Нанотех (СИ) - Михайлов Михаил Михайлович
Хорошо, что перезарядка у крабороба длительная, иначе вторым выстрелом противник разделался бы со мною. А тот поток лазерных лучей и штрапнели-стрелок, что выпускал он из своих дополнительных турелей, мне повредить не мог. Так, изредка проскакивали сквозь мою защиту, оставляя еле заметные рубцы сожженного металла или белесые царапины.
К этому моменту мои плазменные орудия успели накопить заряд и буквально просились пустить их в ход. Что я сделал.
Первый выстрел окатил фигуру «краба», истощив его электромагнитную и энергетическую защиту и вспенив верхние слои металла и спецпокрытие. До жизненоважных узлов и агрегатов плазма не добралась. Уцелело и орудие - хитрый пилот «краба» использовал технику из бокса, широко применявшуюся бойцами в те времена, когда бои велись без перчаток. Так дерущийся подставлял макушку под кулак противника, где самая толстая кость, получая минимум урона и даже нанося сам – его соперник мог повредить кисть и пальцы при ударе. Так и крабороб наклонился вперед, почти уткнув ствол в песок и подставив под мой залп толстую «кожу» брони головы и спины.
Опытный мне попался соперник, сиди он на более качественном роботе, то легко разобрался со мною. Но, ежели бы да кабы… Второй заряд плазмы угодил вслед за предыдущими выстрелами и в этот раз на его пути была лишь сталь и то изрядно подплавленая. Неслышно для меня сработали вышибные заряды во вражеском роботе, отстреливая часть бронелистов, чтобы не мешать полету спасательной капсулы.
Проследив взглядом за черной точкой, улетевшей от места боя на пару километров (жизни пилотов ценились больше бездушного металла с электроникой, и для их спасения уделялось большое внимание), я поспешил на помощь Саньку. Вернее, попытался.
«Внимание, ремонт произведен на 43%, движение робота невозможно. Расчетное время до начала движения своим ходом – три минуты».
- Железка бездушная! – прошипел я в ответ на сообщение. – Да за это время Сашка сожгут… черт бы тебя побрал.
Разведывательные зонды показывали, как напарник крутился в окружении противников, отстреливаясь сам и принимая чужие удары. Половина БМП уже дымила, неподвижно, похожие на камни, лежали тела убитых пехотинцев, слегка занесенные песком.
Но третий робот – небольшой скаут с легким вооружением, полдюжины гусеничных машин и полсотни пехотинцев с ручными ракетными установками, не давали покоя приятелю. Сашка уже потерял почти все турели, лишился части обзорных камер, и из-за вражеского огня система его робота не успевала восстановить потери.
Юркий скаут, несмотря на неудобное место боя, уворачивался от плазмы и в свою очередь награждал моего напарника серией мелких плазменных выстрелов.
Цель – два грузовика, стояли в двухстах метрах от места боя под охранной двух БМП и дюжины пехотинцев с громоздкими, но очень эффективными переносными ракетными комплексами. По ним, по грузовикам я и ударил ракетным залпом. Занятая видом боя, охрана грузовиков пропустила атаку и слишком поздно среагировала на подлетающие ракеты.
Отстрелив по десятку ложных целей и постановщиков помех, пять ракет вонзились в огромное тело грузовика и взорвались, озарив окрестности ярчайшей вспышкой. На месте цели поднялось характерное грибовидное облако пыли и дыма.
- Ядерная хреновина внутри? – вслух удивился я. Такого нельзя было исключать… хотя, мало ли взрывов происходит похоже? Что-то «гриб» маловат для перевозимого и сдетонировавшего заряда с атомной начинкой или взорвавшегося реактора.
«Две минуты до окончания ремонт…».
Дослушать фразу я не успел. Точно так же как недавно охранники каравана, я излишне сильно отвлекся на взрыв, чем и воспользовались враги. Система оповестила о запуске пехотинцами ракет и даже успела часть сбить самостоятельно, пока я щелкал клювом. Вот только роботом-то управлял я, а не система. Что мне аукнулось.
«Внимание, получено критическое повреждение главного правого орудия! Стрельба невозможна.
Внимание, критическое повреждение главной энергомагистрали!
