Ричард Матесон - Девушка моих грез

Ричард Матесон

Девушка моих грез

Он ухмылялся, бодрствуя в темноте. Кэрри снился кошмарный сон, а он лежал рядом и прислушивался к ее сдавленным стонам. Должно быть, хороший, подумал он, протянул руку и притронулся к ее спине. Ночная рубашка была влажной от испарины. Отлично, подумал он. И отдернул пальцы, когда она содрогнулась, издавая слабые горловые звуки: звучало так, будто она старалась выговорить «нет».

Нет, к черту, подумал Грег. Смотри сны, ты, уродливая сука, на что ты еще годишься? Он зевнул и высвободил левую руку из-под одеяла. Три шестнадцать. Он неторопливо завел часы. «Хорошо бы купить себе часы на батарейках в один из этих дней», — подумал он. Может, этот сон осуществит желаемое. Очень жаль, что Кэрри ими не управляет. Если бы управляла, он бы действительно мог преуспеть.

Грег перевернулся на спину. Кошмарный сон уже кончался или подходил к своей высшей точке, никогда он не знал, к какой. Во всяком случае, есть ли разница? Он не интересовался механикой, только результатом. Он вновь ухмыльнулся, потянувшись за сигаретами на прикроватном столике. Закурив, выдохнул дым. Теперь надо будет успокоить ее, подумал он, нахмурившись. Это была его обязанность, без которой он смог бы обойтись. Маленькая тупая тварь. Почему бы ей не быть блондинкой и красавицей? Он выпустил струйку дыма. Но нельзя требовать всего. Если бы она была хорошенькой, ей, возможно, не снились бы эти сны. Для выполнения остального существует множество других женщин.

Кэрри резко дернулась и, плача, уселась, стащив одеяло с его ног. Грег разглядывал в темноте ее очертания. Она дрожала. «О, нет», — прошептала она. Он увидел, что голова ее затряслась. «Нет, нет». Она начала плакать, тело ее дергалось от всхлипов. Боже, подумал он, на это уйдут часы. Он раздраженно ткнул сигарету в пепельницу и сел.

— Детка? — спросил он.

Ловя воздух ртом, девушка обернулась и уставилась на него.

— Иди сюда, — сказал он, распахнул объятия, и она бросилась к нему. Он чувствовал ее тонкие пальцы, вцепившиеся в спину, сырую тяжесть ее грудей у себя на груди. О боже, подумал он. Поцеловал ее в шею, сморщившись от запаха повлажневшей, вспотевшей кожи. О боже, что мне приходится выносить. Погладил ее по спине.

— Успокойся, детка, — сказал он. — Я здесь. — Он дал ей, слабо всхлипывающей, прижаться к себе. — Плохой сон? — Он старался, чтобы в голосе звучало участие.

— О, Грег, — она едва могла говорить. — Это ужасно. Господи, как ужасно.

Он усмехнулся. Это было отлично.

— Куда? — спросил он.

Кэрри окаменела на краешке сиденья, встревоженно глядя сквозь лобовое стекло. Теперь она каждую секунду будет делать вид, что не знает. Она знает всегда. Пальцы Грега медленно сжались на руле. В один из этих дней, слава богу, он отхлещет ее прямо по ее безобразному лицу и уйдет, свободный. Проклятая уродина. Он ощутил, что кожа на щеках натягивается.

— Ну? — рявкнул он.

— Я не...

— Куда, Кэрри?

Боже, как хотелось бы завернуть за спину одну из ее костлявых рук и разорвать проклятую тварь, сдавить ее морщинистое горло, пока не прервется дыхание.

Кэрри напряженно сглотнула.

— Налево, — пробормотала она.

Порядок! Грег чуть не рассмеялся вслух, щелкнув переключателем поворота. Налево — прямиком в район Истриджа, денежный район. Ты только что о том мечтал, ты, собака, подумал он, это — оно. Единственное, что теперь от него требовалось, — разыграть все по-умному, — и он освободится от нее навсегда. Он достаточно попотел, и теперь пора расплачиваться.

