покосился на девушку, белым тонким силуэтом стоящую рядом, и боком медленно начал отходить в сторону, не спуская с нее восторженного взгляда. Затем огляделся украдкой, схватил одного из жуков, ловко свернул ему голову и бережно положил светящуюся тушку к ногам Хэл.

— Мэтт, — умоляюще произнесла моя растерянная ученица. — Что мне делать?

— Это подношение жрице Аты, — отозвался я, сдерживая смех. — Поблагодари.

— С-спасибо, — сквозь зубы произнесла она.

Химера растроганно закивал и начал пятиться, чтобы отойти, не поворачиваясь спиной к прекрасной служительнице богини безумия.

— Берегитесь возницу, — предупредил он напоследок, прежде чем шмыгнуть за ближайшую дверь.

— И куда это теперь? — Девушка аккуратно коснулась мертвой тушки ногой, обутой в золотую сандалию.

— Возьми с собой. Выйдет отличный фонарь.

— Сам подбирай эту падаль, — скривилась Хэл.

— Мне-то не в первый раз. Знала бы ты, что и где мне приходилось подбирать. — Я развязал веревку, заменяющую мне пояс, наклонился, обвязал дохлого жука и поднял ценный артефакт в воздух. — Закон номер два. Нельзя пренебрегать дарами сна. Какими бы они ни были.

— Ну и забирай этот дар себе, — фыркнула она, отворачиваясь.

— Не могу. Он для тебя.

Хэл обреченно вздохнула.

— Понимаю. Но не хотел бы ты понести его… какое-то время?

— Ну ладно. — Я повесил «фонарь» на пояс. — Так и быть.

— И еще просьба. Понимаю, что тебе очень забавно наблюдать за мной. Наверное, я веду себя глупо. Но не мог бы ты перестать ухмыляться! Мало того что это вообще оскорбительно, так мы тут, если ты не забыл, человека спасаем, а не развлекаемся.

Мне понравилось последнее замечание, выдающее беспокойство о пациенте.

Я слышал, что настоящий актер не тот, кто торопится правильно произнести свой монолог и уйти со сцены, а тот, кто стремится как можно дольше на ней остаться, наслаждаясь каждым моментом. Похоже, я все больше становлюсь «хорошим артистом», получающим удовольствие от любой мелочи в мире снов и абсолютно не спешащим покидать его. Но для Хэл пребывание здесь — тяжелое испытание. В какой-то мере ломка сознания.

— Извини. Постараюсь быть серьезнее.

Она кивнула, довольная моим пониманием.