Основной закон-2 - Дмитрий Николаевич Матвеев
- Валер, - начала она, - ты помнишь, как я решилась уехать с тобой?
- Помню, - кивнул тот, не отрываясь от своего занятия. – Тогда тебе удалось заставить меня поверить.
- Так вот: сейчас ничего не изменилось. Мои убеждения и мотивы остались прежними. Я так же хочу принимать максимально возможное участие в лечении подруги. И не собираюсь усугублять чувство вины перед Иринкой. Кроме того, как я тебе говорила, у меня сформировалось стойкое предубеждение против Конторы, против её методов работы. Может, в каких-то случаях это всё оправдано, но я не смогла смириться с последствиями в своём конкретном случае. Если я тебя сдам, то предам свои принципы, как бы пафосно это не звучало. А ещё я точно знаю: оказавшись в руках Конторы, ты в конце концов станешь точно таким же, какой Иринка была летом. И вина за это ляжет на меня. Мне не нужна дополнительная гиря на совести, я с одной ещё не разобралась.
Вероника говорила не спеша, останавливаясь, тщательно подбирая слова, и старалась при этом следить за парнем, за внешними проявлениями его эмоций. Кажется, первый шаг по минному полю оказался удачным.
- А если тебя начнут спрашивать? – задал вопрос Валера. - Ты ведь знаешь, как твои бывшие коллеги умеют задавать вопросы, даже без применения особых методов. Про вторую и третью степень я уж не говорю, там рассказывают и что знали, и чего не знали.
- Для того, чтобы правильно задать вопрос, нужно знать половину ответа, - парировала Вероника. – Если не спросят прямо, я не отвечу. Кроме того, пока внешне всё остаётся без изменений, в таких вопросах у безопасников потребности не возникнет. А ты, если я правильно понимаю, после того, как закончишь работать с Иринкой, исчезнешь. С ней или без неё, это уже не столь важно. И тогда мои ответы тебе навредить уже не смогут.
Девушка помолчала и добавила:
- Если ты не забыл, я тоже собираюсь исчезнуть. Или, во всяком случае, радикально сменить место жительства, профессию и образ жизни в целом. Может, имя тоже сменю.
Наступила пауза. Валера обдумывал слова Вероники, ситуацию, перспективы и шансы. Вероника просто ждала. К её удивлению, ей даже страшно не было. Она видела, что больше сделать ничего не сможет, и преисполнилась некоего фатализма: чему быть, тому не миновать.
- Ну что ж, - нарушил молчание Валерик, - я склонен тебе поверить. А раз так, давай заключим соглашение о нейтралитете. До выздоровления Иринки.
Вероника тут же заметила формулировку:
- У тебя появились какие-то мысли, перспективы, планы?
- Пока нет, но я определенно нащупал одну идею. Говорить пока не стану, не хочу сглазить.
Валерик постучал по столу и трижды сплюнул через левое плечо. Повел носом:
- Кстати, у тебя картошка подгорает.
***
Мальчика, о котором говорил хозяин хозяина рынка, привезли в воскресенье, через неделю после «янтарного вояжа». Привёз его, как и обещал неизвестный, Юсуп Джалолов. Приехал на крутой машине, в кашемировом пальто, дорогом костюме и до блеска начищенных туфлях. Видимо, скромный начальник охраны рынка и впрямь поднялся в иерархии диаспоры. Когда Валерик вышел его встречать, Юсуп уважительно поклонился целителю. Не так, как старейшине рода, но близко к тому. А потом открыл заднюю дверь здоровенного паркетника и поднял на руки мальчика лет десяти. Изможденного, бледного. На голове ни единого волоска, всё выжгла химия.
Юсуп перехватить парнишку не позволил. Лично донес до процедурной, своими руками уложил на кушетку, раздел и попросился присутствовать. Ну а что бы не позволить человеку? Пусть сидит, смотрит. Если не может работать с энергией, то ничего и не увидит. Единственно, что Валерик себе позволил – положил в карман штанов заряженный шарик янтаря. Мало ли – не хватит своих запасов.
Документы, медицинские карты, результаты анализов целитель получил буквально на другой день после разговора в автобусе, и всю неделю работал с интернетом, изучая вопрос – настолько, насколько можно сделать это, пользуясь исключительно открытыми источниками. Диагноз – лейкоз. Говоря по-простому, рак крови. Говорят, его где-то как-то лечат, но в Интернете описаний удачных исцелений не нашлось. В основном, реклама лечебных центров и врачей с десятилетиями опыта. Зато фотографий больных детей – сколько угодно. Вылеченным считается человек, у которого пять лет не было рецидивов. Но гарантий, что на шестой год болезнь не вернётся, никто не даёт. Основной способ лечения – химиотерамия. Если не помогает – лучевая терапия и пересадка костного мозга. Понятно, что такие радикальные методы применяют не от хорошей жизни. Но даже если лейкоз будет побежден, потом предстоит длительное лечение от последствий воздействия химии. Сколько удастся прожить человеку после таких запредельных нагрузок на организм? Вряд ли достаточно долго. О продолжении рода речи и вовсе не идёт.
Если бы не было у Валеры опыта работы с раком, он мог бы и не справиться. Слишком уж много чёрных клякс обнаружилось в теле мальчика. А в придачу к ним еще и повреждения, вызванные лечением: отравление жёсткой химией, последствия лучевой терапии. Требовалось чётко контролировать золотистые струйки энергии, направляя их именно к источнику болезни.
Красный костный мозг, в котором создаются клетки крови, разбросан по организму. Он есть почти что в каждой кости. Не весь он был затронут болезнью, но разглядеть поврежденные участки сквозь черное марево порченой крови удавалось лишь с большим трудом. Порою Валерику хотелось жахнуть всю энергию, что есть, внутрь, в тело мальчика. Но при этом в первую очередь очистилась бы кровь, а это лишь следствие болезни. Так что приходилось точечно разгонять черную муть, выискивать пораженные области, чтобы прицельно восстанавливать разрушенные ткани.
Валерик отошел от пациента на негнущихся ногах и с деревянной спиной. Давно он так не уставал. Выложиться пришлось на двести процентов, но результат того стоил. Сейчас трудно было сказать, но, кажется, удалось ликвидировать если не все, то большую часть очагов болезни.
- Юсуп, на сегодня я закончил, - устало выдохнул он. – Вези своего