Внимание, критическое повреждение ремонтного блока! Внимание, критическое повреждение охлаждающего модуля!».
Там было еще целая куча сообщений, но я прочитать их не успел – сработала спасательная программа. Я ощутил слабый толчок, одновременно с ним погасли обзорные экраны робота. Через секунду картинка восстановилась – мутная, нечеткая и неполная, но по ней я понял: лечу. Момент падения заметил по сильному падению и очередному исчезновению изображения.
- Вот и поиграл, - невесело и с капелькой обиды, что все закончилось чересчур быстро, произнес я вслух. – Быстро все прошло.
Тихо прошипел люк, предлагая покинуть капсулу. Но стоило мне шагнуть наружу, как мир вокруг потемнел, сменившись непроницаемой тьмой. Прошла минута, и вот я вновь стою в центре знакомой комнаты, только на мне сейчас вместо трико надеты короткие шорты и футболка, на ногах напялены нелепые пластмассовые сандалии. Обувь была жалкая – тончайшая пластинка гибкого и прочного пластика с тремя ремешками – два спереди и один на заднике.
«Повтор игры? Попытка номер два? – пронеслось в голове. – Обещанные двадцать пять минут я же так и не отыграл».
Но прошла минута, другая, а лифт не соизволил появляться. Точно так же не подавал жизни и интерком. Через десять минут я начал волноваться: слухи, которых щедро выплеснули противники игр с полным погружением на заре данной технологии, резко вспомнились и как назло те, что несли лишь самые негативные эмоции. Вроде сожженного мозга, зависания игрока в системе, полная оцифровка сознания, когда человек навсегда переселялся в игру, и смерть в виртуальном мире несла гибель телу в капсуле.
- Брр, вашу мать, - зло произнес я, - ну я вас достану даже отсюда. Как же: «самые последние технологии!».
Решительно дошагал до интеркома и, коснувшись сенсора вызова, четко произнес:
- Живые есть? Кто-то меня слышит? Я хочу отсюда выбраться.
Но в ответ лишь тишина. Только теперь я заметил, что переговорное устройство мертво. Еще раз выругавшись, я начал действовать. Место, где появлялась то ниша с одеждой, то лифт я помнил приблизительно, а при беглом осмотре обнаружить ничего не удалось. Пришлось миллиметр за миллиметром, чуть ли не водя носом по стенке и больше доверяя подушечкам пальцев, чем глазам, я стал изучать кусок стены с предполагаемым месторасположением лифта.
Прошел, наверное, час или больше, когда появился результат. Пальцы ощутили некую неровность, совсем крошечную, невидимую на общем фоне трещинку.
«Дверь?».
Ногтями, жалея, что нельзя уцепиться зубами, я стал сдирать мягкую обивку. Прошел еще час, когда очистил кусок около метра в высоту и меньше десяти сантиметров шириною. За обивкой оказался пластик – прочный и гладкий, который без инструмента уже не повредить.
- Что вас всех приподняло да прихлопнуло. Ненавижу игры, вот прямо с этого момента и ненавижу: выберусь – выкину нахрен комп и виртшлем с костюмом.
Щель между створками лифта оказалась более широкой, чем имевшаяся в обивке, но все равно подцепить пальцами, чтобы раздвинуть их, не мог. Но, слава Богу, разработчики снабдили меня неплохим инструментом – сандалией (или тапком). Тонкая пластинка с натугой, но вошла промеж створок, а дальше началась адская работенка: влево-вправо, вправо-влево…
К тому моменту, когда я смог ухватиться пальцами за створки дверей, пришел трындец второму тапку – пластик истерся и потрескался от непривычной для него работы.
- Эээх…
То ли местные лифты были жестче, то ли я ослабел, но двери я едва открыл. При этом запыхался словно после двухсотметрового спринта.
А за дверями меня ждал облом. Рассчитывал увидеть кабину лифта или хотя бы одежный шкаф, а вместо этого пялился в непроглядную черноту и пустоту.
Ничто. Вселенская пустота. Халтура разработчиков.
Обалдевший, я осторожно сунул в это «ничто» руку, медленно по миллиметрам продвигая ее и со страхом ожидая, что она вот-вот исчезнет.