Шины захрустели по тротуару, когда он повернул машину на спокойную, обсаженную деревьями улицу.

— Далеко?

Девушка не ответила, и он угрожающе взглянул на нее. Глаза были закрыты.

— Я спросил — далеко?

Кэрри стиснула руки.

— Грег, пожалуйста, — начала она. На глазах у нее выступили слезы.

— К черту!

Кэрри всхлипнула и что-то сказала.

— Что? — оборвал он.

— В центре следующего квартала, — нерешительно вздохнула она.

— На какой стороне?

— На правой.

Грег улыбнулся. Он откинулся на сиденье и расслабился. Это более правдоподобно. Тупая сука действует каждый раз одним и тем же способом: «Я забыла». Когда наконец она поймет, что он к ней равнодушен? Грег чуть не захихикал. Она никогда, никогда не поймет, подумал он, потому что он уйдет после этого дела. Он уйдет, и она сможет смотреть сны просто так, даром.

— Скажешь, когда подъедем, — приказал он.

— Да, — ответила она, отвернулась к окну и уперлась лбом в холодное стекло.

Не застуди лобик, подумал он, забавляясь, сохраняй его горячим для Папочки. И отогнал набегающую улыбку, когда она обернулась, чтобы на него взглянуть. Не дразнит ли она его? Или все так, как обычно? Всегда одно и то же. Только перед тем, как они добрались до нужного места, Кэрри посмотрела на него молча и пристально, словно убеждая себя, что это стоило боли. Грег испытывал такое чувство, будто смеялся ей прямо в лицо. Безусловно, стоило. Как еще могла скотина вроде нее заманить кого-нибудь, да еще его класса? Если бы не он, постель ее была бы угрожающе пустой, а ночи бесконечно длинными.

— Где-то здесь?

Кэрри опять поглядела вперед.

— Тот, белый.

— С полукруглым въездом?

Она напряженно кивнула.

— Да.

Грег стиснул зубы: его охватил приступ алчности. Пятьдесят тысяч, если дело стоит пятицентовой монеты, подумал он. О ты, сука, придурочная сука, ты взаправду отловила для меня на этот раз! Он крутанул руль и выехал на обочину. Заглушив двигатель, посмотрел через улицу. Автомобиль с откидным верхом выедет оттуда, подумал он. И прикинул, кто будет за рулем. Не то, чтобы это имело значение.

— Грег?

Он обернулся и холодно оглядел ее:

— Что?

Она прикусила губу, затем начала говорить.

— Нет, — сказал он, оборвав. Затем вытащил ключ из зажигания и толкнул дверцу: — Пойдем. — Выскользнув наружу, прикрыл дверцу и обогнул машину. — Пойдем, детка, — повторил он с оттенком злобы в голосе.

— Грег, пожалуйста...

Он содрогнулся, подавляя громадное желание обрушиться на нее с руганью, рывком распахнуть дверцу и выволочь эту дрянь за волосы. Пальцы напряженно сжались на ручке, и он открыл дверцу, ожидая. Боже, до чего она безобразна, — и лицо, и кожа, и тело. Никогда она не была ему так отвратительна.

— Я сказал — пойдем, — повторил он. И не смог скрыть бешенство в голосе.

Кэрри выбралась наружу, и он закрыл дверцу. Становилось холоднее. Грег, дрожа, поднял воротник пальто, пока они поднимались по въезду к передней двери дома. Мог бы носить пальто поплотнее, подумал он, с толстой прекрасной подкладкой. По-настоящему клевое, может, даже черное. Он купит такое в один из этих дней — может быть, скоро. Грег глянул на Кэрри, прикидывая, имеет ли она хоть какое-то понятие о его планах. Он сомневался, даже несмотря на то, что она выглядела более взволнованной, чем всегда. Что за чертовщина с ней творится? Прежде она никогда не была так плоха. Потому ли, что это ребенок? Он пожал плечами. Какая разница? Она все сделает.