Хроники Вандербурга (СИ) - Печёрин Тимофей Николаевич
Кто-то садится на авто, купленное пока еще на родительские деньги, но вроде бы как свое, и разъезжается по квартирам — тоже вроде как своим, но съемным, и, опять же, за счет родителей. А кто-то озирается в поисках такси, затаившихся в ожидании клиентов, по наивности направляется к ближайшей станции метро, по предельной, даже не наивности, а глупости стоит часами на автобусной остановке. А вдруг какая-нибудь маршрутка припозднилась? Ведь надо же как-то до общаги добраться.
Что касается Карена Терусяна, то он принадлежал ко второй категории выпускников. Тех, кому не на машине домой, а на метро в общагу. Правда, он не страдал наивностью, да и не был глуп… по-своему, конечно. Во всяком случае, на припозднившуюся маршрутку он и не думал рассчитывать. На метро — может быть… Но на пути к ближайшей станции он морально готовил себя к тратам на такси. Правда, и заветных машин с тускло светящимися шишечками, он по пути так и не встретил.
Наверное, придется вызывать, с грустью подумал Карен. А это — еще большая нагрузка для неизбалованного лишними деньгами студента. И без того в кафешке до хрена оставил. Тут не центр, где круглые сутки светло, а транспортный поток не прекращается ни на минуту. В спальных районах, вроде этого, родного для Терусяна, прямо противоположная картина. Во дворах — темень, нарушаемая разве что небольшим количеством фонарей, да редкими светящимися окнами в домах. Улица же вовсе кажется вымершей.
Станция метро тоже не порадовала своим неподвижным и неприступным турникетом. В сочетании с тишиной даже со стороны путей, он лучше всяких надписей говорил: «чувак, окончание вашей вечеринки оказалось слишком поздним даже для меня».
Поднявшись обратно на поверхность, и вновь озираясь в поисках средства передвижения, обескураженный Карен уже достал из кармана телефон, собираясь вызывать такси. Во всяком случае, вариант с явлением в отчий дом с аурой из смеси запахов перегара, курева и, отнюдь не мужской, парфюмерии, для него отпадал полностью.
Считая себя самостоятельным, Терусян не был склонен огорчать родителей. Из первого тезиса следовало, что, окончив школу, следует начинать жить самостоятельно. И, прежде всего — отдельно от родителей, что не мешало последним помогать ему. И все же, помощь помощью, самостоятельность самостоятельностью, а издержками этой самостоятельности перед родителями лучше не светить. Поэтому, Карен, оглядываясь по сторонам, был уже готов звонить в службу такси, когда произошло нечто совсем уж неожиданное.
Вдоль улицы, чинно и неспешно, тащился автобус, озаряемый изнутри тусклым светом. Когда он подъехал поближе, Карен смог рассмотреть, что в салоне есть люди, причем, немало людей. Сам автобус был, что называется, не первой свежести — угловатый, с небольшим количеством посадочных мест, окрашенный в грязно-белый, как драконье брюхо, цвет. Эту марку, вроде бы, сняли с производства еще десять лет назад… Снять-то сняли, но, видимо, общественный транспорт не спешит обновляться.
А может, частник выкупил по дешевке эту старую колымагу? Выкупил — и теперь зарабатывает на маршруте, на котором не хватает муниципальных автобусов. Не важно. В конце концов, дареному коню в зубы не смотрят, а появление этого автобуса на пустой улице было именно даром. Счастливым случаем. Добраться бы на нем хотя бы до центра, а оттуда даже пешком дойти можно.
Движимый такими мыслями, Терусян выскочил на проезжую часть с криком: «стойте!». Тяжело вздохнув, автобус остановился.
— Эй-эй! — постучал Карен по передней дверце, — пустите, по-человечески прошу!
— Поди, проспись! — ответил водила, хмурый небритый мужик средних лет, с черными усами и в старом спортивном костюме.
— По-человечески прошу, — повторил Терусян свое, сакраментальное, — мне бы только до центра доехать. Вы едете в центр?
— Пацан, отвали! — донесся голос из салона, — рейс задерживаешь.
— Вам в падлу что ли?! — рассердился Карен и со злости даже пнул одно из колес автобуса, — вы нарываетесь, да? Я ведь маг, вообще-то!
