Ключи и калитки (СИ) - Демченко Антон Витальевич
Проводив взглядом кота, Света подтолкнула меня в спину, мол, иди, выполняй обещание.
— Давай, уж, как-нибудь без пистолета попробуем, а, Ероша? — вздохнула она мне в спину. А что, я разве против? Можно подумать, всю жизнь мечтал по иным мирам со стволом наперевес скакать, ха!
Хотя-а… если вспомнить мои приключения с тем обмылком из рода Ростопчиных… Не, всё равно, это ж не в удовольствие было, а необходимость. Суровая, чтоб её, правда жизни!
Главное теперь, чтобы и здесь эта самая правда нас со Светиком не догнала. Хм…
* * *Виталий Родионович привычным жестом бросил перчатки в шляпу и, отдав хомбург Сварту, двинулся в сторону гостиной. Старый дворецкий, передав вещи помощнику, придирчиво проследил, как тот убирает их в гардероб и, кивнув, последовал за хозяином дома. Несмотря на вид пожилого человека, мужчине понадобилось всего несколько неслышных шагов, чтобы нагнать князя. Как всегда вовремя.
— Есть новости, Сварт? — осведомился Старицкий на ходу.
— Княгиня ещё не вернулись из поездки с детьми. А в остальном… неурочное письмо от юного Хабарова, разве что, — перебрав в уме дневные события, неторопливо произнёс дворецкий. Виталий Родионович нахмурился.
— Вот как? И где оно? — спросил князь, и предусмотрительный Сварт тут же передал ему записку, доставленную странным котом юнца. Не сбавляя шага, Старицкий вчитался в текст письма и… замер посреди галереи, как вкопанный. — Арбалет⁈ Боевые болты⁈ Зачем ему это?
Глава 3
Утро вечера, а день ночи…
Накаркал. Мы со Светой едва успели сделать очередные замеры, когда оборудование вдруг начало выходить из строя. Приборы, присланные Грацем с двухвостым, отказывали один за другим, и первым был зерком. Что, с другой стороны, позволило нам вовремя среагировать на новую напасть. Уж бумажный ежедневник в таких условиях точно не откажет. Мы успели записать показания приборов до того, как те пришли в негодность, и только после этого я занялся определением причин этого происшествия.
Впрочем, долгим разбирательство не было. Стоило открыть сервисную крышку радиосканера, как на ладонь мне выпал растрескавшийся и вздувшийся цилиндрик накопителя, до боли напоминающий обычную батарейку моего прошлого мира. Надо ли упоминать, что и накопители остальных приборов оказались в схожем, то есть, полностью нерабочем состоянии. А вот зерком просто помутнел и теперь выглядел куском матово-чёрного стекла обрамлёным тонким прорезиненным «бампером». Но, оно и понятно: в его случае, функцию накопителя, поддерживающего ментальные конструкты-иллюзии, исполнял сам корпус зеркома, выполненный из специальным образом структурированного материала, лишь внешним видом напоминающего обычное стекло. Таким образом, единственным рабочим устройством, оставшимся в нашем распоряжении, оказался компас, да и тот напрочь лишился функции автокорректировки, так же работавшей лишь благодаря запитанному от встроенного накопителя ментальному конструкту.
Надо ли говорить, что когда я, удивлённый столь странным поведением оборудования, полез проверять подаренный Брюсовым ствол, сыгравший свою роль в разборках с Остромировым и его подельничками, то обнаружил в нём ту же проблему, что и в других приборах. Взрыв-накопитель, алый кристалл, извлечённый мною из рукояти пистолета, помутнел и растрескался, а спустя несколько секунд и вовсе рассыпался в мелкое крошево у меня в руке, да ещё и полыхнул раскалённым облачком над ладонью, заставив меня дёрнуться от неожиданности и просыпать серую пыль на траву под ногами.
— Весело, — прокомментировал я, демонстрируя любопытной подруге выуженные из приборов неисправные накопители.
— Подожди-ка, — Света взяла один из цилиндриков, покрутила его в руке и, вернув мне, закопалась в мой ежедневник. Не прошло и минуты, как она торжествующе ткнула в какую-то из записей пальцем. — Вот! Смотри!
