Легион. Психопат - Уильям Питер Блэтти
— Припугните его слегка, а потом отпустите восвояси, — тихо распорядился Киндерман.
Незнакомец высунул голову в окошко:
— Я знаком с сенатором Клюреманом! — взвизгнул он.
— Вот он расстроится-то, услышав о своем дружке в вечернем телевизионном выпуске, — отозвался следователь. И обратился к шоферу: — Давай, поехал!
Патрульная машина тронулась. Вокруг уже начали скапливаться любопытные прохожие. Киндерман поискал глазами Дайера и увидел, что тот пытается протиснуться к выходу, но собравшаяся толпа не пускает его. Дайер тоскливо озирался по сторонам и, приподняв лацканы пиджака, плотно сжимал их, пряча белый иезуитский воротничок. Киндерман тут же подошел к Дайеру.
— Ты чего тут колдуешь? Пытаешься основать тайный орден священников?
— Я прикидываюсь невидимкой.
— Плохо тебе это удается, — чистосердечно признался Киндерман Он протянул руку и пальцами коснулся Дайера. — Вот видишь, а это твоя рука.
— Да, лейтенант, с тобой действительно не соскучишься.
— Да ты сам смешной.
— Я не шучу.
— Этот придурок, — удрученно заметил Киндерман, — испортил все удовольствие от фильма.
— Но ты же его видел, наверное, раз десять.
— И еще столько же посмотрю. С меня не убудет. — Киндерман взял священника под руку, и они зашагали прочь. — Давай-ка лучше перекусим где-нибудь — можно заглянуть в «Могилку», или «Клайд», или «Скотт», — настаивал следователь. — Мы бы с тобой поболтали, обсудили бы фильм, а то и покритиковали бы его.
— Это полфильма-то?
— Я прекрасно помню, что там дальше.
Дайер неожиданно остановился.
— Билл, ты плоховато выглядишь. У тебя какое-то сложное дело?
— Да так, не очень.
— Нет, ты просто подавлен, — не унимался Дайер.
— Со мной все в порядке. А как у тебя?
— И со мной все в порядке.
— Лжешь.
— Так же, как и ты, — согласился Дайер.
— Вот это верно.
Дайер озабоченно посмотрел на следователя. Его друг и в самом деле выглядел изможденно. Видимо, в городе произошло что-то из ряда вон выходящее.
— Ты очень устал, — продолжал Дайер. — Почему бы тебе не пойти сейчас домой и чуточку не вздремнуть?
«Ну вот, не хватало, чтобы не я, а он заботился бы обо мне», — подумал Киндерман, а вслух произнес: — Нет, домой мне никак нельзя. Там карп.
— Ты, кажется, сказал «карп»?
— Именно «карп», — подтвердил Киндерман.
— Ну да, я и говорю «карп».
Киндерман вплотную приблизился к Дайеру. Его* физиономия оказалась всего в дюйме от лица священника. Киндерман уставился на Дайера и, немного помолчав, начал так:
— Понимаешь, к нам в гости приехала мать моей жены. Та самая, что считает, будто я связался с дурными людьми, и вообще я напоминаю ей Аль Капоне. Она таскает дочке подарки — что-то вроде «Кибуц номер пять» — это самые изысканные и неповторимые израильские духи. Вплоть до своего оригинального названия. Да и прочую ерунду. Зовут ее Ширли. Теперь, я думаю, ты ее легко себе представишь. Ну и чудненько. Так вот, в ближайшее время она собирается приготовить нам карпа. Это очень вкусная рыба. И я нисколько не против. Но, так как считается, что эта рыбешка не вполне чистая, Ширли купила ее живой и, не долго думая, выпустила в ванну, где та отмокает вот уже третьи сутки. Мы сейчас с тобой разговариваем, а она плавает себе в моей ванне. Туда-сюда. Туда-сюда. И изгоняет из себя яды. А я ее ненавижу.
Да, вот еще что, отец Джо, вы ведь стоите вплотную ко мне, верно? И, наверное, заметили, что я несколько дней не мылся. Три дня, если быть точным. И все из- за этого карпа. Поэтому я теперь ни за что не пойду домой, пока он не заснет. Если я увижу, что он там опять плещется, я не выдержу и прикончу его.
Дайер не смог удержаться от смеха, слушая этот рассказ.
«Лучше. Уже лучше», — подумал Киндерман, а вслух произнес: — Ну, давай решай, куда мы завалимся: в «Клайд», «Скотт» или в «Могилку».
— Ну уж нет, давай лучше в ресторанчик к Билли Мартину.
— Только не надо ничего усложнять. Я уже заказал столик на двоих в «Клайде».
— Пусть будет «Клайд».
— Ты знаешь, я почему-то так и подумал, что ты выберешь именно «Клайд».
— Я и выбрал.
Они ускорили шаг, стараясь не вспоминать о той страшной ночи.
Аткинс сидел за своим столом и беспомощно хлопал ресницами. Он решил было, что не совсем понял сказанное или же сам что-то неверно сформулировал, давая задание в лабораторию. Сержант попросил еще раз повторить результаты исследований. С замирающим от волнения сердцем он вцепился в телефонную трубку. И снова услышал те же слова.
— Да, понимаю… Да, спасибо, — еле слышно пробормотал Аткинс. — Большое спасибо.
Он повесил трубку. В своем крохотном кабинетике без окон Аткинс отчетливо слышал собственное дыхание. Отодвинув настольную лампу, яркий свет которой раздражал глаза, сержант скользнул взглядом по своей руке. Ногти и кончики пальцев побелели. Аткинса охватил ужас.
— Вы не принесете мне еще немного помидоров для гамбургера? — Киндерман расчистил пространство на столе для жареного картофеля, который им только что принесла очаровательная темноволосая официантка.
— О, благодарю вас. — Она поставила тарелку на освободившееся место как раз между Киндерманом и Дайером. — Три кусочка хватит?
— Да мне и двух вполне достаточно.
— Еще кофе?
— Нет, не надо, мисс, спасибо. — Следователь взглянул на Дайера. — А тебе? Как насчет седьмой порции?
— Нет, спасибо, — отказался тот, опустив вилку рядом с тарелкой, на которой высился гигантский кусище омлета под кокосовым соусом. Дайер потянулся к пачке сигарет, лежащих здесь же, на бело-голубой скатерти.
— Сейчас я принесу вам помидоры, — пообещала официантка. И, улыбнувшись, направилась в кухню.
Киндерман посмотрел на тарелку Дайера.
— Ты не ешь, почему? Тебе что, плохо?
— Это блюдо слишком острое, — констатировал священник.
— Слишком острое? А мне показалось, что ты макал сладкое печенье в горчицу. Видимо, ты плохо себе представляешь, что такое на самом деле «острое и неудобоваримое блюдо». — Лейтенант отковырял своей вилкой небольшой кусочек омлета. Попробовав его, он отложил вилку. — Да, похоже, именно