Последнее, было правдой — де-юре, во всяком случае. Карен Терусян числился студентом Магического факультета. Правда, ни способностей, ни склонностей к магическим премудростям за ним заметно не было, равно как и мечты о высшем образовании. Терусян вообще-то хотел стать боксером, и в школьные годы даже посещал секцию. Но родители рассудили, что век профессионального спортсмена слишком короток и заканчивается одинаково: инвалидностью, умственной деградацией и, как следствие, абсолютной никомуненужностью.
Как говорилось выше, Карен не огорчал родителей и потому, после школы, подал документы сразу в несколько мест. Прошел только на магфак, где в тот год был недобор, и, в результате, пополнил ряды тех легендарных студентов, с которыми преподаватели знакомятся только в конце семестра.
По идее, таких следовало бы отчислять на первом, максимум, на втором курсе. Однако, своим, накопленным за семестр, упорством, помноженным на помощь более успевающих сокурсников, а также несметные богатства сетевых ресурсов с рефератами и курсовыми, эти студенты творят такие чудеса, что даже не снились самым опытным из магов. Разве это не чудо — дотянуть до диплома, толком не изучив ни одного предмета?
Тем не менее, Терусян номинально считался магом, и, потому, пустил в ход этот последний козырь. Что, как ни странно, сработало.
— Маг, значит, — вздохнул водитель, — ну, если маг, тогда, заходи.
С шипением открылись дверцы, и, поднявшись по трехступенчатой лесенке, Карен прошел в салон. Огляделся и увидел, что автобус действительно был стар, если не сказать — запущен.
Нет, уровень чистоты у него был… характерный для общественного транспорта. Без облупившейся краски и заляпанных окон, что и считается чистотой. Другое дело, что внутренняя отделка, похоже, не менялась годами. Возле водительского кресла красовался календарь четырнадцатилетней давности. К оконному стеклу был пришпилен агитационный плакат, откуда взирало лицо господина Аварана, мэра Вандербурга. Лицо это выглядело гораздо моложе, чем сейчас, даже с учетом ретуши. Судя по плакату, Аваран баллотировался еще только в Муниципалитет и вряд ли помышлял о кресле мэра.
Кроме того, цепкий, несмотря на градусы, взгляд студента выявил: табличку, указывающую стоимость проезда в разы меньшую, чем обычно; карту маршрута № 8, на которую не были нанесены некоторые, причем не очень новые, районы. Но окончательно Карена добил постер, приглашающий всех на премьеру фильма, некогда культового, а в наше время не посмотренного только ленивым, причем по телевизору.
Вдоволь насмотревшись, Карен хмыкнул. Ну, точно, какой-то бомбила, выкупивший древний автобус, теперь зарабатывает, пользуясь недостатком транспорта. С меня, мол, возможность доехать даже глубокой ночью, причем по дешевке, с вас — терпение, необходимое, чтобы вынести медлительность старой жестянки, а также хреновый дизайн. Как говорится, дареному коню…
Почти все места в салоне были заняты. Кроме одного, но Терусяну пришлось поспешить, дабы опередить другого стоящего пассажира — задохлика примерно его лет, одетого в какие-то обноски. Наверное, за родителями донашивает.
— Слушай, это мое место! — возмутился задохлик, — я же просто пройтись хотел.
— Ты офигел что ли? — хмыкнул Терусян, — тут че, твое имя написано?
— Другие подтвердят, — неуверенно произнес задохлик, оглядываясь в поисках поддержки. Лишь одиночные равнодушные взгляды были ему ответом.
— Знаешь поговорку, — довольно ухмыляясь, начал Терусян, — жопу оторвал — место потерял. Постоишь, не инвалид же. К тому же я маг. Хочешь, в козявку тебя превращу?
Отступив под тяжестью последнего аргумента, задохлик убрался на другой конец салона.
— В мое время волшебники вели себя иначе, — подала голос тетка с двумя сумками. На это Карен не среагировал, ибо вполне справедливо полагал, что смысла препираться с женщинами — ноль. Особенно с теми, которые старше тебя. Поэтому студент просто отвернулся, да так и провел всю дорогу, наслаждаясь видом из окна.