Я глянул в собственноручно накорябанные строчки. Температура, показания компаса… Напряжённость информационного поля… Стоп! Сколько⁈ Да в нашем мире она вчетверо меньше! А я и внимания не обратил, записывая диктуемые Светой цифры… Исследователь, ёлки!
— Понял, да? — правильно оценив изменившееся выражение моего лица, улыбнулась девушка. — Они просто не выдержали проходящего потока! У нас-то поле куда более инертно. А при здешней плотности энергия сама собой наполняет резервуары. Но они же не резиновые, вот и результат.
— Та-ак, — протянул я, откинувшись на ствол растущего за моей спиной деревца. — А как тогда обстоят дела с нами? Мы-то не лопнем, случаем, от переполнения энергией инфополя?
— Вот ты, вроде бы, умный, и в ментальном конструировании разбираешься, и старые школы вниманием не обходишь… — покачав головой, попечалилась Света. — На профессора Хольмградского университета работаешь, в исследованиях ему помогаешь, а простейших вещей не знаешь. Как так, а?
— Ну-у… вот так, как-то… — развёл я руками и, пощекотав возвышающуюся надо мной подругу под коленкой, отчего она захихикала, поторопил её с ответом: — но ты же просветишь меня, необразованного?
— Да куда ж я денусь? — изобразила печальный вздох Света. И действительно, не делась, объяснила, что к чему. И чем человеческий организм отличается от классических накопителей, используемых в технике. А оказалось всё просто. И ведь читал я об этом, но… в ознакомительной литературе, подсунутой мне Ружаной Немировной, ещё на заре моего «переезда» в новый мир. Прочитал и забыл… за ненадобностью. А оно вон как повернулось.
Из объяснений Светы и собственных воспоминаний выученного когда-то «школьного» материала следовало, что человек вообще не является накопителем энергии инфополя, он проводник и фильтр, по сути. Причём проводник огромной пропускной способности, если можно так выразиться. Иными словами, чтобы неструктурированная энергия мирового инфополя нанесла организму человека хоть сколько-нибудь ощутимый вред, её напряжённость должна быть, как минимум, на три порядка выше, чем это вообще возможно в нашем мире. И этот факт не может не радовать, особенно в нашей-то ситуации.
Как бы то ни было, информация, сообщённая Светой, требовала небольшой проверки. Ведь кто знает, как поведут себя наши ментальные манипуляции при столь сильно изменившемся напряжении инфополя? И, опять-таки, мы уже не первый день занимаемся замерами, а проделать подобный эксперимент раньше мне и в голову не приходило, хотя сам же вносил данные в зерком и ежедневник… Ну, не учёный я, не учёный. У меня мозги на другое заточены!
Проверили. Убедились, что особых изменений не чувствуем, хотя-а… как посмотреть. Конструкты старой школы, как мне показалось, стали получаться несколько… легче, что ли? Не требовали уже такой жёсткой концентрации и точности волевого посыла, как в нашем мире. А вот с математически выверенными воздействиями современного естествознания ничего подобного не ощущалось. С другой стороны, некоторые переменные следовало бы всё же уточнить. Потому как при отсутствии ощущаемых изменений в работе ментальных конструктов эффект от их действий оказался несколько мощнее. Не так чтобы устроить пожар вместо желаемого костерка, но всё же, всё же…
Поделившись со Светой этой идеей, с лёгким недовольством понял, что её этот момент не заинтересовал вовсе. Да и вообще, последние пару минут подруга выглядела какой-то задумчивой, и на мои расспросы отвечала невпопад. Но когда я заговорил с ней о доработке имеющихся в нашем распоряжении ментальных воздействий, Света меня перебила… И вопрос о её странной отвлечённости отпал сам собой.
— Как думаешь, Ероша, — глядя куда-то мимо меня, произнесла девушка. — А эта железяка Граца тоже работает на обычном накопителе?
— Э-э… — я почесал затылок. И тут до меня дошла причина её странного поведения, так что я поспешил успокоить подругу. — Понял. Не переживай, Светик. Питание нашего «маяка» устроено по армейскому стандарту: с двойным дублированием питания и активной защитой.
