Социальная сеть "Ковчег" (СИ) - Вецель Евгений Анатольевич

— А Юля? — спросил я.

— Она не является избранной, — сказал Штерн.

— Но так как она тебе нужна, — тихо сказала Тринити, улыбнувшись, — мы вернём тебе её в любом случае. Это будет платой за то, чтобы ты выполнил свою миссию в реальном мире.

— Вы оба вернётесь в реальный мир младенцами, — сказал Штерн, — но так как память мы тебе оставим, когда ты вырастешь, ты сможешь найти Юлю и завоевать её заново.

— Если ты вернёшься в реальный мир, то вы сможете прожить новую жизнь вместе, — сказала Тринити. — А если не повезёт, и высадить в реальность тебя не удастся, то ты всё равно вернёшься к ней. Так история повторится ещё раз, и мы будем пытаться снова.

— Единственное, что тебе нужно будет сделать, — добавил Штерн, — это поверить нам и закончить свою жизнь добровольно.

— Бред! — крикнул я и побежал к лифту.

Я ждал, что за мной погонятся, но когда я забежал в лифт и нажал на нижнюю кнопку, я чуть выглянул и убедился, что Тринити и Штерн спокойно продолжают есть.

Я долго спускался на первый этаж и в лифте думал о том, что значат слова Тринити и Штерна. Через минуту я был уже на улице. Красная площадь утопала в искусственном освещении. Было уже очень поздно, и людей стало гораздо меньше. Мне нужно было найти место, где можно посидеть и подумать над случившимся.

Мой взгляд первым делом упал на Лобное место. Я, оглядываясь, так как ожидал, что за мной следит Коровьев, взобрался по ступенькам этого круглого сооружения и, перебравшись через заборчик, оказался внутри круга. Забыв, что на мне белая рубашка и парадные брюки, я присел на вторую ступеньку. Вокруг меня была круглая стена, поэтому людей я больше не видел. Лишь башни кремля и купола церкви красиво подсвечивались в ночи.

Весь неровный пол сооружения был засыпан старыми монетками. Я сидел и удивлялся тому, что в эпоху коинов люди умудряются находить монетки, чтобы кинуть их на счастье в святое место. Когда я попытался взять одну из монеток, оказалось, что она крепко приклеена к каменным ступенькам. Эти монеты раньше оставляли тут, чтобы вернуться.

Судя по отбитым краям ступенек и повреждённым камням пола, постройка была оригинальной и сохранилась тут с древних времён. Я сидел и думал о том, что произошло. Было такое ощущение, как будто за эти четыре часа мне прочитали вслух два длинных учебника по математике и истории. Информации было так же много, как этих монеток на полу. Всю жизнь я думал, что понимаю, что происходит, но оказалось, что всё по-другому.

На небе взошла полная луна. Свет от неё отражался в семи монетках на одном из больших камней пола. Я запомнил их взглядом, встал и подошёл к ним. Поднять мне удалось только четыр из них. Я взял их в руку и занял своё прежнее место. От камня, на котором я сидел, исходило какое-то тепло. Такое же тёплое чувство я испытывал в Иерусалиме, когда был на экскурсии у Стены Плача. Как говорят люди, намоленное место.

Я сидел там достаточно долго, пытаясь разложить эти рубли и центы на коленке и разобраться, что мне объясняли при помощи кружек. Больше всего пользы в этом плане мне принесли воспоминания о том, как я появился в будущем. Я сравнил это с тем, как появился мой сын. Всплыли давно утерянные памятью мелочи, которые сходились с теорией Штерна и Тринити.

Когда я всё осознал, я удивился, как мог не замечать, что мы с Всеволодом Владимировичем очень похожи. Как я мог не замечать, что Юля и моя мама имеют одинаковый характер. Как я мог не замечать своего сходства с сыном. Чем больше я вспоминал ситуаций, тем больше доказывал себе, что люди, ждущие меня наверху, правы. Странно было, что раньше я был как в бреду. Я просто делал то, что от меня ждали. Казалось, что меня просто ведут по давно рассчитанной колее, а я, боясь задумываться, не догадывался, что нужно обращать внимание на мелочи. На самом деле, если хочешь спрятать что-то — положи это на видное место.

