Правила рыцарей (СИ) - Дулепа Михаил "Книжный Червь / Axaro"
То, что я под "тишиной" должны были понять как только я вышел из бокса. Не поняли? Только один Дитрих такой наблюдательный? Да вот прям, как же. Но никто ничего, ни словечка, ни приказа. И получается, что кто-то хочет моей смерти. Геройской, но однозначной. Чтобы понять, почему это Единство вдруг выделило одного из людей. Мне честно дают доспех и позволяют тренироваться, но все это для того, чтобы я сдох. И у них больше не было проблемы с непонятной ставкой.
Вот только как сказать это Биби? И зачем это ему говорить?
– Нормально все, Биб, просто устал и это, сомневаюсь.
Приятель открыл было рот, но резкий звук со стены заставил всех замолчать и повернуться к монитору.
– Внимание! Срочное сообщение!
Я напрягся, но обычного объявления не последовало. Кто-то сообразил переключить монитор и диктор тут же стала объяснять:
– Мы прерываем передачу из-за срочного сообщения – замечены признаки новой заявки. Как вы знаете, предполагалось, что... предварительная информация... соответствие предыдущим... ждем новых сообщений...
Ну вот, теперь все еще непонятней. Вздохнув, я поставил стаканчик и хлопнул Биби по плечу.
– Пойду готовиться.
– Ага... смотреть не будешь? На день раньше ведь?
– Мне адъютант все расскажет. Уверен, без меня никак не обойдется.
– Ну да, забыл, ты важная птица, не то что мы, простые стражники...
Он пытался шутить, но было видно, что и ему не по себе. Половина гостей откровенно пялилась на меня. Не огорчая людей я кивнул, помахал рукой видневшейся Мори, а потом побрел к выходу. Зря мобиль отпустил, но кто же знал?
На улице стемнело, накрапывал мелкий дождик. Потыкав пальцем в шарик я аккуратно отделил его от связки, оборвал нитку, а потом отпустил. Подхваченный ветром он улетел куда-то в сторону, не успел я даже понять, зачем это сделал.
Ставку заявляют за сутки, значит завтра мы будем драться в потемках. А что будет, если я не пойду? Синтеты признают ставку нарушенной и выдвинут не пятьсот, а пять тысяч, и не волнами, а разом? Или признают поражение, просто так, чтобы смешнее было? Какой смысл гадать. Надо идти, ловить машину и ехать в казарму.
– Майс.
Фиби стояла рядом. Комбинезон ей шел, впрочем ей все шло.
– Извини, я уже...
Близняшки все-таки очень похожи. Она схватила меня за руку точно как сестра и подтащила к каким-то блокам, лежащим в стороне, залезла на один из них:
– Сюда иди! – Притянув за шиворот девушка наклонилась ко мне.
Теперь мы были почти вровень. И целоваться ничто не мешало. Правда, она почти сразу смутилась и спряталась у меня на плече. Мы стояли так может минуту, может две. Это было удивительно приятно. Хотя "тишина" глушила и это.
Погладив Фиби по спине я вздохнул. Она дернулась, выпуталась из моих рук и спрыгнула на землю.
– А теперь иди.
Я все-таки сначала подождал, пока она скроется за дверью склада, и только потом пошел прочь. Два месяца назад мне этого прощания хватило бы на неделю размышлений. Что девушка в самом деле имела в виду, что мне теперь делать, что скажет Биби, если вдруг узнает. А теперь...
Это было приятно. И романтично, прямо как в девчачьем муви. Но проблем с Единством это не решает. Дойти-то мы может и дойдем, чудеса случаются, в конце концов тридцать пять процентов это довольно много. Но вот обратно... От двухсот до семисот шагов. Под обстрелом. С разряженными ускорителями. Без помощи не выбраться, но будет ли она, эта помощь?
Выйдя за ворота я оглянулся и двинулся к остановке. Мелкий противный дождь удивительно гармонировал с мыслями.
Я ведь могу отказаться. Никто не может приказать пойти в ставку, это правило еще с каких времен пошло. Но кто меня заменит? В городе сейчас три пилота тяжей, и кого засунуть в доспех вместо меня? Спеца из регуляров? Но они потому и спецы, что предназначены для какой-то цели. Другой, не стоять впереди, надеясь на броню и проектор, а выполнять какую-то задачу. Можно, конечно, выстоять и двумя тяжами, если поменять строй. Но вот как раз под кинетиком его не поменяешь. Пока он жив, то все прячутся за ближайшую меху и молятся. А тяжи идут вперед. Потому что это все, для чего нужен "рыцарь" – стоять до конца, чтобы потом пойти вперед. Ну дойдем, и что дальше?
