Хроники Вандербурга (СИ) - Печёрин Тимофей Николаевич
Присутствующие на заседании чиновники взволнованно и бестолково загомонили. Поневоле Аварану пришлось перекрикивать этот бессмысленный шум:
— А поскольку в дополнение к уже услышанному никаких предложений вы выдвинуть не можете, я вынужден обратиться к… специалистам совсем иного профиля. А вы — найдите в себе силы хотя бы помолчать и послушать. Ваше слово, профессор.
Человек, к которому обращался мэр, был невысоким, интеллигентного вида, старичком. В своем сереньком поношенном пиджачке он выглядел даже не «белой вороной», а драконом в наморднике. Причем, на фоне, как сверкающих нашивками и парадными кителями, силовиков, так и чопорных, прилизанных «бюрократис вульгарис».
Тем не менее, за спиной этого, вроде бы невзрачного, человека чувствовалась сила и сила немалая. Иначе и быть не могло, ибо приглашенный на заседание старичок был не кем иным, как руководителем магического отделения Академии Наук.
— Я постараюсь быть кратким, — начал профессор слегка неуверенным голосом, зато без бумажки, — главная трудность, с которой столкнулись наши традиционные оборонные технологии при отражении атаки противника, заключается в самом факте проникновения вышеназванного противника в город, а точнее, в места проживания гражданского населения. Вне зависимости от того, какая тактика будет применена при отражении нападения, боевые действия в данных условиях чреваты низкой эффективностью и жертвами среди мирных граждан. Эта, казалась бы, неразрешимая проблема может быть снята при условии применения одной из последних разработок специалистов Академии.
Речь идет о заклинании массового дистанционного гипновоздействия. В отличие от традиционного гипновоздействия, влияющего только на отдельно взятых индивидов и при условии контакта субъекта и объекта воздействия, предлагаемый способ позволяет воздействовать на целые районы, в которых, что ценно, не требуется личного присутствия субъекта воздействия.
Проще говоря, районы, в настоящее время, захваченные противником, могут быть обработаны с помощью предлагаемого заклинания. Все, находящиеся в этих районах, живые организмы погружаются в крепкий, здоровый и довольно продолжительный сон…
Кто-то из чиновников нервно зааплодировал, и лишь недобрый взгляд мэра заставил его остановиться. А профессор продолжил:
— К сожалению, многочисленность противника потребует для его нейтрализации повышенного расхода магической энергии. Если, как говорил уважаемый господин мэр, речь идет о полномасштабном вторжении, ресурсов Академии Наук просто не хватит для обеспечения такого расхода. У нас не так много специалистом магического профиля, а каждый этих специалистов обладает весьма ограниченным энергетическим запасов.
— Простите, что я перебиваю вас, — подал голос Аваран, — хоть я и не специалист… Но можно ли нарастить ресурс магической энергии, привлекая к исполнению заклинания дополнительных магов… не входящих в Академию Наук?
— Можно, — коротко ответил профессор, — и… я скажу даже больше: нужно. Чем больше специалистов магического профиля будет привлечено, тем выше наши шансы на успех. У меня все. Готов ответить на ваши вопросы.
Вопросов не было, их и не могло быть со стороны людей, что, как честно признался мэр, не являются специалистами. Последнюю фразу профессор произнес лишь как дань застарелой профессиональной привычке. Вернее, даже инстинкту, наработанному годами на всевозможных семинарах и конференциях.
* * *Как известно, правил без исключений не бывает. И кое-кто в Вандербурге даже это злополучное утро встретил «как обычно». В числе таких «счастливчиков» оказался Влад Метумор — бывший студент магического факультета, бывший «талантливый и подающий надежды юноша» и, как ни печально это звучит, бывший полноценный член общества. Вот уже больше месяца он встречал новый день в камере следственного изолятора… да там же его, собственно, и проводил. Ведь уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает особого разнообразия в жизни арестантов.