В самом углу Лобного места я заметил пробившуюся сквозь многометровый камень траву. Природа доказывала, что она сильнее человека. Я вспомнил тот остров, который умирает и воскресает вновь. Я вспомнил про птицу Феникс. Я вспомнил про Аню, которая первая заронила во мне сомнения, которым я не дал развиться. Даже то, что Аня была похожа на Таню в молодости, ускользнуло от моего взгляда. Когда я вдруг вспомнил, как зовут моего сына, я по настоящему расписался в своей глупости и, как и предсказывала Тринити, стукнул себя ладонью по лбу и сказал: «Ой!».

Как можно не начать сомневаться, когда твоего сына зовут так же, как и твоего пропавшего патрона? Всеволод, я ведь сам выбирал это имя, когда мы спорили с Юлей. Я сам удивлялся, что не встречаю знакомых с таким именем в XXI веке. Почему я не удивился, что человека, который меня встретил в будущем, зовут так же? Ощущение, что я находился под дурманом. Наверное, так и было.

Вернуть Юлю — это будет замечательно. Хоть и прошло много лет, я по-прежнему любил её, а, может быть, даже сильнее. Когда она была рядом, я воспринимал это как само собой разумеющееся, но когда потерял её, я понял, как сильно она мне нужна. Прошло много лет, я стал дряхлым стариком, но ощущал я себя по-прежнему тридцатилетним и помнил всё, что связанно с Юлей, очень хорошо.

Умереть в 73 года, чтобы возродиться вновь и встретить Юлю — это звучало заманчиво. Но как можно было верить этим двум безумцам? Всё, что они говорили, было невероятно, но вполне логично. Я сидел в центре Лобного места и, прижимая спину к каменному кругу, рассматривал луну. В это время мимо луны пролетела падающая звезда. Я нечаянно успел загадать желание и в это время услышал женские каблуки, поднимающиеся по лестнице.

— Можно составить тебе компанию? — спросила Тринити, подходя к ограде, отделяющей её от меня.

— Проходи, садись, — устало сказал я, продолжая сидеть.

Тринити не останавливаясь, медленным шагом прошла сквозь ограду и, проведя рукой рядом с местом, где я сидел, очистила себе ступеньку от монеток. Монетки исчезали как по волшебству. Не задержавшись ни на секунду, Тринити присела рядом со мной, прикоснувшись нечаянно своим плечом. От неё приятно пахло цветами.

В руках она держала кружки-термосы. Одну из них она протянула мне, из второй отпила сама. Я открыл крышку своей кружки и в  лицо мне ударил пар. Пахло чаем и ягодами. Внутри в кипятке плавали ягодки клюквы. Я закрыл крышку и отпил один глоток. Было приятно пить горячий чай на быстро остывавшем воздухе.

Компания Тринити была приятна. Она воспринималась мной как меньшее из двух зол. Кроме того, женщина была очень красивой, а её манеры — притягательными. Она мне нравилась тем, что никогда не оказывала на меня давления. Или мне так казалось на контрасте со Штерном. Скорее всего, это была их тактика.

— Тринити, ты кто? — спросил я.

— Я — это тот компьютер, в котором ты существуешь, — спокойно ответила Тринити, отпила из кружки и посмотрела на луну.

— Я устал вас переспрашивать, — тихо сказал я, — можешь мне рассказать поподробнее?

— Конечно, Володя, — ласково сказала Тринити, — вот видишь дерево?

— Вижу, — ответил я.

— Все деревья планеты объединены в сеть, — начала объяснять Тринити, показывая другой рукой на другие деревья, — они общаются друг с другом, и каждая их клеточка может использоваться как часть компьютерного процессора. Ты слышал по радио белый шум, когда оно не настроено?

— Конечно, — отпивая чай, ответил я, уже ничему не удивляясь.

— Вот этот шум и есть сигналы, которыми общаются деревья между собой, — продолжила она, — так как деревьев и других растений в природе очень много, то все они образуют компьютер с безграничными возможностями. Ресурсов хватает на то, чтобы создать виртуальный мир, в котором ты сейчас живёшь.

— Деревянный компьютер? — улыбнулся я.

— Хорошо, что ты способен шутить в таком состоянии, — улыбнулась Тринити и провела своей рукой по моей.

— Ты хочешь сказать, что все мы сейчас внутри этих деревьев? — спросил я, показывая на деревья вокруг.