Мертвец с улицы Синих Труб - Владимир Торин
Прощайте.
Со всем возможным почтением и искренней благодарностью,
Леопольд Пруддс».
Последние слова доктору Доу уже было трудно прочесть – так сильно дрожали пальцы и письмо, которое он держал в руках.
– Глупый мальчишка! – прорычал доктор сквозь зубы.
Поспешно спрятав письмо в карман сюртука, Натаниэль Доу подхватил с вешалки цилиндр, а со столика для почты свой черный саквояж. Нырнув в чулан, он открыл крышку люка в полу и спустился в подземный ход.
Времени дожидаться кеб не было…
***
Есть в Габене места, от которых дрожь пробирает. Если вы вдруг окажетесь в одном из них, вас, скорее всего, посетят только две мысли: «Как я сюда попал?!» и «Как же отсюда выбраться?!».
Палата «39/о.у.» была именно таким местом. Здесь неуютно себя чувствовал даже Мертвец – тот, кто с самого детства сталкивался со смертью и любил полежать в могиле.
Серые стены с бурыми следами от протечек и плохо отмытыми пятнами крови навевали лишь беспросветные мысли. Под потолком, срастаясь в узел в углу, проходили ржавые трубы, и из-за стоящей в палате полутьмы казалось, будто это не трубы вовсе, а щупальца притаившейся твари, выжидающей, чтобы наброситься на беспомощных пациентов.
Еще и эти пациенты… Вдоль стен стояли два ряда кроватей, занятых молчаливыми, неподвижными, подозрительно смахивающими на покойников людьми. Либо из-за них, либо из-за методов «особого ухода», которые здесь практиковались, палата была пропитана обреченностью настолько, что в какой-то момент ее вони удалось заглушить не оставляющий Лео ни на мгновение запах тлена. Даже в коридоре, полном стонущих бедолаг, благоухающих ароматами гниения, было легче дышать, чем здесь. Но выйти в коридор возможным не представлялось…
Двое ассистентов доктора Грейхилла скорее напоминали громил из какой-нибудь уличной банды. Запакованные в грязно-белые костюмы, они вросли в пол перед дверью, исподлобья глядя на единственного бодрствующего пациента, будто ожидали, что он в любой момент может вскочить с кровати и попытаться удрать.
Что ж, даже при всем желании вряд ли ему удалось бы подобное провернуть – окно было забрано решеткой.
Дядя как-то рассказывал об одном здешнем пациенте, который настолько испугался предложенного докторами лечения, что сбежал из больницы через окно на воздушном шаре. По всей видимости, после того случая местное руководство решило, что подобное не должно повториться…
Одним из тех, кто в больнице заправлял, был уже упомянутый доктор Сэмюель Грейхилл.
Доктор Грейхилл сильно отличался от доктора Доу. Среднего роста, полноватый, с большим красным носом, круглыми очками на этом самом носу и чопорными бакенбардами, суетливый и обладающий ярко-выраженной мимикой. После первого же произнесенного им слова Лео почувствовал, будто ему за шиворот запустили слизняка:
– Чудесненько, – ответил доктор Грейхилл на сообщение Лео о том, что он пришел сюда умереть.
Доктор пытался выглядеть сочувствующим, но выходило у него плоховато. Более того, он радовался. Злой, нетерпеливой радостью. Его цепкие садистские глазки будто спрашивали: «Ну когда… когда же?».
Этот человек питался эманациями боли и страданий. Отрезал от пациентов по кусочку, предварительно повязав салфетку – чтобы не брызнуло на халат или костюм. Кажется, он даже немного погрустнел, когда Лео описал ему свои симптомы.
– Синдром Котара… мда-а… – проворчал доктор Грейхилл. – Редкий недуг. Был у нас тут один пациент…
Лео ждал продолжения, но его не последовало.
– Мне говорят, что все это только у меня в голове, и я не мертв на самом деле.
– То, что у вас что-то в голове, не всегда исключает того, что вы мертвы, – с важным видом заметил доктор. – К примеру, аневризма: она у вас в голове, но при этом вы уже мертвы, знаете вы о ней или же нет.
– Так вы мне верите, доктор? – с надеждой в голосе спросил Лео.
Доктор приблизился, заглянул ему в глаза, велел открыть рот, пощупал шею, запястье, мочку левого уха.
– Мой вердикт: мертвы! – воскликнул он, завершив осмотр. – Вы совершенно и бесповоротно мертвы, молодой человек!
Лео издал вздох облегчения.
– Так говорите, вам посоветовали обратиться именно ко мне? – спросил доктор.
– Нет. Мне советовали обратиться к доктору Загеби. Убедили, что только в палате «39, особый уход» мне помогут.
– Да, именно это вы и сообщили на регистрационной стойке. – Глаза доктора загорелись подозрительностью. – А, позвольте поинтересоваться, кто вам порекомендовал доктора Загеби?
– Это неважно, – отрезал Лео. – Так что мне делать, господин доктор? Идти домой? Может, мне сказали неправду и доктор Загеби вовсе не лучший в своем деле? Может, у вас, в этой палате «39, особый уход» нет мест и все забито людьми, которым нужен… особый уход?
Доктор Грейхилл встрепенулся, как будто кто-то решил вдруг отобрать у него конфету, которую он уже развернул и практически положил в рот.
– Что вы, что вы! Вам сказали правду, молодой человек. Доктор Загеби лучший в своем деле, и вам помогут в палате «39, особый уход», я обещаю. Вы получите то, что хотите.
– Понимаете, – угрюмо сказал Лео, – это ужасное состояние. Просто невыносимое. Я устал. Мои близкие… я мучаю их.
– Я вас понимаю. И мы вам поможем. Прекратим ваши страдания.
Лео опустил взгляд. Его немного смутило, что этот человек не стал его отговаривать или убеждать в чем-то, как доктор Доу. Доктор Грейхилл сразу же согласился его… убить.
– Доктор Загеби примет вас. Но сперва вас нужно подготовить. Палата «39, особый уход» ждет вас…
Именно так он и оказался здесь, переодетым в полосатую больничную рубаху, с гложущим, ноющим чувством внутри. Доктор проводил его и, кивнув