Вспоминая обстоятельства, что привели его с университетской скамьи на нары, Влад Метумор сравнивал их с обрывом или крутым склоном. Все равно как идешь или едешь себе по ровной дороге, особенно не напрягаешься, и вдруг неожиданно дорога заканчивается. Да ни чем-нибудь, а пропастью, и лучшее, что может сделать неутомимый путник, это резко затормозить. Затормозить, сменить направление и не сорваться. Но в первую очередь — своевременно заметить вышеназванную пропасть.
И как раз на последнее Влад оказался не способен. В противном случае он бы даже на выстрел не подошел к тому грязному делу, участие в котором сулило золотые горы, а обернулось потерей всего. Не только свободы, но и вообще каких-либо профессиональных и жизненных перспектив.
Любой гражданин Вандербурга, считающий себя «добропорядочным», узнав об истории молодого мага, поразился бы до глубины души его самоубийственной близорукости. «Это ж надо додуматься! — воскликнет такой гражданин, — сознательно ввязался в похищение дочки нефтяного магната! И рассчитывал, что ему за это ничего не будет!».
Но еще больше «добропорядочный гражданин» удивился бы, узнав, что незадачливый преступник совершенно не похож на карикатурно-пропагандистский образ правонарушителя. Никакой «первой сигареты в первом классе», абсолютное равнодушие к спиртному и наркотикам, хорошая успеваемость, да вдобавок учеба в главном ВУЗе Вандербурга. И даже то, что Влад — сирота, нисколько не портило общую картину. Ведь сиротой он стал уже в двадцать лет, а это почти не считается.
Если же откинуть стереотипы «добропорядочного гражданина» и взглянуть на Метумора свежим и незамутненным взглядом… Тогда «небо в клеточку» в судьбе этого человека покажется вполне закономерным и предсказуемым финалом. Или одним из этапов жизни — как повезет.
Как известно, тихий омут населяют далеко не самые приятные формы жизни. И черты идеального (а не просто «добропорядочного») гражданина — не меньшая фикция, чем признаки потенциального преступника. Успехи в учебе, усердие и трудолюбие, отсутствие вредных привычек — все это может оказаться не более чем парадным фасадом. Или красивой фирменной упаковкой, скрывающей неходовой товар. Так же и с Владом Метумором: под его чисто внешними положительными качествами таился человек, хотя бы потенциально способный на преступление. И, при этом, уверенный в собственной безнаказанности.
Дело было в том, что, наряду с недюжинными умственными способностями и магическими талантами, Влад культивировал в себе и другую черту характера — вряд ли могущую понравиться «добропорядочному гражданину». Имя ее — презрение, и, прежде всего, презрение к человеческому обществу.
Серая масса, чуждая высоких стремлений, занятая мелкими низменными делишками и устанавливающая дурацкие правила, дабы облегчить свое существование… Нельзя сказать, что Вандербург с его жителями казался Владу именно таким, причем с самого детства. Тем не менее, еще со школьной скамьи, увлекшийся магией Метумор начал медленно, но верно отгораживаться от окружающих его людей. Стал воспринимать вчерашних друзей, как помехи, родителей и прочих родственников — как неизбежное зло, ну а город в целом — как гигантский муравейник с муравьями-переростками, по непонятной причине сильно похожими на людей.
Надо ли еще объяснять, что презрение к обществу неизбежно должно было перейти в плоскость презрения к законам, этим обществом устанавливаемым? А то, что вслед за презрением приходит нарушение этих законов — надеюсь, понятно? Для Влада Метумора эти вопросы были даже не риторическими. Он бы в них, скорее всего, даже не увидел смысла, счел бы пустыми заморочками и предрассудками. Иначе и быть не могло, ведь ответы на эти вопросы молодой маг давно для себя получил. Причем на подсознательном уровне.
Чистый, свободный от «заморочек и предрассудков» разум Метумора рассуждал просто: талант (если он есть) должен приносить пользу (в первую очередь — своему владельцу). Трудиться на благо муравьев-переростков Владу было просто… неинтересно. Но стоило кому-то из этих муравьев поманить его «выгодным предложением», как интерес возникал и отодвигал презрение к данной конкретной особи на второй план.
