Олег Абазин - Лунатик

Олег Абазин

Лунатик

– Говорят, лунатиков нельзя окликать, когда они на "прогулке", не то они могут проснуться…

– И упасть?..

– …и упасть… Но они могут и не только это…

– А почему они матерятся?…

– Потому что злые на ВСЁ. Лучше попытаться их понять, чем задавать им всякие бестолковые вопросы…

– …Так ты и есть ЛУНАТИК?!

– Все мы живём под луной…

– Точно! А земляне – под землёй!

пролог СОЧИНЕНИЕ

Случилось это в небольшом дачном посёлке, Спяново.

Подвыпивший старичок поклёвывал носом и не замечал, как к нему подкрадывалась правнучка, Настенька.

– Дедушка, – сняла с него дремоту семилетняя правнучка не совсем уместным вопросом, – а старики и дети, это одно и то же?

– Одно, – отвечал ей тот. – Люди. – Он на любые её вопросы отвечал и никогда не делал своей внучке замечаний, если она, например, будила его среди ночи и задавала ему множество вопросов, на все из которых он знал ответы, как будто был марионеткой и эта правнучка дёргала его за ниточки, или какому-то несмышлёному ребёнку вся эта неестественная ситуация снилась в примитивном сне.

– А кроме "люди"? – не отвязывалась от него правнучка.

Старику задали очень непростой вопрос и ему надо было как-то выкручиваться, не отвечать банальные вещи – правнучка, насколько он знал её характер, не переносила, когда взрослые люди воспринимали её как бестолковое-тупоголовое дитя, и никому ещё не спускала с рук подобные "оскорбления". Но ответ старик нашёл очень быстро:

– А хочешь, я тебе историю одну расскажу?

– Опять сказку?! Дедушка, я тебе вопрос задала.

– Расскажу историю языком одной семилетней девочки, – пояснил он. – Хочешь?

– Как это? – не поняла она.

– А увидишь, как, – хитро прищурился старик. – Увидишь, услышишь и узнаешь, чем старик со старухой отличаются от своих правнуков… Называется эта история, "ЛУНАТИК"…

– Ну-ка-ну-ка-ну-ка! – заинтриговало её название так, что она уже готова была слушать эту историю, даже если конца её не станет; слушать с таким же удовольствием, с каким её младшая сестра любила засыпать под дедушкины "колыбельные" сказки; – сказки подвыпившего, засыпающего прадедушки…

– Как здоровье? – не с того ни с сего спросил вдруг Николай Анжелу.

– Нормально, – пожала та плечами.

– Нормально?! – У него глаза чуть на свет божий не вылезли из орбит.

– А что тут такого?.. – удивилась Анжела… Но вдруг!.. до неё всё дошло!..

– Она же у тебя… с ума сползает, – как можно откровеннее констатировал он факт.

– Ты о матери! – произнесла она всё, что до неё дошло. – Здоровье…слегка… – она как будто специально растягивала, -…ухудшилось… Если "слегка" не мягко сказано.

– Она видит будущее, – объяснила Анжела мужу. – Причём весьма ясно.

– Ты что, хочешь сказать… – закряхтел он.

– Да. – Она была необыкновенно хладнокровна.

– В неё как будто вселился тот карлик, – продолжила она после небольшой но жутковатой паузы. – Сегодня, например, она школу нашу увидела… И именно тот класс, которым я руковожу…

– Ты знаешь, – перебил вдруг он её. – Извини, что перебиваю, но я сделал кое-какие выводы… Ты знаешь когда у неё это началось?.. Сразу после взрыва… Когда КЛАДБИЩЕ взорвалось… Ведь именно в ту ночь тебе приснился кошмар… И на следующее утро к тебе в класс поступил тот новичок…

– Да? Ты точно всё рассчитал? – спросила она так, будто, если он неточно рассчитает – ошибётся хоть на миллиграмм, – наступит ВРЕМЯ НЕЧТО, которое наверняка страшнее ВСЕГО, что страшнее смерти.

– Как постарался. Ну ладно, продолжай: что там она ещё видела.

– Грызолова, – ответила Анжела таким тоном, каким описывают что-то неприятное и до того отвратительное, что рвать охота… Потому что Грызолов, это не прозвище, не имя, не фамилия и не отчество… это…

И Анжела ещё КОЕ-ЧТО рассказала своему супругу…

…А откуда-то издалека (хотя, это было не очень далеко… какой-то обман зрения) за ними наблюдало Солнце…

В данный момент Солнце находилось только в будущем…

Следующим утром Анжела как всегда удобно расположилась за своим преподавательским столом и наблюдала за тем как её третьеклашки строчили очередную контрольную – не списал бы кто у кого, сочинение ведь!, а ей так не хотелось, чтоб несколько сочинений подряд выглядели как её полугодовалые близнецы – друг на друга как две капли водки…

Весь класс потел над сочинением… если не обращать внимание на внезапно побледневшего новичка. Он весь был сконцентрирован, прямо от бездонной глубины мыслей до самого мозга костей. Полностью сосредоточен: он не впускал в себя сон; он как будто видел как тот витает где-то неподалёку в воздухе, наполняющем этот просторный кабинет русского и литературы. Но сон плыл на него как та сверкающая дымка, что залетела однажды прямо на глазах этого новичка в рейсовый пассажирский автобус (после этого автобус никто не видел, осталась только дымка) как всегда переполненный час-пиковыми пассажирами…

Анжела тоже была погружена в мысли. Из головы её никак не мог вылететь убитый карлик (убитый Грызоловом). Она и не сомневалась, что всё только начинается… она только не догадывалась, что именно начинается. А оно, как рычал карлик после того как его не стало, намного страшнее и опаснее самого УЖАСНОГО…

"Хреново, что не сейчас будущий папик Кидова трахнет его будущую мамашу", – прочитают позже в тетради новичка. Это всё, что он наобум успел нацарапать, перед тем как побледнел. Единственная только странность: почерк был не новичка… Позже Анжела присмотрится к почерку внимательнее и узнает почерк собственной матери… (всё почти как в современных слезоточивых телесериалах)

– Держите меня!!! – вдруг взвизгнул новичок… – Я… я…

Боже!, он весь позеленел! Теперь это был не тот бледный мальчик (только что умерший… но всё ещё живой). Это был ЗЕЛЁНЫЙ ЧЕЛОВЕК… !чёрте-что!

– Подержите меня, – передразнил он сам себя не своим голосом (голос как будто доносился откуда-то глубоко из-под земли – из преисподней). – Подержите меня за хуй!.. Да не руками, ёб вашу богомать!

Скорее всего, это был ярко-зелёный мальчик (новичок)… И он становился всё ярче и ярче… Он даже начинал светиться…

– Не будите спящую СОБАКУ! – ревел этот сверкающий мальчуган, поднимаясь с места и шагая прямо по стенам, по потолку; он искал окно, чтоб вырваться на волю; он словно в какой-то мере был слепым. Но слепым он был только в какой-то мере… На самом деле он был СМОТРЯЩЕЙ СОБАКОЙ.