Основной закон-2 - Дмитрий Николаевич Матвеев
Лицо девушки залило густой краской стыда.
- Не парься, - махнул рукой Валерик.
Каким-то непостижимым образом он совершенно точно понял причину её состояния.
- На стол поставлено именно для того, чтобы быть съеденным. А насчет фигуры не волнуйся. Тебе теперь лишний вес не грозит, даже если ты с утра до вечера будешь лопать самые калорийные продукты. Организм переработает всё до крошки, и либо использует, либо запасёт в виде энергии. Да я ж тебе об этом уже говорил.
- Говорил, - не стала спорить Синичкина. – Но, знаешь, это воспринимается, скорее, как шутка.
- Можешь проверить. Встань утром на весы. А еще лучше, поглядись в зеркало. Утром у тебя наверняка будет несколько минут, когда мама уже уйдет на работу, а тебе в колледж ещё рано. Вот возьми, разденься перед зеркалом и поизучай себя. Уверен, ты сделаешь немало приятных открытий. Но имей в виду: жировая прослойка уменьшится до биологического оптимума, а мышцы сами по себе не появятся. Так что, если захочешь иметь красивое тело, его придется создавать с помощью физического труда. Гантельки, тренажеры, пробежка и прочие трудности.
- А ты? Ты тоже этим занимаешься? Гантельками там, пробежками?
- Разумеется. Вон, гляди.
Валерик мотнул головой в угол комнаты. Там и вправду лежали гантели. Причем не обычные чугунные «десяточки», как в спортзале колледжа, а блестящие наборные, минимум килограмм на шестнадцать. Пыли на гантелях не было, значит, они регулярно используются. Синичкиной внезапно захотелось посмотреть результат этого использования. Чтобы отвлечься, она цапнула с блюда очередной коржик и заявила:
- Ты обещал кучу всего рассказать. Я готова слушать.
***
Рассказ ожидаемо подзатянулся, на улице давно стемнело. Отпускать девушку идти одной потемну Валерик не решился. Оделся и пошел провожать. Какое-то время они просто шли рядом, а потом Синичкина подцепила его под руку. Как-то вдруг подстроился шаг, и дальше, до самого дома, они шли в ногу.
Наговорившись у Валерика, по дороге всё больше молчали. Вера подозревала, что Синявин рассказал ей далеко не всё. Но даже того, что она услышала, хватило, чтобы оказаться выбитой из равновесия. Подумать только, такие возможности! И как жаль, что нельзя вот так прийти в больницу и заявить: могу лечить и то, и это, и вообще всё. Валерик ей подробно рассказал, что случится в том случае, если она это сделает, и рассказ её всерьёз напугал. Она даже заподозрила, что подобное случилось с кем-то из Синявинских знакомых, уж больно достоверно рассказывал парень.
- Ну вот, пришли.
Голос Валерика выдернул Синичкину из размышлений. Она огляделась и обнаружила себя у самого подъезда. По причине морозов и позднего времени лавочки были пусты, зато в окнах первого этажа маячили любопытные старушенции. А жаль, можно было бы поцеловаться.
- Спасибо, что проводил.
Вера улыбнулась, помахала рукой на прощанье.
- Пока, увидимся завтра.
И в минуту взлетела по лестнице на третий этаж.
Мать открыла сразу же, не дожидаясь звонка в дверь. Видимо, тоже у окна стояла, смотрела. Открыла и первым делом задала вопрос:
- Ну что, как твой Валерик?
Рассказывать всё подряд было невозможно, а сочинить речь заранее Синичкина позабыла: всю дорогу она размышляла об услышанном от Синявина. Впрочем, сориентировалась она быстро:
- Ты знаешь, мам, он печет такое вкусное печенье!
***
Жизнь Валерика тянулась своим чередом. Учёба, работа, тренировки. Только теперь в этой жизни добавилась Верочка Синичкина и, судя по всему, уходить из неё не собиралась. Она взяла за правило раз в неделю, по воскресеньям, заваливаться к Валерику в гости, демонстрировать успехи в овладении энергией и задавать очередные вопросы. Он вздыхал, но честно рассказывал и отвечал. И каждый раз к приходу гостьи готовил что-нибудь вкусное. Собственно, их общение этим и ограничивалось. Наверное, Синичкина была бы не против углубить отношения, но каждый раз как-то так получалось, что для чего-то интимного не было то времени, то настроения, то повода.
В колледже Веру и Валерика давно уже записали в парочки, и даже подкалывать на этот счет прекратили. Девчонки перестали приставать к Синичкиной на предмет «а как это у вас было». Парням надоели глупые пошловатые шуточки, они переключились на другие темы. Только Паша Чернавин всякий раз со злобой смотрел вслед, да шипел оскорбления. Когда про себя, а когда и вслух. Но даже приятель Лёха Первачов его в этом не поддерживал. Как бы там ни было, но в истории взаимоотношений с ботаном всё было по-честному: Чернавин каждый раз нарывался сам, и огребал исключительно за свою дурость. А после памятной драки с Синявиным Первачов и вовсе зарекся дружить против него. Получать по морде за чужие грехи он не хотел.
Мама Верочки была очень рада. Во-первых, у неё появилось чётко определенное личное время, которое она неизменно использовала с максимальным для себя удовольствием. Во-вторых, дочь стала хорошо учиться, лишь немного не дотянув до статуса отличницы. Это было приятно и, кроме того чуть приподнимало над прочими мамочками, позволяя порой с гордостью заявить: «а вот мой ребенок»... В-третих, Вера принялась заниматься домашними делами, от которых бегала всю предыдущую жизнь. По крайней мере, комнату свою она теперь буквально вылизывала, да так, что можно смело проверять чистоту с белым платком. И готовить стала, причем с каждым разом всё лучше и лучше.
Причина этих перемен для Верочкиной матери была очевидна: тот мальчик, с которым дочь внезапно задружилась. Она уже несколько раз намекала, что неплохо бы познакомить родительницу с кавалером, но Верочка эти намёки игнорировала. Однако, каждое воскресенье убегала к парню, прихватив с собой что-нибудь из свежеприготовленного с расчетом на двоих. Разумеется, мама тревожилась, но не слишком: неофициальный совет мам группы присвоил Валерику статус перспективного и серьезного. И даже выражал консолидированное сожаление, что такой ухажер достался Верочке, а не их дочерям.
Верочкина мама уходила на работу рано, не то поводов для беспокойства было бы намного больше. Едва за ней закрывалась дверь, как Верочка
