Хидеюки Кикути - Демоническая погоня

Хидеюки Кикути

Демоническая погоня

ГЛАВА 1

Деревня мёртвых

I

Крохотная деревушка, залитая солнечным светом, все равно выглядела мрачноватой и нежилой.

Такие поселения в полосе Фронтира не редкость. За долгое время, насыщенное передрягами, численность населения там практически не меняется. Силуэты восьмидесяти — или около того — домишек деревни колыхались в теплом мареве. Черная земля уже поглотила последние крохи ноздреватого снега. Весна близилась.

И все же деревня была мертва.

Открытые настежь двери из крепкого пластика и распахнутые тяжелые ставни покачивал слабый ветерок. На общественной кухне, где с наступлением вечера должны звенеть голоса женщин и детишек, сейчас танцевала лишь пыль.

Чего-то тут не хватало. Чего именно?

Людей.

Большинство домов оставались в полном порядке — никаких следов борьбы, ни малейшего признака вторжения. Заглянув в окна, можно было увидеть в гостиных перевернутые стулья. А в одной спальне простыни на кровати были скомканы, словно кто-то поднялся, потревоженный чем-то пустячным. И ушел — чтобы никогда уже больше не вернуться.

На полах этого дома чернели маленькие пятна — не больше подушечки мизинца. Их можно было бы принять за клочки шерсти собаки или кошки. Пятнышки не привлекали внимания. А впрочем, чье внимание они могли бы привлечь?

Вечерело, белый свет солнца уже приобрел тусклый голубоватый оттенок: ветер, метущий пустынные улицы, стал настойчивее; и вместе с сумерками в деревню вторглось нечто зловещее — словно тени столпились в сгущающемся полумраке, ища налитыми кровью глазами случайных путников, что вошли бы в широко распахнутые ворота.

Время шло. На мостовых растянулись длинные тени. Со стороны въезда в деревню по камням прогремели подкованные копыта, заскрипели колеса по выщербленным колеям.

Автобус и трое всадников остановились перед одной из сторожевых башен у самых ворот.

Такие автобусы, движимые атомной энергией, служили во Фронтире средством сообщения, но этот подвергся ряду модификаций: окна перечеркнули железные решетки, а впереди было прикреплено нечто вроде плуга. Прямо скажем, этот транспорт не подходил для простых честных людей.

А еще автобус был черным, угольно-черным, что отлично гармонировало с мрачным видом троицы застывших рядом всадников.

— В чем дело, черт побери? — спросил человек справа.

В черной рубахе и черных же кожаных штанах, со свирепым лицом и необычайно длинным торсом, он где угодно выделялся бы из толпы.

— Не похоже, чтобы наш клиент спешил нас встретить, — поддержал товарища всадник слева.

Губы его кривила улыбка, но в узких глазах брезжил страшный огонь, грозящий спалить все вокруг. Над плечом всадника возвышался шестигранный жезл, отчего тень человека казалась пронзенной насквозь.

Словно по команде, пара повернула головы в сторону стоящего между ними гиганта, еще более внушительного, чем они сами. Его тело по пояс защищали доспехи из стали и кожи, не скрывающие горы четко очерченных мускулов. Лицо великана походило на гранитную глыбу, отрастившую бакенбарды; он казался могучим, как медведь. Да и медведь, наскочи он на этого человека во тьме, в страхе попятился бы. Ветер стиснул его в бесплотных объятиях и полетел прочь, неся звериный запах.

— Похоже, все сгинули, — равнодушно буркнул великан. — Вся чертова деревня скапутилась в одну ночь — а мы, похоже, потеряли курицу, несущую золотые яйца. Ладно, для порядка проверим несколько домов. Смотрите в оба.

— Я не в восторге от этой идеи, — откликнулся человек в черном. — Может, пошлем Грова? Для него это… — Он осекся под тяжелым взглядом гиганта: так камень мог бы смотреть на человека. — Я… э-э-э… шучу, шучу, братец.

Не только разница в телосложении заставила мужчину в черном побледнеть — похоже, он по-настоящему боялся своего спутника. Быстро спешившись, он вместе с товарищем скользящей походкой двинулся в деревню.

Заскрипела дверь автобуса, и в щели показалось лицо светловолосой девушки, сидящей на месте водителя.

— Что случилось, Боргов? — спросила она.

На вид ей было не больше двадцати трех, и она была подобна распустившемуся цветку, но что-то в ее очаровании наводило на мысль о хищном насекомом — прекрасном и смертоносном.

— Деревня пуста. Держи ухо востро, — отчеканил великан. И тут случилось невероятное — его голос внезапно смягчился: — Как там Гров?

— Сейчас неплохо. В ближайшее время, надеюсь, припадка не будет.

Непонятно, услышал гигант ответ девушки или нет. Он даже не кивнул, продолжая взирать на безмолвные ряды домов, иногда вскидывая взгляд к бледному, точно старая кость, небу. Полная луна уже показала перламутровые бока.

— Облака сейчас не помешали бы.

Едва он пробормотал это, на улице показались двое. Они мчались так, словно оседлали ветер.

— Как мы и думали. Ни живой души, — доложил человек в черном.

Обладатель шестигранного жезла посмотрел на небо:

— Солнце скоро сядет. Держу пари, лучшее, что мы можем сделать, это сровнять проклятый городишко с землей, и как можно скорее, парни. — С этими словами он указал на что-то вдали.

Очевидно, сквозь сумрак великан легко разглядел крохотное черное пятнышко, на которое указывал его спутник.

— На кладбище, — уронил он.

На мгновение остальные нахмурились, но тотчас же, ухмыльнувшись, легко вскочили на спины своих лошадей и смело погнали скакунов по деревенским улицам, погруженным в мертвенное спокойствие.

Так что же произошло в деревне?

Внезапное исчезновение всего населения какого-нибудь городишки не считалось во Фронтире такой уж редкостью. К примеру, каждые двадцать лет в среде подобных аэростатам хищных чудовищ, известных как летающие медузы, рождались необычайно крупные экземпляры. Бестия около мили с четвертью в диаметре накрывала деревню целиком и избирательно растворяла все живое, прежде чем всосать лакомую пищу в утробу.

А еще были василиски. Магическим существам, обитающим, по слухам, только в глубоких горных ущельях, достаточно было просто ждать у входа в поселок, пристально глядя в определенную точку. Единственный громадный глаз медленно разгорался красным и выпускал наконец алый луч, после чего люди, один за другим, выходили из домов, шагая прямиком в разинутую голодную пасть. Впрочем, василиски обладали одной слабостью: если вдруг один из загипнотизированных, прощаясь с семьей, употреблял определенные — всегда одни и те же — слова, народ, услышав условную фразу, набрасывался на василиска всем скопом.