Фон Альц хочет погибнуть со славой, он даже не скрывает это, и что делать? Я не могу бросить его, потому что в одиночку ему не справиться, а Циммерман еще неясно как себя поведет. Меня вон каждый бой трясет, может у нее вообще ноги станут подкашиваться? Старик пойдет впереди, да, и может быть мы сможем дойти, но точно не без потерь. Вдруг Лидер определит меня как главную цель? Это же меня рисуют в качестве ставки, а не еще кого-то. И станет выцеливать не переднего, а замыкающего.
И Дитрих это должен понимать. Может даже он на это рассчитывает – подстрелят меня, а он успеет дойти. А все эти байки про то, что он устал и хочет лишь достойного конца ничего не стоят.
Не откажешься. Отдадут под суд, точнее под трибунал, у нас же осадное положение. Могут и оправдать, но из города потом придется уехать. Это если не прикончат в темном переулке за такие выкрутасы. Уеду, и что дальше? Всю жизнь быть "тем парнем, что бросил своих"? Такая жизнь хуже смерти получится.
Как сказал старик – "я уже умер"? Вот и я уже умер, там, на площади, когда сдохла батарея. Выжил, спасибо ребятам, но толку то? Просто дольше получилось, и муторней.
В окно остановившегося мобиля с удивлением глядел какой-то тип. Подвезти согласился сразу, по дороге нужно жужжал про то, как он благодарен за наш героизм и как они всей семьей болеют за нашу победу. Так и сказал – "болеют". А потом попросил автограф. Ну, мне не сложно.
Часовой снова пропустил меня без звука. Может, это от времени суток, но по пути мне почти никто не встретился. Лишь у дверей в мой бокс ожидал какой-то тип в форме, шагнувший навстречу.
– Пилот Очоа?
Хоть кто-то помнит, как правильно обращаться.
– Слушаю вас.
Мужчина лет тридцати, регуляр, знаки за выслугу. Где-то я его видел...
– Рилман, сержант Джек Рилман.
– Приятно познакомиться. Чем могу?
Он выпрямился по стойке смирно и неожиданно попросил:
– Я хотел бы предложить вам свои услуги, как техника и оруженосца.
Перекатывать в голове сказанное пришлось долго и не получив ответа сержант уточнил:
– Я хочу пойти с вами в ставку. – И тут же, заторопившись, добавил: – Я сертифицированный специалист, со всеми типами доспехов знаком, допуски экспертного уровня. Я могу быть полезен!
А, вот почему он мне знаком. Я его видел однажды. Тогда, перед боем, когда его пришлось менять.
– Вы ведь "гоплит". Зачем вам это?
– Я... пилот Очоа, мне это нужно.
Он явно волновался, хотя старался говорить официально. И почему-то старался не смотреть мне в глаза. Смотрел чуть выше, для чего ему приходилось задирать голову, или чуть в сторону, но прямо глянул лишь раз-другой. Кажется, мое спокойствие "тишины" он счел за что-то другое, потому что в какой-то момент замолчал, а потом вздохнул и уже без официальщины пояснил:
– Меня заменили на Наварру. Мы с ним одновременно поступали, дружили. Его убили, одним из первых. Прошу, возьмите меня в ставку! Наш капитан меня не допустит, я уже просил.
Понятно.
– Зачем тебе это?
Он замялся, выбирая правильный ответ.
– Я не знаю. Просто... я должен. Да, наверное так.
В мемуарах это было бы хорошим эпизодом, но вот так в жизни, посреди казарменного коридора, с бестолковыми какими-то словами, казалось любительским спектаклем. Хотя это жизнь, да и не стоит мне ничего, если я просто обнадежу.
– Хорошо, я поговорю с комендантом. Не завтра, конечно, после.
Он вскинулся, но я поднял руку, останавливая слова, и пошел дальше. Зачем ему знать, что у меня своего копья с вероятностью шестьдесят пять процентов не будет. Пусть думает, что все нормально.
