Ричард Лаймон - Особенная

Особенная

Женщины дикарей с криками и воплями бежали прочь из лагеря — все, кроме одной, которая осталась, чтобы сражаться.

Она стояла возле костра, доставая изящной рукой стрелу из колчана за спиной, совсем одна, когда мужчины начали падать под быстрыми ударами клыков десятка напавших на их лагерь вампиров.

— Она моя! — крикнул Джим.

Никто из его товарищей-стражей не стал с ним спорить. Возможно, им не хотелось с ней связываться. Они помчались во тьму леса, преследуя остальных.

Джим устремился к женщине.

«Хватай ее, и она твоя!»

Она выглядела совершенно невинной, страстной и великолепной, спокойно вкладывая в лук стрелу. Ее густые волосы казались золотистыми в отблесках пламени. Ее ноги словно светились под короткой кожаной юбкой, едва прикрывавшей бедра. Когда она натянула тетиву, ее жилетка распахнулась, соскользнув со смуглой округлости ее правой груди.

Джим никогда прежде не видел подобной женщины.

«Хватай ее!»

Она посмотрела на него, а потом, не колеблясь ни на мгновение, повернулась и выпустила стрелу.

Джим бросил короткий взгляд в ту сторону. Стрела с глухим звуком ударила в спину Странга. Вампир выпустил бьющееся в его руках тело дикаря и развернулся кругом, уставившись черными глазами на женщину. Извергая из большого рта потоки крови, он проревел: «Моя!»

Джим остановился.

Сузив глаза и плотно сжав губы, женщина потянулась за новой стрелой. Странг ковылял ей навстречу, и Джим слышал вырывавшееся из его ноздрей дыхание. Словно зачарованный, он смотрел, как она накладывает стрелу на тетиву, не отводя взгляда от Странга. Она натянула тетиву до подбородка, и ее обнаженная грудь слегка приподнялась и опала.

Но стрелу она не выпустила.

Странг сделал еще один шаг, с залитым кровавой пеной лицом, вытянув руки, словно хотел протянуть их за костер и схватить женщину за голову. А потом он упал лицом вниз в пылающие дрова, подняв сноп искр. Волосы его охватило пламя.

Женщина встретилась взглядом с Джимом.

«Хватай ее, и она твоя!»

Ни одна женщина прежде не вызывала у него такого желания.

— Беги! — прошептал он. — Спасайся!

— Сдохни, дерьмо, — пробормотала она и выстрелила. Стрела просвистела возле руки Джима.

Метнувшись к ней, Джим не мог поверить, что она промахнулась. Однако он услышал, как стрела в кого-то попала, услышал рев раненого вампира и понял, что она нашла свою цель. Во второй раз она предпочла прикончить вампира, а не защититься от Джима. И она не убежала, когда он дал ей шанс. Что же это за женщина?

Левой рукой он отшвырнул в сторону лук. Правой — ударил ее по лицу. Его кулак врезался ей в челюсть. Голова ее дернулась в сторону, рот открылся, из него вылилась струйка слюны. Она завертелась на месте, лук вылетел из ее руки. Ноги ее заплелись, и она упала. Поднявшись на четвереньки, она быстро поползла прочь от Джима.

Дать ей уйти?

Он поспешил за ней, глядя на ее ноги, на которых мерцали тени и отблески костра. Они блестели от пота. Короткая юбка едва прикрывала ягодицы и промежность.

«Хватай ее, и она твоя!»

Она вскочила.

«Я должен дать ей уйти, — подумал Джим. — Они убьют меня и, скорее всего, все равно ее схватят, но…»

Вместо того чтобы броситься в лес, она развернулась кругом, вытаскивая нож из ножен на поясе, и кинулась на Джима Лезвие разорвало спереди его рубашку. Прежде чем она успела нанести второй удар, он схватил ее за запястье, резко рванул ее руку вверх и ударил кулаком в живот. У нее перехватило дыхание. Удар мог бы отбросить ее назад, швырнув на землю, но Джим продолжал крепко держать ее за запястье. Она висела перед ним, извиваясь и хрипло дыша. Ее залитое потом лицо исказилось от боли.

Одна пола ее жилетки распахнулась.

«У нее мог быть шанс.

Она моя, моя».

Джим сжал ее теплую влажную грудь, чувствуя прикосновение соска к ладони.

Ее кулак обрушился на его нос. Он успел его увидеть, но остановить уже не смог. Голова его взорвалась болью, однако он продолжал держать ее, высоко подняв за руку, и бил ее в живот до тех пор, пока хватало сил.

Наконец он отпустил ее, вытирая слезы с глаз и кровь с носа. Она упала перед ним на колени, уткнувшись лицом в землю у его ног. Присев, он снял с пояса наручники. Заливая кровью из носа ее жилетку, он завел руки ей за спину и защелкнул наручники на запястьях.

— Ну и отделала же она тебя, — сказал Роджер.

Сидя на земле рядом с обмякшим телом женщины, Джим посмотрел на ухмыляющегося вампира.

— Крутая, ничего не скажешь, — пробормотал он, сглатывая кровь. — Жаль, что не удалось быстрее ее остановить.

Роджер погладил его по голове.

— Не переживай. Со Странгом так или иначе всегда геморроя хватало, а Уинтроп и вообще был настоящим варваром. По мне, так без них только лучше. А в остальном — я бы сказал, отличная ночка.

Присев перед женщиной, Роджер схватил ее за волосы и приподнял, поставив на колени. Глаза ее были закрыты, и, судя по тому, как безвольно свисало ее тело, Джим понял, что она до сих пор без сознания.

— Красотка, — сказал Роджер. — Если спросишь меня — вполне стоит сломанного носа. — Он усмехнулся. — Конечно, нос не мой, но на твоем месте я был бы сейчас чертовски счастлив.

Мягко опустив женщину на землю, он направился к остальным вампирам.

В ожидании возвращения всех стражей с их пленницами они обыскали убитых дикарей, забрали все то, что сочли интересным, и содрали с тел одежду, которую бросили в огонь, даже не заботясь о том, чтобы вытащить из пламени Странга.

Подшучивая и смеясь, они разрубили тела на куски. Шум утих, когда они начали высасывать оставшуюся кровь из отрубленных голов, шей, рук, ног и органов. Джим отвел взгляд и посмотрел на женщину. Ей повезло, что она лишилась чувств и не могла видеть жуткую резню, не слышала довольного ворчания и вздохов, влажных хлюпающих звуков удовлетворенной отрыжки наслаждающихся пиршеством вампиров. Не слышала она и женщин, которых схватили и приволокли другие стражи. Они плакали, умоляли, кричали, блевали.

Когда Джим наконец отвернулся от нее, он увидел, что все стражи уже вернулись, каждый с пленницей. У Барта и Гарри было по две. Большинство женщин выглядели изрядно побитыми. Почти все были без одежды.

Джиму они показались кучкой жалких созданий.

Ни одна не стояла перед ним гордо и вызывающе.

«Мне досталось самое лучшее», — подумал он.

Поднявшись, Роджер бросил высосанную голову в костер и утер рот ладонью.

— Что ж, парни, — сказал он, — как насчет того, чтобы отправиться домой?